хочешь увидеть ее?
— Если ты покажешь ее мне.
— Тогда пошли, хозяин. — Он привел меня к длинному, в рост человека ящику, завернутому в материю и перевязанному веревкой. — Она здесь, хозяин.
— Возможно мы не должны развязывать его, — сказал я. — Этот ящик не наш, и в нем не может быть живая женщина.
— Я не буду развязывать его, хозяин. — Урей посмотрел на меня. Сомневаюсь, что он вообще умеет улыбаться, но его глаза-щели весело посмотрели на меня. — Смотри, я покажу тебе эту женщину.
Он без труда поднял крышку. В ящике лежала восковая фигура прекрасной женщины. — Я нашел ее, пока охотился на крыс. У меня инстинкт на такие вещи, хозяин.
Я проверил восковую фигуру. Я поднял ее и обнаружил, что мои пальцы думают, что это настоящая фигура из плоти и крови, и положил обратно в ящик.
— Хочешь послушать, как она говорит?
Я покачал головой. — Я легко могу поверить, что люди обманываются, считая эти восковую женщину живой. Это то, что ты имеешь в виду?
— Она настоящая, хозяин. Настоящая женщина, сделанная из воска. Если ты передумаешь, и захочешь поговорить с ней, или увидеть, как она ходит, я уверен, что ты и я можем заставить волшебника оживить ее.
12
— Ты говоришь о нашем командире, Урей? — Я вернулся к ящику, на котором мы сидели. — Маленьком старом человеке из Парса?
— Нет, хозяин. — Опустив крышку ящика с восковой женщиной, Урей присоединился ко мне. — Чаниу — Маг. Волшебник — Святой Сахусет. Он принадлежит моему народу.
— А, целитель.
— Быть может Сахусет иногда лечит, хозяин. Я не знаю.
— Он может заставить эту фигуру ходить и говорить? Ведь это та самая женщина, о которой говорил писец, да?
— Да, хозяин. Возможно даже днем, ведь те, кто видел ее при золотом свете Ра, могли не соврать. Но ночью он может, совершенно точно. И в темных местах, тоже, во всяком случае мне так кажется.
— А ты можешь?
Урей покачал головой. Если бы я и так не утратил присутствия духа, то, увидев это, я бы сделал это сейчас.
— Ты не обычный человек, — сказал я ему. Как и многие испуганные люди, я говорил очень громко.
— Здесь нет обычных мужчин, — прошипел он. — Только глупцы могут думать так. И ты сам не среди них, хозяин.
— Думаю, что ты прав.
— И здесь нет обычных женщин. Твоя Мит-сер'у совсем не обычная женщина. И Нехт-нефрет. И тем более Сабра.
Я спросил, кто такая Сабра, и он указал на ящик с восковой фигурой. — Это трюк, известный многим, хозяин. Волшебник делает статую и приказывает ей ожить, на время. Я знаю, ты забываешь множество вещей, но если ты видел посох, вырезанный в виде змеи, ты сможешь вспомнить его.
— Возможно я видел такие посохи, — сказал я, — потому что чувствую, что вид такого посоха не удивит меня.
— У волшебников есть такие, хозяин. Если смазать его кровью змеи и бросить на землю, деревянная змея ненадолго оживет. — Урей не улыбнулся, но мне показалось, что он был очень близко к этому. — Этот трюк очень легко сделать, а ящик, который так удивил тебя, еще легче. Не хочешь ли проверить крышку?
Я подтащил ящик под солнечный свет, лившийся из люка; оказалось, что материя и веревки приклеены к дереву.
— Концы этих веревок касаются концов других, хозяин, — объяснил Урей. — Материя, на которой они висят, сама приклеена к крышке. Но нужен яркий свет Ра, чтобы заметить это.
Я кивнул, главным образом самому себе. — Целитель должен был принести этот ящик на корабль после наступления темноты. Это просто трюк.
— Таковы все трюки, хозяин. Только боги умеют делать чудеса.
— Тем не менее удивительно, что крышка не упала во время погрузки. Ты не знаешь, как он удержал ее?
Новый голос, низкий и навязчивый, сказал: — Ты держишь ответ в руках.
Я повернулся и увидел, что восковая женщина сидит в своем ящике.
— Ты хочешь, чтобы я отдал это тебе? — спросил я. Я, конечно, был напуган, но показал ей крышку. — Я думаю, что это твоя.
— Нет необходимости нести ее мне, Латро. — Она встала. — Я подойду и возьму ее.
И она подошла ко мне, медленно и грациозно, не обращая внимания на слабое покачивание нашего корабля. Даже не знаю, был ли я когда-нибудь так напуган, как тогда, когда ко мне лениво подходила эта прекрасная женщина? Каждый плавный шаг обрушивался на меня сильнее, чем удар смерти.
— Взгляни. — Она перевернула крышку и показала мне изнанку. — Разве у тебя нет таких же ручек на задней поверхности щита?
Я переборол страх и признался, что у меня вообще нет щита.
— Есть мужчины, которые бросают щиты и бегут с поля боя, — сказала восковая женщина. — Но ты не побежал, когда я подошла к тебе.
— И Урей, тоже, — сказал я.
— Да, он не сбежал, но скользнул в какую-то щель. — Она улыбнулась. — Ты уверен, что он твой друг?
— Он мой раб, но, надеюсь, он мне не враг.
— Так знай, что он никому не друг, за исключением своего хозяина.
И тут Урей удивил меня, сказав: — Сейчас мой хозяин — Латро, Сабра. И в нем кровь Осириса.
— Что? Ваш холодный ихор подогрел его? — Восковая женщина рассмеялась, низко и нежно. — Можно мне сесть рядом с тобой, Латро? Здесь полно места.
Я сказал, что она может, и встал. Она села, и я вновь занял свое место. — Ты не из воска, — сказал я.
— Спасибо тебе, добрый Латро.
— Твои груди двигались, пока ты садилась. С восковыми такого не бывает.
— Мой рот движется, когда я говорю. С восковым такое бывает?
Я не знал, что сказать.
— Мы уже встречались, я и ты, хотя ты забыл меня. Я приходила к тебе в гостиницу, чтобы проводить тебя и твою маленькую поющую девушку к моему хозяину.
— Тогда, наверно, вот почему я не боюсь тебя, — сказал я, хотя на самом деле ужасно боялся ее.
— Сабра, твой хозяин приходит сюда, чтобы оживить тебя? — прошептал Урей. — Он умеет ходить невидимым?
— О, иногда, — улыбнулась восковая женщина. — Нет, Змей Осириса, он не умеет. Он рассердится, если узнает, что я встала и говорю с вами.
Узкие глаза Урея сузились еще больше. Он наклонился вперед и, как мне показалось, его шея
