ВСКОРЕ я должен сразиться с человеком из деревни, родственником того, который умер. У меня будет моя дубинка, а у него то, что он принесет. Я спросил, разрешено ли стрелять в меня из лука. Мне сказали, что он может принести лук, но мы будем стоять близко и он не имеет права достать стрелу из колчана, пока не прозвучит сигнал.
Ангуйя сказал, что у него будет копье и щит.
Моя нога раздулась, стала мягкой и красной.
Мы останемся здесь на много дней. Мит-сер'у сказала, что я должен был сражаться насмерть. Сейчас сражение закончено. Жена мертвого человека и его дети стали моими. И его хижина и его лодка. У меня теперь две жены, и царь сказал, что это не редкость среди его людей. У него самого их больше двадцати, и царица — главная из них. Моя старая жена — худая рыжая женщина, Мит-сер'у. Моя новая — большая и черная, Чече. И нее трое детей: два мальчика и девочка. Я не знаю их имен.
И я до сих пор не знаю имени человека, с которым сражался. Я не чувствую, что он был мне врагом, но он бы убил меня, если бы смог. Мы сразились за деревней, на пастбище, на котором жители деревни пасут свой странно выглядящий скот. Царь подозвал нас и поставил лицом к лицу друг с другом. Между нами было шагов пять. Мы можем сражаться, сказал он, когда он ударит в ладоши. Его воины не дадут родственникам умершего человека вмешаться в сражение.
Когда он ударил в ладоши, я бросил в лицо моего врага дубинку. Он отдернул голову назад и, кажется, поднял вверх свой большой щит. Я не уверен, потому что уже нырнул ему в ноги и сбил его на землю. Он был сильным человеком, но плохим борцом. Я заколол его кинжалом, который он носил, и все было кончено, очень быстро.
У меня был мой собственный маленький нож, но я им не воспользовался.
В толпе стоял маленький человек, который показался мне знакомым; он старше меня. У него коричневое лицо, как у Мит-сер'у. Он говорит, что он — мой раб, и она подтвердила его слова. Я предложил освободить его — разве я сам не свободный человек, хотя она говорит, что я раб царя? Он не захотел свободы, сказав, что хочет только освободить меня. Он говорит, что был на корабле, когда услышал мой голос и нырнул с него. Потом он выплыл на неправильный берег реки, и ему потребовалось много времени, чтобы найти деревню. Я должен попросить Мит-сер'у рассказать мне побольше об этом человеке, и еще она должна научить Чече напоминать все, как она делает сама.
Мне сказали, что я свободен, но я не уверен, что можно освободить человека, который не знает, как стал рабом.
30
СУХО и мокро одновременно. Вот так я опишу эту замечательную страну. Проточные болота вдоль реки, обширные поля камыша. Чече говорит, что там полно крокодилов, но раны, которые она перевязывает каждый день, я получил не от крокодила. В самой реке плавают речные лошади, некоторые из них очень большие; они черные там, где вода смочила их, и серые, где их подсушило солнце. Воины царя жаждут поохотиться на них, и царь обещал им эту охоту, как только мы остановимся на ночь. Перед заходом солнца речные лошади выходят из реки, чтобы пощипать траву, и это лучшее время охоты на них. У царя есть львы, выдрессированные для такой охоты, но они далеко и мы должны обойтись без них.
За болотами растет много деревьев. Большинство из них не слишком большие, и между ними много сочной травы. Повсюду самые разные антилопы, некоторые с длинными рогами. (И еще дикие козлы с рогами ненормальной длины.) Одни из них, поменьше, похоже все время пасутся около реки. Я пишу и вижу, как они бегут по берегу реки, а потом пытаются переплыть реку. Без сомнения, многих из них съедят крокодилы, быть может они вообще основная еда крокодилов. Если человек поднимает на них копье, они со свистом уносятся прочь.
Мои жены плывут со мной в лодке. Дети Чече в другой, которая плывет за нами, под присмотром моего раба. Не так давно назад она показала мне подбородком на дикую собаку той же породы, что убила их отца. Собака покрыта черными пятнами, кожа какая-то сморщенная, задние ноги короткие, но она бежала очень быстро, вровень с нашей лодкой, пока ее не отвлек какой-то запах и она не повернула в сторону. Мне она кажется уродливой, но у ней широкие плечи и она очень сильна. Я думаю, что хорошо бы сразиться с ней опять.
