потом я начала следить за тем, что происходит на сцене, и конец спектакля меня просто поразил. В программке упоминалась благополучная развязка: мужчины прощают своих невест, и опера завершается свадебными колоколами. Но все оказалось совсем не так. Когда девушки узнали, что их обманули, они пришли в ярость. С омерзением взглянув на мужчин, они швырнули кольца, подаренные в честь помолвки, и в слезах ушли со сцены.
– Конец не такой уж и счастливый, – сказала я Джосу, пока мы шли к машине.
– Да, конец несчастливый, – согласился он. – Похоже, в сюжет вмешалась реальная жизнь.
Обратно он вел машину явно в подавленном настроении.
– Ты все еще думаешь об этой девушке? – мягко спросила я, пытаясь заглянуть ему в глаза, но от дорожных огней на его лицо ложились то янтарные отблески, то серые тени. – Надеюсь, ты не переживаешь.
– Немножко, – признался Джос, переключая скорость. – Я думаю, не попытается ли она причинить мне неприятности.
– Конечно, нет, – решительно сказала я. – И потом, каким образом? Репутация у тебя надежная. Ты блестящий художник, все это знают. – Он повернулся ко мне в полумраке и благодарно улыбнулся. – Людям, обладающим твоим талантом, часто приходится сталкиваться с завистью и злобой. Ты, Джос, человек заметный – можно сказать, белая лилия среди болотной тины, вот кое-кто и пытается тебя очернить.
– Спасибо. Интересно, как там справляется твоя лилия – Лили? – добавил он, когда мы свернули на Эллиот-роуд.
Прижав к груди Дженнифер Анистон, Лили спала перед экраном телевизора, забыв про поставленную видеокассету с сериалом «Друзья».
– Красавица и чудовище, – с улыбкой сказал Джос. – Хорошо, что она осталась с ребятами.
– Да, – шепотом ответила я. – Жаль, ты не можешь остаться.
Я бросила взгляд на Грэма, лежащего на нижней ступеньке лестницы.
– Знаю, – ответил Джос. – Во-первых, Грэм ни за что не пропустит меня наверх, а во-вторых, через три часа тебе нужно вставать и идти на работу. Бедняжечка, – он поцеловал меня и крепко сжал в объятиях. – Завтра ты будешь чувствовать себя очень усталой.
– И очень счастливой!
– Я буду смотреть твою передачу, – пообещал он, еще раз поцеловал и ушел в черную ночь.
К этому времени Лили проснулась и, зевая, принялась собирать свои вещи. Я поблагодарила ее и пошла наверх. Дети уже давно ушли спать, но я с удивлением увидела полоску света под дверью комнаты Мэтта.
– Мэтт! – негромко позвала я. Сын сидел в пижаме за компьютером. – Ты вконец испортишь зрение, если не прекратишь.
– Что? – устало прищурившись, он взглянул на меня и снова повернулся к компьютеру.
– Что это ты делаешь? Уже без четверти час. Молодой человек, вам еще только двенадцать лет.
Через плечо сына я заметила, как быстро он нажимает на клавиши с цифрами.
– Ничего я не делаю, – ответил он. – Это мой чат.
– Чат? – переспросила я. – Нечего тебе заходить в чаты. Еще неизвестно, кто там на линии.
– Да нет, это особый чат, – объяснил Мэтт.
– И что же вы обсуждаете?
– Ну, главным образом текущие события в мире. Ну там, Китай и Тайвань, будущее британской промышленности и всякое такое.
– Понятно, – сказала я. – Это, конечно, похвально, но я хочу, чтобы на сегодня ты закончил свои обсуждения.
Подняв голову, я случайно бросила взгляд на стену и с удивлением увидела пустые полки.
– Где твои компьютерные игры?
– Я, э… избавился от них, – ответил Мэтт, выключая компьютер.
– Как, ото всех сразу? Да ведь у тебя их было под сотню.
– Ну да. Просто… они мне надоели, – он пожал плечами, забираясь в кровать.
– Что? Даже «Zombie Revenge» и «Chu-Chu Rocket»?
– Ну да, вообще надоели. Я играл в них миллион раз.
– Ясно. Значит, ты их отдал?
– Да. Да, отдал.
– Куда? В благотворительный магазин?
– Ну… Да.
– Знаешь, дорогой, они совсем не дешевые. Мы истратили на них кучу денег. А ты просто взял и отдал?
– Да, – подтвердил Мэтт. – Отдал.
– Знаешь, мне это не нравится. Ты же мог отнести их в комиссионный и неплохо на этом
