— Боже мой! — сказала она. — Дугал, у меня была ужасная жизнь.
— Она пока не кончилась, — сказал Дугал, усевшись чуть поодаль от нее. — Может быть, самое худшее у вас еще впереди.
— Сначала родители, — сказала она. — Такие эгоисты. Они думают только о себе. Обо мне они подумать не могут. Им нравится говорить: «Мерл заведует целым бюро в «Мидоуз, Мид», — а до остального им и дела нет. Я решила жить одна — и, конечно, как последняя дура, спуталась с мистером Друсом. А теперь я не могу с ним порвать, вот как хотите. Вот вы явились в Пекхэм, Дугал, и выбили меня из колеи. У меня будет нервное потрясение, я это предвижу.
— Если оно у вас будет, — сказал Дугал, — то я к вам и близко не подойду. Для меня любая болезнь что нож острый.
— Дугал, — сказала она, — я рассчитывала, что вы мне поможете порвать с мистером Друсом.
— Подыщите себе другую работу, — сказал он, — и перестаньте с ним видеться. Это же так просто.
— Да, для вас все просто. Вы ничем не связаны.
— А вы связаны? — спросил Дугал.
— Формально нет.
— Вот и перестаньте встречаться с Друсом.
— На седьмом году совместной жизни, Дугал, я не могу так просто взять и расстаться с ним. И где я найду работу в свои тридцать восемь лет?
— Придется вам понизиться в должности, — сказал Дугал.
— После того как я заведовала целым бюро, — сказала она, — я не могу на это пойти. У меня все- таки есть своя гордость. К тому же и за квартиру платить надо. А мистер Друс хоть немного, да помогает.
— Люди смотрят, как вы плачете, — сказал Дугал, — и думают, что это по моей милости.
— И по вашей тоже. У меня была ужасная жизнь.
— Ну и ну, посмотрите-ка, — сказал Дугал.
Она посмотрела в небеса, куда он указывал пальцем.
— Что такое? — сказала она.
— Вон там, вверху, — сказал Дугал, — растут деревья.
— Какие еще деревья? Ничего я там не вижу.
— Посмотрите как следует, — сказал Дугал, — вон туда. И не глядите по сторонам, потому что мистер Друс наблюдает за нами из-за павильона.
Она посмотрела на Дугала.
— Да смотрите же вверх, — сказал он, — вон в небесах выросли деревья с красными кисточками. Смотрите, куда я показываю.
Прохожий народ останавливался посмотреть, куда это показывает Дугал. Дугал сказал им:
— Новости науки и техники. В газетах читали? Лесопосадки и кустарник в небесах. Смотрите, вон виднеется сосна.
— Ага, вот теперь кое-что вижу, — сказала одна девушка.
Народ большей частью недоверчиво расходился, на всякий случай поглядывая на небеса. Дугал помог Мерл подняться с земли, и они как ни в чем не бывало побрели прочь с остальными.
— Он все еще там? — спросила Мерл.
— Да. Ему, наверно, надоело кататься вверх-вниз на лифте.
— Нет, он катается только в субботу с утра. Потом сидит дома. А ко мне приходит вечером. У меня была ужасная жизнь. Я иногда думаю, не наглотаться ли мне снотворного.
— Это ни к чему, — сказал Дугал. — Всего-навсего заболеете. А мне о болезнях даже думать противно.
— Он в вас влюбился, — сказала Мерл.
— Мне-то это понятно, а вот ему невдомек.
— Интересно. Влюбился — и самому невдомек.
— А вот так и невдомек. Я ведь первый симпатичный мужчина на его жизненном пути.
— Вы о себе много воображаете.
— Нет, обо мне много воображает мистер Друс.
— Тоже мне, — сказала она. — красавец кособокий.
— Вы это Друсу объясните, — сказал он.
— Он теперь меня не слушает.
— Сколько, по-вашему, он еще продержится на своем месте?
— С тех пор как у него все стало из рук валиться, я много об этом размышляю. Все дела пошли прахом. Прямо не знаю, что мне делать с квартирой, если мистера Друса выгонят с работы.
— Месяца три у него есть, — сказал Дугал.
Они повернули на Парковую улицу, и Мерл опять заплакала.
— Он все еще там? — спросила она.
Дугал сделал вокруг Мерл танцевальный пируэт и снова пошел рядом с нею.
— Он удаляется в обратную сторону.
— Интересно, куда это он идет.
— Куда же, как не домой в Далуич.
— С его стороны аморально, — сказала Мерл, — возвращаться домой к этой женщине. Они же словом друг с другом не обмолвятся.
— Перестаньте хлюпать. Красные глаза вас отнюдь не украшают. Из-за них вы меньше похожи на окапи. Но все-таки ах, что у вас за шея!
Она поднесла руку к горлу и провела по своей длинной шее.
— Недавно мистер Друс так и вцепился мне в шею, — сказала она, — в шутку, конечно, но я испугалась.
— Она создана на радость маньякам, ваша шея, — сказал Дугал.
— Подумаешь, а у вас и шеи-то почти нет, плечо возле самого уха.
— Короткая шея — признак хорошей головы, — сказал Дугал. — Понимаете, импульсы быстрее доходят до мозга, потому что им ближе идти. — Он наклонился и достал рукой до носка. — Представьте, что импульс зародился здесь. Потом он направляется прямо сюда.
— Постыдитесь, люди на вас смотрят.
Они шли по Парковому проезду в потоке женщин с покупками и детских колясок. Дугал остановился, его тут же толкнула коляска, и он наскочил на двух беседующих женщин. Дугал принял их в распростертые объятия.
— Лапушки, надо быть внимательнее, — сказал он.
Они радостно улыбнулись ему и друг другу.
— Как мило, правда? — сказала Мерл. — Вон возле магазина Хиггинса и Джонса кто-то высунулся из автомобиля и разглядывает вас.
Дугал посмотрел через дорогу.
— Это меня разглядывает мистер Уиллис, — сказал он. — Пойдемте, я вас познакомлю с мистером Уиллисом. — Он взял ее под руку и повел через дорогу.
— Мне неудобно знакомиться в таком костюме, — сказала Мерл.
— Вы всего лишь объект исследований персонала, — сказал Дугал, пробираясь с нею между машинами к мистеру Уиллису.
— Я просто жду свою жену. Она там внутри — делает покупки, — объяснил мистер Уиллис. Его, видимо, несколько смутило, что Дугал подошел к нему. — У меня не было уверенности, что это вы, мистер Дугал, — объяснил он. — Я вглядывался, чтобы уточнить. Слегка близорук.
— Мисс Кавердейл, одна из моих внештатных помощниц, — небрежно сказал Дугал. — Любопытно, — сказал он, — наблюдать в натуре, как пекхэмцы проводят свой субботний день.
— Да, весьма. — Мистер Уиллис, зардевшись, пожал руку Мерл и оглянулся на двери магазина.
Дугал сдержанно кивнул и, как бы начисто позабыв о мистере Уиллисе, повел Мерл дальше.
