Сбоку захихикали; то была старшая сестра Джирета Таэшка. Прилюдное унижение послужит мальчишке лучшим уроком, нежели порка наедине. Стейвен решил обставить случившееся как недоразумение и результат мальчишеской глупости и более к этому не возвращаться.
— Немедленно проси прощения у Халирона и окажи ему надлежащее гостеприимство. А еще лучше, загладь нанесенное ему оскорбление тем, что проводи его до дороги.
Джирет стал лихорадочно озираться по сторонам, но Идрина и след простыл. Подавленный, но по- прежнему не желающий извиняться, парень поднял голову, глядя на высокого менестреля.
— Не надо слов, — озорно подмигивая, сказал ему Халирон. — Я буду тебе благодарен, если ты позаботишься о коне и принесешь из повозки мою лиранту.
Менестрель торжественно вручил своему недавнему пленителю искромсанные поводья.
Едва только Джирет потянул за недоуздок, конек навострил черные кончики ушей. Потом он взмахнул передним копытом, и мальчишка, ругаясь как заправский погонщик, отскочил в сторону.
— Я уверен, он научится усмирять непокорных лошадей! — обратился Халирон к отцу Джирета.
Стейвен, плюхнувшись в кучу влажных листьев, трясся от смеха.
— Отличное наказание! — произнес предводитель, не переставая сотрясаться от новых приступов хохота. — Вот уж действительно подарок для Таэшки! Да этот зверь откусит у девчонки всю руку.
— Едва ли, — с улыбкой возразил Халирон.
Люди, окружавшие их, постепенно стали расходиться. На лощеной спине недовольно фыркающего коня плясали отсветы факелов.
— Этот бесенок не любит мужчин и, как оказалось, мальчишек тоже. Сказать по правде, я ничуть не огорчен случившимся. Надвигается буря. Чуете, как пахнет ветер? А в здешних местах не встретишь даже хижины отшельника. Я уж думал, что мне придется провести прескверную ночь среди разбушевавшейся стихии.
Когда буря в конце концов обрушилась на лес, Джирет уже спал в родительском шатре, а Халирон удобно устроился среди груды подушек. Хотя никто не осмеливался просить менестреля сыграть на лиранте, он щедро услаждал слух семейства Стейвена, пока завывания ветра не начали заглушать даже его сильный голос. Буря, обрушившаяся на Страккский лес, пришла с юга. Шум ветра и яростный стук дождя по пропитанной жиром крыше шатра заглушались раскатами грома.
Вернулся Стейвен, помогавший дозорным укреплять лошадиные стойла.
— Странно, — произнес он, выжимая насквозь промокшую куртку и отбрасывая мокрые волосы с той части лица, что не была обезображена шрамом. — Бури с юга приходят к нам крайне редко. Обычно они успевают порастрястись над Маторнскими горами и потрепать крыши итарранских домов.
— С возвращением солнечного света стоит ожидать еще более удивительных перемен, — отозвался Халирон, завязывая последние тесемки на чехле с подкладкой из тончайшей шерсти, в котором он хранил свою лиранту.
Отложив драгоценный инструмент, менестрель принял из рук жены Стейвена чашу с вином.
— Вы так добры, — сказал Халирон, подымая чашу в знак благодарности за гостеприимство, оказанное ему кланом.
Дэния еще не успела снять праздничный наряд и ее густые медно-рыжие волосы были украшены блестками. Услышав эти слова, она просияла.
— Ты оказал нам такую милость. Твое пение — неоценимое сокровище.
Ее искренние слова почему-то опечалили менестреля, который вдруг погрузился в раздумья.
— Понимаю, ты грустишь из-за отсутствия преемника, — догадалась женщина.
Дэния умела узнавать такие вещи, что нередко приводила в недоумение окружающих. Она переглянулась с мужем, который, опустившись на колени перед низким сундуком у стены шатра, доставал сухую рубашку.
Халирон вздохнул.
