— Мы не смогли его настичь. У Повелителя Теней было значительное преимущество во времени. А тут еще ночная тьма, и снег внезапно повалил и замел его следы... Когда мы узнали, что в одном из встреченных им караванов он добыл себе другую лошадь, нам ничего не оставалось, как повернуть назад. Продолжать погоню было бесполезно. К тому же наши лошади едва не падали от усталости.
Косые лучи солнца легли на исчирканные листы пергамента, которые хрустнули, когда Диган уперся в них локтями. Грузный Морфет потянулся и поскреб щеки, успевшие покрыться щетиной. Ночь пролетела без сна, в раздумьях о грядущей войне и приготовлениях к ней.
Командир кавалерийского отряда беспокойно переминался с ноги на ногу.
— А почему ты не додумался потребовать у старшего погонщика свежих лошадей? — наконец спросил Диган.
— Господин главнокомандующий, хозяин каравана не является жителем Итарры и не подчиняется нашим законам. — Нахмурившись, офицер добавил: — Но даже в этом случае мы могли бы рассчитывать на помощь, если бы сумели заплатить его старшему погонщику хотя бы десятую часть того, что дал этот клятвопреступник.
Лизаэр нахмурился. Ему, изнемогающему от усталости, сейчас было не до обходительных манер.
— Насколько помню, ты утверждал, что Аритон попросту украл лошадь.
— Да, украл. — Молоденький офицер закусил губу, подыскивая слова для объяснения. — Понимаете, его высочество знал, что ему нельзя заговаривать с людьми из каравана. То, как он говорит, да и вы тоже — вы уж меня простите, господин Лизаэр, — очень похоже на манеру речи варваров. Боясь, что после первого произнесенного слова его могут схватить, он, дабы отвлечь внимание, поджег одну из повозок. Все бросились тушить пожар, а он напустил своих теней, выпряг из другой повозки лошадь и удрал. С одной стороны, получается, он лошадь украл. Но с другой... он оставил на видном месте плащевую заколку с большим изумрудом. К тому времени, когда мы узнали о случившемся, старший погонщик был мертвецки пьян. Да и охрана каравана находилась не в лучшем состоянии. Во всяком случае, у них не было никакого желания гнаться за Аритоном.
Лизаэр в сердцах ударил обеими руками по столу. В воздух взвились крошки; подскочивший столовый нож ударил по чернильнице, и та жалобно звякнула.
— Ну до чего же хитер ублюдок!
Диган отнесся к этому выплеску с вежливым пониманием, но Морфет, соскребая с подбородка невесть откуда появившееся там масло, вытаращил на Лизаэра удивленные глаза:
— Я что-то не понял, это вы о чем? Глаза Лизаэра метали молнии.
— Аритон сообразителен и скор на всевозможные уловки. Ему прекрасно известны все наши слабые стороны. Говорю вам это как очевидец: я достаточно насмотрелся на его трюки. При первом же удобном случае он попытается столкнуть нас друг с другом, чтобы за распрями мы позабыли об общем деле. Только он не учел, что на этот раз все будет по-иному. Коварство Аритона обернется против него же. Я лишь молю Дейлиона: когда это случится, пусть я окажусь на поле боя, чтобы собственными руками убить его.
Бросив взгляд на командира кавалерийского отряда, который стоял съежившись, в запыленном плаще, Лизаэр несколько остыл и участливо сказал:
— Ты сильно устал. Отправляйся отдохнуть. Ты честно исполнил свой долг, и пусть никто не сомневается в этом.
Изящное завершение похвальной фразы выстроилось у него само собой:
— Если все в Итарре будут действовать с таким рвением, как ты, скорый конец Фаленита неизбежен.
Наблюдательница за ветвью извещает Главную колдунью о приготовлениях Итарры к войне. Морриэль немедленно вызывает Первую колдунью и дает ей предельно краткое приказание: «Маги Содружества не смогли возвести Фаленита на престол. Аритон был вынужден спасаться бегством. Твоя догадка оказалась верной: если Элайра была заранее предупреждена о таком развитии событий, ее приключения в Эрдане уже не выглядят всплеском девчоночьей влюбленности. Вели ей отправляться в Нармс и готовься в путь. Нам нужно как можно раньше встретиться там с ней»...
