Прочерк

ночью очерк кораблей...Сказать попроще – что-то молодое.Теперь она ушла и горе увела.Но горе было все, чем я жива была.

Июнь 1945

* * *

Мне б вырваться хотелось из себя

И кем-нибудь другим оборотиться.Чтоб я – хотя б на миг один! – была не я,А камень, или куст, или синица.Ведь куст не помнит города того,Бездымных труб из моего окошка.Он вообще не помнит ничего.От памяти я отдохну немножко.А там опять – в постылый, мертвый путь.Иду, иду, иду – а все на месте.Никак за угол тот не завернуть,Где страшные меня настигли вести.

Февраль 1946

* * *

Какую я очередь выстояла —Припомнить и то тяжело,Какой холодиной неистовою

Мне бедные руки свело.Какими пустынными стонами

Сквозь шум городской он пророс,Далекими, смутно-знакомыми, —Бензином пропахший мороз!Какие там мысли обронены

И ветром гудят в проводах.Какие там судьбы схоронены

В широких безмолвных снегах.

1947

НАД КНИГАМИ

Каюсь, я уже чужой судьбою —Вымышленной – не могу дышать.О тебе, и обо мне с тобою,И о тех, кто был тогда с тобою,Прежде, чем я сделаюсь землею,Вместе с вами сделаюсь землею,Мне б хотелось книгу прочитать.

1947

* * *

Я не посмею называть любовью

Ту злую боль, что сердце мне сверлит.Но буква «М», вся налитая кровью,Не о метро, а о тебе твердит.И семафора капельки кровавы.И дальний стон мне чудится во сне.Так вот они, любви причуды и забавы!И белый день – твой белый лик в окне.

1947

* * *

Мы опять повстречались, деревья и снег!Я люблю вас, пушистые ветки.Одиночество – словно родной человек.На сугробах колючки и метки.Мы с тобою еще помолчим, тишина!Белым снегом умоемся, совесть!По следам разберемся, про что там она —Пережитого вьюжная повесть.

1971

РАССВЕТ

М.1Уже разведены мосты.Мы не расстанемся с тобою.Мы вместе, вместе – я и ты,Сведенные навек судьбою.Мосты разъяты над водой,Как изваяния разлуки.Над нашей, над твоей судьбой

Нева заламывает руки.А мы соединяем их.И в суверенном королевстве

Скрепляем обручальный стих

Блаженным шепотом о детстве.Отшатывались тени зла,Кривлялись где-то там, за дверью.А я была, а я была

Полна доверия к доверью.Сквозь шепот проступил рассвет,С рассветом проступило братство.Вот почему сквозь столько лет,Сквозь столько слез – не нарыдаться.Рассветной сырости струя.Рассветный дальний зуд трамвая.И спящая рука твоя,Еще моя, еще живая.2Куда они бросили тело твое? В люк?Где расстреливали? В подвале?Слышал ли ты звук

Выстрела? Нет, едва ли.Выстрел в затылок милосерд:Вдребезги память.Вспомнил ли ты тот рассвет? Нет.Торопился падать.

1940–1979

МУЗЫКА

М.1Я музыкой жива. Она сестра разлуки.Последний взмах – нет, не смычка, платка.В последний раз расставшиеся руки,И окна, тронувшиеся без звонка.И пауза – во всю длину перрона(Светлым-светло, а не видать ни зги).И у покачивающегося вагона

Карениной предсмертные шаги.1979–19812Отмыкай мою душу скрипичным ключом. Где же флейты?Паровозных гудков заглуши несмолкающий вой.Никогда не поверю, хоть режь ты меня, хоть убей ты,Никогда не поверю, что мертвый ты, а не живой.Вынимай мою душу из мрака сырого колодца.(Вот и скрипка вступила, и труб неподкупная медь.)Выручай мою душу – за нее еще стоит бороться,За нее еще стоит, владея смычком, умереть.

1981

СВЕРСТНИКУ

С каждой новой могилой

Не смиренье, а бунт.Неужели, мой милый,И тебя погребут?Четко так молоточки

Бьют по шляпкам гвоздей.Жизни точные точки

И твоей, и моей.Мы ведь сверстники, братство

И седин, и годин.Нам пора собираться:Год рожденья один.Помнишь детское детство?Школа. Вместе домой.Помнишь город в наследство —Мой и твой, твой и мой?Мерли кони и люди,Глад и мор, мор и глад.От кронштадтских орудий

В окнах стекла дрожат.Тем и кончилось детство.Ну а юность – тюрьмой.Изуверством и зверством

Зрелость – тридцать седьмой.Необъятный, беззвучный,Нескончаемый год.Он всю жизнь, безотлучный,В нашей жизни живет.Наши раны омыла

Свежей кровью война.Грохотала и выла,Хохотала она.... О чистые слезы разлуки

На грязном вагонном стекле.О добрые, мертвые руки

На зимней, промерзшей земле...«Замороженный ад» —Город-морг, Ленинград.Помнишь смерть вурдалака —И рыданья вослед?Ты, конечно, не плакал.Ну и я – тоже нет.Мы ведь сверстники, братья.Я да ты, ты да я.Поколенью объятья

Открывает земля.Поколенью повинных —Поголовно и сплошь.Поколенью невинных —Ложь и кровь, кровь и ложь.Поколенью забытых(Опечатанный след).Кто там кличет забитых?Нет и не было! Нет!Четко бьют молоточки.Указанья четки:«У кого там цветочки?Эй, давайте венки!»В строй вступает могила.Все приемлет земля.Непонятно, мой милый,Это ты или я.

Март – апрель 1984

,

Примечания

1

М.: Просвещение, 1966.

2

«Редакционный оркестр» и «Маршак-редактор» – см.: Лидия Чуковская. В лаборатории редактора. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Искусство, 1963; В. Глоцер. О редакторском искусстве С. Маршака // Редактор и книга. Вып. 4. М.: Искусство, 1963; Л. Пантелеев. Маршак в Ленинграде // Л. Пантелеев. Избранное. Л.: Худож. лит.; 1967; Две беседы С. Я. Маршака с Л. К. Чуковской. // Новый мир. 1968. № 9.

3

«Новый мир», 1968. № 9, с. 173.

4

Курсив мой. – Л. Ч.

5

А. И. Герцен. Собр. соч.: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР. Т. 10. 1956, с. 172.

6

Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч.: [В 90 т.]. М.; Л. Т. 46. 1937, с. 286.

7