— И дело не в том, дорогая хозяйка, что я не пытался найти преемника. Я прослушал несколько тысяч певцов. У многих был несомненный талант. И все же я остался неудовлетворенным. Всем им чего-то недоставало; чего-то неуловимого, о чем не скажешь словами.
Он попытался изгнать горечь из голоса, но так и не сумел.
— Я снискал себе репутацию старого придиры. Возможно, люди правы.
Слова словами, а лицо Халирона выражало искреннюю печаль. Дэния поняла, в чем трагедия великого менестреля: он так и не нашел ученика, достойного унаследовать его титул магистра. Наверное, в этом и крылось величайшее в его долгой и талантливой жизни разочарование.
— Дэния, — тихо позвал жену Стейвен. — Принеси еще телировой настойки и наполни чашу нашего гостя.
Женщина поднялась и неслышной походкой, выработанной годами лесной жизни, отправилась за хрустальным графином. Халирона заинтересовали тени, замелькавшие на темной половине шатра. Хозяева тоже обратили на них внимание. Оказалось, что это Джирет проснулся и выбрался из постели.
— Ты, никак, испугался блеска молний? — с легкой иронией спросил Халирон.
— Не мальчишка, а просто Даркарон какой-то, — недовольно пробурчал Стейвен и встал. — Джирет, тебе мало хлопот, что ты задал нам вечером?
Мальчишка молча облизал губы. Когда наконец он решился вступить в полосу света, все увидели его встревоженное, бледное лицо.
— Отец, я видел сон, — дрожа всем телом, сообщил он.
— Эт милосердный, да это же знамение! — воскликнула Дэния.
Блестки сверкнули у нее в волосах; Дэния бросилась к младшему сыну и подхватила его на руки.
— Стейвен, он совсем окоченел. Неси одеяло. Халирон тоже вскочил на ноги, и проворство, с каким он это сделал, никак не вязалось с почтенным возрастом. Он бросил Дэнии свой роскошный плащ и отошел в сторону, пропуская Стейвена, тащившего ворох постельного белья. Бросив эту кучу на пол, предводитель клана осторожно взял сына из рук жены и по самый подбородок завернул его в теплый шерстяной плащ.
Халирон помог потрясенной хозяйке сесть.
— Значит, уважаемая Дэния, твоих сородичей посещают видения?
Смелая женщина, привыкшая к бедам и неожиданностям, Дэния умела владеть мечом. На ее теле были шрамы от ран, полученных во время набегов. Сейчас же она дрожала, как и сын, беспомощно опираясь на плечо менестреля.
— Это по линии Стейвена, — тихо пояснила она. — У мужа тоже бывают видения.
Ее красивые темные глаза тревожно глядели на копну медно-рыжих волос, торчащих из складок плаща.
— Очень часто картины эти бывают ужасными и кровавыми, — добавила Дэния.
Халирон наполнил свою чашу телировой настойкой и вложил в ледяные пальцы хозяйки.
— Тебе самой не помешает одеяло.
Шатер сотрясался от продолжающихся раскатов грома.
— Что ты видел? — стараясь говорить спокойно, спросил у сына Стейвен. — Я знаю, сынок, тебя что-то испугало, но что?
Заплетающимся языком Джирет выговорил, что видел короля, убегавшего из Итарры.
— Эт милосердный, — прошептал Стейвен и зарылся лицом в сыновние волосы, пряча от всех странный блеск в глазах.
После недолгого молчания предводитель спросил:
— А как ты узнал, что это король?
— У него на лбу был серебряный обруч, а на плечах — плащ с гербом Фаленитов. — Будучи наблюдательным мальчиком, Джирет добавил: — У него лицо как на портрете Торбанда... том самом, со скипетром в руках, который ты хранишь в пещере.
Стейвен сглотнул комок и, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно, сказал сыну:
— Представь, что ты — дозорный, докладывающий о том, что видел. Я хочу знать все подробности. Не упусти ни одной мелочи.
