Здесь, за широкими виноградными листьями, она не видела даже моря и шла совсем наугад. Ей казалось, что она идет уже целую вечность и давно прошла мимо Песчаной Косы. Но вдруг рыхлая земля выскользнула у нее из-под ног, она полетела вниз, вниз, напрасно цепляясь за листья, и с размаху упала в песок.
Песком был полон весь воздух, стремительно летящим в ветре песком. Летящий песок резал ей лицо, и, поднявшись, она долго стояла спиной к ветру, прежде чем ей удалось открыть глаза. Наконец она осторожно огляделась. Она была на Песчаной Косе.
Узкая эта коса была похожа на светлую дорогу, проложенную в морскую даль между огромными волнами. Волны вздымались вокруг, как горы, и непрерывно шли на нее, ряд за рядом. Перед самой косой они вдруг обрушивались с грохотом взрыва и рассыпались клокочущей пеной.
Идя все дальше и дальше по глубокому песку, Катя напряженно вглядывалась в море, надеясь увидеть катер. Но видела только стада волн, поднимающих свои горбатые спины. Свет луны, пробивающийся сквозь тучи, был обманчив. Иногда ей казалось, что она видит что-то похожее на судно, но через мгновение она понимала, что ошиблась, что это тоже волна, только поднявшаяся выше остальных.
Внезапно ветер разорвал тучи, и луна выплыла в разрыв. И пена волн сверкнула, и море озарилось далеко-далеко, и Катя совершенно ясно увидела катер.
До него было меньше полукилометра. Он то взлетал на верхушку волны, то вдруг проваливался в пропасть между волнами и почти весь исчезал — только две его радиомачты торчали. Кате становилось страшно: а вдруг он уж больше не вынырнет? Но миг — и вот он опять на вершине, и лунный свет отражается в стеклах всех его круглых окошечек.
Он был так близко, что в тихую погоду она просто крикнула бы, позвала бы. Но сейчас она сама не расслышала бы своего голоса. Катер был близок и в то же время так же недостижим, как если бы он находился на другом конце моря.
Ей стало казаться, что расстояние между берегом и катером увеличивается. А вдруг он совсем уйдет? В отчаянии она замахала катеру руками. Она бежала и махала руками, и длинная тень ее, тоже машущая руками, скользила за нею по песку.
Впрочем, она отлично понимала, что с катера ее не заметят. А если бы даже заметили, обратили бы на нее внимание? Конечно, нет. Но она бежала и махала, пока не увидела прямо перед собой маленький белый ялик.
Он стоял на песке, Чистенький, беленький, и каждая волна длинным своим языком почти доползала до его кормы. Катя подошла и заглянула в ялик. Две скамейки, два весла, две уключины. Она еще ничего не решила, но просто так, на всякий случай, попробовала, может ли она его сдвинуть с места. Она надавила на него плечом, и ялик сдвинулся. Следующая волна уже лизнула его корму. Катя опять надавила, и он пошел еще легче — под уклон. Снова набежала волна, плеснула Катю по ногам, и ялик всплыл.
Катя ухватила его за нос и потащила к берегу. Но волна, отступая, волокла его за собой в море. Катя упиралась ногами, но волна вымывала песок из-под ее ног, и ялик тащил ее за собой. Когда волна дошла до подола ее платья, она вскочила в ялик.
Едва она очутилась в ялике, как увидела, что берег стремительно уплывает от нее. Ее тащило в море и при этом так толкало, швыряло, подбрасывало, что она упала на скамейку.
И тут на убегающем, уплывающем берегу она заметила человека.
Человек этот со всех ног бежал по берегу прямо к ней. Это был моряк — ленты его бескозырки прыгали на ветру. Добежав до воды, он остановился. Расстояние между ним и Катей все увеличивалось.
Но тут новая волна налетела на ялик и подняла его высоко на свой гребень. И берег стал приближаться к Кате с такой же стремительностью, с какой прежде он удалялся. Подхваченный волною ялик с Катей несся прямо к берегу, к стоявшему там моряку.
Моряк, очевидно, надеялся, что волна вынесет ялик на берег. Но до берега оставалось еще несколько метров, когда волна вдруг замерла и — сначала медленно, потом все быстрей и быстрей — потянула ялик назад, в море.
Тогда моряк кинулся в воду. Весь в брызгах и в пене, он гнался за яликом и догнал его, когда вода доходила ему уже до плеч. Он ухватился за нос, подтянулся на руках и влез в ялик.
Он сел на скамейку как раз против Кати и стал вставлять весла в уключины. И Катя узнала его.
Это был Макар Макарыч.
В ялике
Корольков послал Макара Макарыча в ялике на берег известить командира береговой батареи, что катер прибыл к Песчаной Косе. Он мог известить его по радио, но не сделал этого из осторожности: теперь ему стало казаться, что немцы, быть может, перехватывают его радиограммы. Чем иначе объяснить неуловимость этой подводной лодки?
Он приказал Макару Макарычу немедленно возвращаться, потому что в такой ветер катеру небезопасно держаться долго так близко от берега. Когда Макар Макарыч, исполнив приказание, вышел на берег и увидел, что ялик его уносит волнами, он не сразу заметил Катю, потому что она лежала на скамейке. Он подумал, что ялик просто смыло волной, и несколько удивился этому, так как хорошо помнил, что вытащил его далеко на песок. И только прыгая в воду, он заметил, что в ялике кто-то сидит.
Взобравшись в ялик, он, изумленный, узнал ту девочку, которая сегодня приходила на мол.
— Ты зачем? — закричал он ей сквозь ветер. — Ты куда?
Ялик взлетел на гребень волны, потом нос его рухнул в пропасть.
— Я к Королькову! — крикнула она ему.
— Держись! — закричал Макар Макарыч, потому что нос ялика полез вверх, и Катя не вывалилась только оттого, что обхватила обеими руками скамейку.
«Неужто она не боится?» — думал он. Он понимал, что надо вернуться на берег и высадить ее. Но пока он удивлялся, колебался, спрашивал, их так далеко отнесло, что низкий берег Песчаной Косы почти исчез из виду. Теперь до катера было не дальше, чем до берега.
— Зачем тебе Корольков? — крикнул Макар Макарыч, наклонив свое мокрое лицо к самому Катиному уху.
— Я знаю, где Манин папа! Он на том берегу… в пещере… где горит огонь!
Макар Макарыч перестал колебаться и решительно кивнул головой.
— Держись крепче! — крикнул он Кате и налег на весла.
То взлетая ввысь, то сваливаясь в пропасть, ялик шел прямо к катеру.
Полный вперед!
В крохотной каюте, озаренной яркой электрической лампочкой, сидел акустик Иванов. Узкое лицо его было сжато наушниками. Он вслушивался в звуки, доносившиеся из морской глубины: не пройдет ли мимо Песчаной Косы подводная лодка?
Вдруг глаза его блеснули.
Корольков, стоявший в дверях каюты, сразу подметил этот блеск.
— Что вы слышите? — спросил он.
Иванов из-за наушников не расслышал голоса Королькова, но догадался, о чем он спрашивает.
— Плеск весел, — ответил Иванов. — Макар Макарыч возвращается.
— А… — сказал Корольков разочарованно.
