– Прежде всего отпусти рукоять меча. Поверь, против меня твой меч бессилен.
Я опустил руку.
– Во-вторых, поступай так, как велю тебе я, и облегчишь мне заботу, которую, желая помочь матери, я взяла на себя. Ты, конечно, не помнишь, однако некогда я дала тебе обещание: вернуть тебя к твоим прежним друзьям.
– Значит, ты проявила большую доброту, чем я того заслуживал, – сказал я, заикаясь от вспыхнувшей в сердце радости.
– Я делаю это ради своей матери, а не ради тебя. И ты вовсе не должен благодарить меня. Как и я ничем тебе не обязана. Если бы ты позволил Пасикрату побить тебя, как и прочих рабов, моя задача была бы куда легче.
– Я не раб, – возразил я.
Она снова улыбнулась.
– Как же так, Латро? Значит, ты даже и не мой раб?
– Я твой верный слуга и последователь.
– И как всегда, велеречивый. Запомни, Латро: никто из людей не может сравниться с богами. Даже в лести и фальши.
– Ты говоришь, что некогда пообещала отправить меня к моим близким.
Если это обещание было фальшивым, лучше убей меня сразу.
– Обещание свое я сдержу, – сказала она и облизнула пересохшие губы. – Но я голодна. Чем ты одаришь меня, когда я исполню твое желание, Латро?
Увижу ли я гекатомбу, когда сотня быков исходит дымящейся кровью на моих алтарях?
Я покачал головой.
– Я бы и рад был сам перерезать глотки всем этим быкам да еще и пел бы при этом, да только их у меня нет. Нет и денег. Все, что у меня есть, – при мне, ты это видишь сама.
– Ну да, книга, меч, пояс воина, сандалии и рваный хитон… И разумеется, твое тело, но его я у тебя не попрошу: все равно оно скоро станет моим. Ну а скажи, готов ли ты положить на мой алтарь все остальное?
– Все, что ты захочешь!
– И даже Ио?
– Кто такая Ио? – спросил я.
– Рабыня. Говорит, что твоя. Ну что, отдашь мне ее по собственной доброй воле?
Я с трудом заставил себя утвердительно кивнуть.
– Только сперва покажи мне ее, богиня.
– Ах вот как? Ладно, я не стану просить у тебя Ио. Не стану просить и твою книгу, и меч, и все остальное. Я облегчу тебе задачу: подари мне волка.
– Всего лишь волка? – Душа моя встрепенулась от радости. – О, как ты великодушна, как милостива!
– Так многие говорили. Да, я прошу всего лишь волка. Однако волк этот посвящен моей матери, и ты тоже знал бы о нем, только ты все забываешь.
Итак, я сама позабочусь, чтобы вы с ним встретились, и помечу его своим знаком, чтобы ты мог отличить его.
– И об этом я не забуду?
Она указала мне пальцем: там, передо мной и встающим солнцем, высился холм, однако я сразу понял, что волк – за этим холмом.
– Летом дни были длинными и вечерняя заря встречалась с утренней. Но теперь дни становятся все короче; когда снова завоют волки, ты не забудешь ни меня, ни мои слова. И вот что еще помни: когда волк бросится на тебя, ты не испугаешься. Это он и есть.
– С радостью выполню твою волю!
– Ну, не то чтобы с радостью. Особенно когда время придет. А теперь ты прежде всего должен вернуться к тем стенам, от которых бежал, причем до восхода солнца. Успеешь?
– Но уже заря, – сказал я. – Разве я могу бежать так быстро? Я бы побежал, если б мог.
– Враги жаждут твоей крови. Будь осторожен. Когда взойдет солнце, тебе встретятся женщина и ребенок, идущие рука об руку. Отдай свой меч ребенку.
Понял?
– Я так и сделаю.
– А когда отыщешь того волка, схвати его за ухо, быстро перережь ему горло и произнеси мое имя. Ступай. Когда сделаешь, что я велела, исполнится и мое обещание.
Город был едва виден где-то на западе, однако я почему-то хорошо различал его серые стены, насупившиеся сотнями башен над лагерем осаждавших. Я бросился бежать, и город скрылся из виду. Я скользил по камням, огромными прыжками пересекал покрытые жнивьем поля и действительно очень быстро оказался среди знакомых палаток.