Двигаясь по самым глухим местам Даон Рамона, Асандир и Дакар спешат к Скельсенгским Воротам, везя с собой последнюю сущность Деш-Тира, изгнанную из Лизаэра в Итарре. Они намерены перенести каменный сосуд с остальными сущностями в более надежное место. А тем временем над их головами пылает зловещее ярко-красное солнце, окруженное свинцово-синими тучами, которые Харадмон собрал, чтобы погнать на север...
По Аретской равнине под проливным дождем во весь опор скачет на краденой лошади одинокий всадник, беглец из Итарры...
Глава XV
Последняя из весенних бурь, направленных стараниями Харадмона на юг, столкнулась с рукотворными тенями Аритона в нескольких лигах к северу от Итарры. Столкновение всколыхнуло природу. Час за часом шел густой снег, покрывая белыми кружевами едва зазеленевшие холмы и долины.
Начало смеркаться. Снежный покров и неожиданно ударивший мороз уберегали Аритона от встреч с другими путниками, но он больше не хотел рисковать и окружал пространство, по которому ехал, магией сокрытия. Так продолжалось, пока он не почувствовал, что силы на исходе. Тратить их дальше на магическую защиту было безрассудством.
В воздухе потеплело; теперь снег шел вперемежку с дождем. Потом разразился ливень, хлещущий косыми струями. Земля быстро напиталась водой, превратив дорогу в месиво из грязи и луж. Мышастая кобыла с трудом переставляла ноги, рискуя то увязнуть, то поскользнуться и сломать ногу. Пожалев лошадь, Аритон пустил ее тихим шагом, держась ближе к обочине с поросшими осокой скатами. Если ей и случится упасть, она хотя бы не покалечится о камни.
Через какое-то время Аритон понял, что ему нужно сменить лошадь. Белые пятна на шее делали мышастую чересчур заметной. Решение было здравым и правильным, и все же необходимость расстаться с Тишеальди опечалила Аритона. Это удивило его; ему казалось, что после Итамона и Итарры в нем уже не осталось места подобным чувствам. Украденная в караване ломовая лошадь оказалась плохой заменой мышастой. Неподкованная, она без конца спотыкалась, пока Аритон не отпустил поводья, предоставив ей идти как идется. Он ехал без седла; подпруга мышастой не годилась для этой лошади. Под дождем вымокли и всадник, и лошадь. Единственным сухим местом оставалась та часть лошадиной спины, где сидел Аритон.
Вопреки убеждению итарранцев северная дорога не была его преднамеренным выбором. Просто так сложились обстоятельства его бегства из города. К тому же Аритон знал, что на юге он не встретит ничего, кроме развалин Итамона. Три дня и две ночи почти безостановочной езды наугад до такой степени вымотали Аритона, что, когда дозорные, посланные Стейвеном ему наперерез, окружили его, у него уже не было ни сил, ни желания пришпорить свою понурую клячу или попытаться оказать им хотя бы видимость сопротивления.
Дозорные препроводили его в лагерь, размещавшийся в небольшой роще между холмами. Лагерь стоял на берегу извилистой реки, несущей воды на север, к морю. Рассвело; проливной дождь сменился моросящим. С листьев и ветвей беспрерывно скатывались серебристые капельки, и их постукивание переплеталось с щебетанием птиц. За исключением звяканья удил и негромкого лошадиного фырканья, ничто не говорило о близости человеческого жилья. В воздухе не пахло дымом очагов, не лаяли и не скулили собаки. Охваченный подозрениями, Аритон спешился. Пока он слезал, с мокрых фалд его плаща текли струйки воды, прочерчивая борозды на забрызганных грязью и покрытых пеной боках лошади. Он покачнулся, и сейчас же сильные руки удержали его, не дав упасть. Лошадь куда-то увели. Аритон заметил, что один из сопровождавших его дозорных — женщина. Она указала в сторону шатра, скрытого между деревьями.
— Предводитель Стейвен ожидает вас внутри, ваше высочество, — сказала она.
Аритон поплелся в указанном направлении. Сил шевелить языком не было, а их понадобилось бы достаточно, чтобы вслух отказаться от высокого титула. Он и так едва переставлял ноги, следя, как бы не рухнуть при очередном шаге. Пересохшие губы пылали, а ноги за долгие часы, проведенные в седле,
