продолжала она. – Можно будет назвать его «Chienne».[13] Мы могли бы получить спонсорскую помощь от «Уиналот».
– Лили! – я встала. Это был единственный способ привлечь ее внимание. – Лили, – повторила я. – Я не проезжала мимо.
– Не проезжала, дорогая?
– Нет, – сказала я и снова села. – Я солгала.
– Солгала? – переспросила она, и ее глаза округлились. – Но, Фейт, это так не похоже на тебя.
– Я приехала сюда не просто так, – продолжила я, и сердце мое забилось, как барабан. – Мне необходимо кое о чем спросить тебя.
– Фейт, дорогая, – серьезно отозвалась Лили. – Мы с Дженнифер все внимание.
– Ну, – нервно начала я, – знаю, это, наверное, глупо, но вчера вечером ты сказала нечто, расстроившее меня.
– О, Фейт, – произнесла она, прежде чем отхлебнуть сок пырея. – Я всегда говорю то, что расстраивает тебя, мы обе знаем это.
– Да, но на сей раз это не было одной из твоих вечных подколок. Дело не только в том, что ты сказала, но и каким тоном.
– И что же я сказала? – спросила она.
– Ну, ты сказала, – начала я, – ты сказала… Ты сказала, что можно только удивляться, что я верю Питеру.
Выгнутые дугой брови Лили поднялись на дюйм на ее высоком лбу.
– Но я действительно так думаю, дорогая!
– Почему?
– Потому что, по моему мнению, любая женщина, доверяющая мужчине, заслуживает истинного удивления, учитывая, какие это животные. Как ты думаешь, почему я меняю их с такой скоростью?
– А, понимаю, значит, это просто общее наблюдение, правда?
– Да! – жизнерадостно сказала она. – Конечно. Ты просто глупышка, Фейт, если переживала из-за этого. Мне казалось, ты всегда гордилась тем, что не обращала внимания на мои слова.
– О да! – воскликнула я. – Обычно я знаю, когда ты подшучиваешь надо мной. Ты любишь меня дурачить. Я не возражаю. Никогда не возражала, и я понимаю, как это до сих пор легко.
– Истинная Вера, – сказала она, снисходительно покачав головой.
– Да, пожалуй, так, – согласилась я. – А ты по-прежнему Белоснежная Лилия.
– Знаю, – сказала с улыбкой Лили. – Мне очень жаль, если встревожила тебя, – продолжала она, осторожно и тщательно жуя рулет из морских водорослей. – У меня такой юмор, дорогая, и ты знаешь это.
– Знаю, – согласилась я. – Но вчера вечером я все же засомневалась, были твои слова шуткой или нет.
– Конечно, шуткой, – заявила она. – Не думай больше об этом.
– Хорошо, – сказала я, испытывая огромное облегчение, и позволила себе улыбнуться.
– Я просто шутила, Фейт.
– Потрясающе.
– Я хорошо умею подшутить.
– О да.
– Я просто тебя дурачила…
Она принялась листать экземпляр журнала.
– Знаю…
– Я, как обычно, пыталась обвести тебя вокруг пальца.
– И тебе удалось, – сказала я, вставая, чтобы уйти. – Я рада, что все выяснилось.
– Хотя… – тихо произнесла Лили, не поднимая глаз.
– Хотя что? – переспросила я.
– Ну… – Она вздохнула, встретившись со мной взглядом. – Раз мы затронули эту тему, должна признаться, что Питер выглядит несколько напряженным, я бы даже сказала резким, – рассудительно продолжала она. – Питер всегда резок со мной. Я знаю, он не любит меня, – сказала она с философским спокойствием. – Я для него bete noire,[14] – добавила она с гортанным смехом.
– Это очень личное дело, – дипломатично начала я. – Недоразумение, какие иногда возникают у людей с разными характерами. Но он тебя очень уважает как профессионала.
– Неужели? – спросила она, усмехнувшись.
– Во всяком случае, – поспешно продолжала я, – но это между нами, у Питера сейчас большие неприятности на работе, и он нервничает.
