– Знаешь, ты напоминаешь мне былые времена, как будто мне снова тринадцать.
– А-а.
– Ты напоминаешь мне, Тиффани, очень счастливое время.
– Понимаю.
– Ты словно переносишь меня назад, в другую эпоху, – добавил он с удовлетворенным вздохом.
– О, спасибо. – Я чувствовала какую-то смутную подавленность.
– Что ты об этом думаешь, Тиффани? Что я должна ответить?
– Ну, Ник, я думаю, что ты очень приятный человек. Но… я просто… не…
– Хорошо, – сказал он тихо, отпуская мою руку. – Ты ничего не должна объяснять.
– Я просто не думаю, что подхожу тебе, Ник, вот и все.
– Я только на четыре года моложе тебя, Тиффани. Знаешь, это не так уж много.
Это верно. Но причина не в этом.
– Причина не в нашем возрасте, – сказала я. – Дело в том, что я вижу тебя таким, каким ты был в школе.
Потому что ты, дурачок, кажется, не можешь говорить ни о чем другом.
– Не могли бы мы просто остаться друзьями? – спросила я.
– Конечно, – сказал он со вздохом. – Давай сменим тему, – добавил он, вдруг просияв. – Давай поговорим о твоих слоганах. Думаю, они чудесные, – продолжал он с энтузиазмом. – Тот слоган для журнала «Уич?»[95] был замечательный – как он звучал, а? О да, вот так: «Не купишь, не купив „Уич?'» Это было классно.
– Это было давно, – сказала я.
– Но я все еще его помню, и это доказывает, что он работает. И еще один, для краски «Дьюлюкс», – «Самое яркое у вас в доме», кажется, так? Фантастика. Над чем ты сейчас работаешь?
– Над «любовными сердечками», – ответила я. – К Дню святого Валентина. Для рекламной кампании по телевидению – производители возлагают на нее большие надежды. Это для них серьезный риск.
– Как ты собираешься это сделать?
– Ну, ты знаешь надписи на сластях, – сказала я.
– Да. «Люби меня», «Будь моей» и все такое.
– Да, точно. Ну, я придумаю стихи на эту тему, их будут читать актеры – с музыкой, спецэффектами и быстрым мельканием кадров. На словах это выглядит глупо, – добавила я извиняющимся тоном, – реклама всегда звучит глупо, когда ее описывают, но смотреться, я думаю, будет неплохо.
– Это так здорово! – восхитился он. – Это будет замечательно.
– Ну, это ведь только реклама, Ник, – сказала я. – Она уж точно не перевернет мир. Она не предотвратит войны и не накормит голодных. – И не даст крышу бездомным, подумала я печально. – Как поживает Джонатан? – спросила я. – Он, наверное, нервничает из-за свадьбы?
– О да, как на иголках. До свадьбы осталось всего два месяца. Ты пойдешь, да?
– Да.
– До Йоркшира далековато, – заметил он. – Почему бы нам не поехать туда вместе?
– Да, – сказала я весело. – Это будет здорово.
Х-у-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х-х… А-а-а-х-х-х-х… Х-у-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х-х… А-а-а-х-х-х-х!
– Хорошо, теперь отдохнем, – предложила Джесси, – сделаем перерыв на десять минут, а потом Рози расскажет нам о рождении маленькой Эмили. Да, Рози?
– Да, – сказала Рози со смущенной улыбкой.
Мы с Пат сделали рывок к груде мягких игрушек – я взяла мишку Руперта, и мы отправились на кухню.
– Мне не терпится послушать, как Рози выдает секреты, – гудела Пат, крепко прижимая мишку Паддингтона левой рукой.
– И мне, – солгала я, кладя пакетик с ромашковым чаем в ярко расписанную керамическую кружку.
– Я подозреваю, что она приукрасит, чтобы это казалось легче, чем на самом деле, – продолжала Пат, когда мы, размешав настой, понесли кружки в гостиную. – Ты смотрела игру вчера вечером?
– Игру?
– «Арсенал» продул «Челси» четыре-один – феноменальный счет. Или ты предпочитаешь регби?
– Э, нет, – сказала я. – Пожалуй, теннис.
– Теннис, да? Так вот, Мартина Навратилова – одна из моих кумиров.
– Правда?
– И Билли-Жан Кинг, конечно, – какая звезда! Так, значит, ты смотришь теннис, да, Тиффани?
– М-м-м, ну…
