– Кто-нибудь подойдет в любом случае, – напомнил Ной.
Джейн поправила отцу подушку.
– Надеюсь, ты пролежал там не слишком долго? Ужасно, что тебя не сразу нашли.
Ной покачал головой:
– Всего каких-нибудь два часа…
– Два часа?! – взвизгнули обе дочери и замерли, обмениваясь испуганными взглядами.
– Ну или чуть дольше – трудно сказать, потому что солнце было закрыто облаками.
– Дольше? – переспросила Джейн, сжимая кулаки.
– Я слегка промок. Наверное, пошел дождь. Или неподалеку работала поливалка.
– Ты же мог умереть! – воскликнула Кейт.
– Эй, все не так плохо. Немного воды никому не повредит. Хуже всего был енот. Он так смотрел на меня, что я подумал: а может, он бешеный? И тут он прыгнул…
– На тебя напал енот? – Джейн была готова упасть в обморок.
– Ну, не то чтобы напал. Я отогнал его прежде, чем он успел меня укусить.
– Он пытался тебя укусить! – застонала Кейт.
– Ничего страшного, мне и прежде доводилось встречаться с енотами.
Кейт и Джейн в ужасе уставились друг на друга, затем взглянули на братьев. Воцарилась мертвая тишина, и вдруг Ной улыбнулся. Он указал на детей пальцем и подмигнул:
– Попались?…
– Не смей больше так шутить! – крикнула Кейт.
– Да, папа, это не смешно, – добавила Джейн.
Ной зажмурился от удовольствия.
– Простите, не удержался. Вы так переполошились. Да будет вам известно, что я пролежал там всего минуты две. Все в порядке. Я сам мог доехать до больницы, но меня заставили лезть в машину «скорой помощи».
– Ты не должен был садиться за руль. И вообще у тебя уже просрочены права.
– Но я ведь не разучился водить! А машина все равно стоит на парковке без дела.
Джейн и Кейт замолчали, но я понимал, что они прикидывают, как бы забрать у отца ключи. Джефф кашлянул.
– Может быть, раздобыть тебе сигнальное устройство? Если это повторится, помощь придет немедленно.
– Не нужно. Я всего лишь споткнулся о корень и в любом случае не успел бы нажать на кнопку. А когда пришел в себя, надо мной уже стоял врач.
– Я поговорю с директором, – решительно сказал Дэвид, – Если он не уберет этот корень, я сам его обрублю.
– А я помогу, – добавил Грейсон.
– Корень не виноват в том, что я в старости стал неуклюж. Через день-другой я встану, а в выходные буду как новенький.
– Не волнуйся, – сказала Анна. – Поправляйся и ни о чем не думай.
– Мы так за тебя переживали, – заверила Кейт.
– Перепугались насмерть, – закончила Джейн.
Я улыбнулся. Ной был прав – настоящие наседки.
– Все будет в порядке, – повторил Ной. – Не вздумайте отменить свадьбу из-за меня. Я непременно приду. И не рассчитывайте, что какая-то шишка на голове меня удержит.
– Сейчас это не важно, – заметил Джефф.
– Он прав, дедушка.
– Не откладывайте свадьбу, – потребовал Ной.
– Не говори так, папа, – сказала Кейт. – Ты проведешь здесь столько времени, сколько будет нужно.
– Пообещайте, что не отложите свадьбу. Учтите, я жду ее с нетерпением.
– Не будь таким упрямым, – взмолилась Джейн.
– Сколько раз нужно повторить? Для меня это важно. Свадьба бывает не каждый день!
Убедившись, что с дочерьми ему не сговориться, Ной обратился к Анне:
– Ты-то меня понимаешь, внучка?
Анна помедлила. Она молча взглянула на меня, затем на Ноя.
– Конечно, дедушка.
– Значит, ты не отложишь свадьбу?
Она инстинктивно потянулась к руке Кита и запросто ответила:
– Если тебе так хочется.
Ной улыбнулся с явным облегчением.
– Спасибо, – прошептал он.
Джейн подоткнула одеяло.
– В таком случае до выходных ничего не вытворяй. И будь осторожнее в будущем.
– Не волнуйся, папа, когда ты вернешься в Крик-Сайд, этого корня уже не будет, – пообещал Дэвид.
Разговор вновь зашел о случившемся, и я вдруг понял: никто из родственников Ноя даже не обмолвился о том, зачем старик отправился к пруду. Повторяю, ни один из них не желал и слышать о лебеде.
Ной рассказал мне про лебедя пять лет назад. Элли месяц как умерла, и Ной стремительно начал стариться. Он редко выходил из комнаты даже для того, чтобы почитать соседям стихи. Он сидел за столом и перечитывал письма, которые они с Элли писали друг другу, или листал томик Уитмена.
Мы, разумеется, старались почаще выводить его на свежий воздух; по иронии судьбы именно я привел его к пруду. Тем утром мы впервые увидели лебедя.
Я понятия не имел, о чем думает Ной, а он не подал и виду, что видит в этом нечто значительное. Помню, как лебедь поплыл к нам, рассчитывая чем-нибудь поживиться.
– Нужно было захватить хлеба, – сказал Ной.
– В следующий раз так и сделаем, – машинально отозвался я.
Два дня спустя, приехав в Крик-Сайд, я удивился, не обнаружив Ноя в комнате. Сиделка сказала, что он на улице. Старик сидел на скамье у пруда. Рядом с ним лежал кусок хлеба. Когда я подошел, лебедь воззрился на меня, но не выказал никаких признаков страха.
– Похоже, вы нашли себе друга, – сказал я.
– Кажется, да.
– Хлеб с изюмом?
– Ей он нравится больше всего.
– Почем вы знаете, что это «она»?
Ной улыбнулся.
– Знаю, и все, – ответил он. Так и пошло.
С тех пор Ной регулярно кормил лебедя и навещал его в любую погоду. Он сидел у пруда под дождем и в палящий зной, а с годами начал проводить там все больше и больше времени, наблюдая за лебедем и шепотом разговаривая с ним. Порой он целыми днями не покидал своего поста.
Несколько месяцев спустя после нашего знакомства с лебедем я поинтересовался, отчего Ной столько времени проводит на пруду. Я полагал, что старику приятно общаться с живым существом, пусть даже не способным ответить. Но Ной заявил:
– Потому что она хочет меня видеть.
– Птица? – уточнил я.
– Нет. Элли.
Внутри у меня все сжалось при звуках этого имени; я даже не понял, о чем он говорит.
– Элли хочет, чтобы вы кормили лебедя?
– Да.
– Откуда вы знаете?