Чече говорит, что такая же дикая собака укусила ее первого мужа во время сна. Все это она говорит как жестами, так и ртом, хотя ни я, ни Мит-сер'у не понимаем достаточно хорошо ее речь. Мы говорим так, как говорят люди Кемета, а она — как царь. Мне кажется, что некоторые слова те же самые, но их немного. Со временем мы должны выучить ее язык, а она наш. Я уже знаю немного слов.
Она говорит, что здесь много львов — симба. И леопардов — чуи. Вокруг так много добычи для них, что это должно быть правдой.
МЫ остановились в таком месте, где должно быть много речных лошадей, и, чтобы не тревожить их, развели костры подальше от реки. Пока мы ждали, когда они выйдут из воды, я поговорил со своим рабом. Его зовут Урей. Мы очень долго были вместе, сказал он, но разделились, когда я сошел на берег, чтобы сражаться, и взял с собой Мит-сер'у. Я не поверил в то, что, собираясь сражаться, мог взять ее с собой, но он поклялся, что я так и сделал. Я обдумал его слова. Быть может я не верил, что она будет мне верна, и, действительно, здесь много сильных мужчин, с которым она может изменить мне. У царя есть евнухи, которые присматривают за царицей; они никогда не отходят далеко от нее.
Мои сыновья хотели охотиться с нами, и хвастались своими копьями. Мы заставили их остаться с их матерью. Их зовут Винджари и Утунду, и вскоре они будут высокими и сильными.
Мы ползли против ветра с нашими копьями, выискивая большого быка. Мне сказали, что этот вид охоты очень опасен, и я очень быстро понял почему. Нужно выдерживать ветер, который дует тебе в лицо, быть тихим и терпеливым. Я думал, что могу охотиться так же тихо, как и любой другой, но, как оказалось, это не так. Теперь я знаю, что наш царь и его воины могут подкрадываться к дичи намного тише, чем я, хотя я и старался изо всех сил. Мы заранее условились, что первым встанет царь и бросит свое копье. Сразу после этого мы все вскочим и бросим копья в то же самое животное. Мы подползли близко к огромному быку. Я ждал, когда царь встанет и спрашивал себя, что же не так. Когда он встал, я увидел, что он подполз очень близко. Гиппопотам заревел, ужасный звук! Мы все, как один, вскочили и осыпали его дождем копий.
Потом все закричали и бросились в рассыпную. Второй гиппопотам, которого мы не видели, потому что он находился немного дальше от реки, бросился к нам, но скорее не на нас, а к реке. Никто, увидев это гигантское животное в первый раз, не поверит, что оно может так быстро бежать. Мне кажется, он раздавил бы меня, если бы наш царь не оттащил меня с его дороги. Но все равно его бок прошелся по мне, и я почувствовал, как будто меня ударили; этот речной жеребец должен весить как три или четыре обычных лошади.
Первый гиппопотам тоже добрался до воды, но в нем торчало так много копий, что вскоре он умер и всплыл на поверхность. К этому времени мы уже принесли из лагеря факелы. Мои сыновья и я, вместе с жителями соседней деревни, подплыли к мертвому телу, привязали к ногам веревку и приволокли в лагерь. После чего был пир. Кожа должна была стать наградой тому, кто захотел бы сделать из нее щит. Мит-сер'у сказала, что у меня был щит, но царю он не понравился и я оставил его в деревне Чече. Я попросил себе кусок кожи, чтобы сделать из него новый щит. Но он не разрешил мне, сказав, что скоро у меня будет другой, который выбрал для меня сам бог. Хотел бы я узнать об этом побольше, но он не захотел рассказать мне.
МЫ в царском городе, Мжи Мкубва. Здесь сотни хижин, все на крепких сваях. Я спросил об этом Ангуйю. Он ответил, что река раз в год поднимается, и вся эта земля будет под водой. Я сказал, что это очень неудобно. Он засмеялся. У всех есть лодки, вода уносит грязь, и люди города ловят рыбу не выходя из дома.
Пока мы говорили, рядом с нами стояла Мит-сер'у. Она сказала, что такие наводнения случаются в
