будто приросли к перилам.
— Мне сказали, что вы устали от праздника и вышли подышать воздухом, — сказал Лизаэр Илессидский.
Талита снова вздрогнула, затем покраснела и едва не ударила Лизаэра по щеке за его дерзостное вторжение. Кто и когда заставлял ее краснеть? Талита не привыкла, чтобы с ней играли, точно с рыбкой в аквариуме.
Лизаэр убрал руки. В затылок Талите дунул холодный ветер. В темноте задрожали белесые листья шелковицы.
Талита обернулась, готовая ледяным тоном отчитать Лизаэра и тем самым вывести из равновесия. Прием был знакомым и действовал безотказно. Надо же, вообразил, будто, где бы он ни появился, везде ему рады!
Но девушка застыла от удивления, позабыв про свою отповедь. С пальца Лизаэра свисала цепочка огоньков — маленьких светящихся бусинок.
Лизаэр улыбнулся. Огоньки отражались в глазах принца; они вырывали из сумрака его лицо и заливали мягким светом. Наверное, сейчас его красота свела бы с ума любого художника. Лизаэр казался гением простоты; золотистые волосы, окаймлявшие воротник его рубашки, были единственным его украшением, но оно стоило любых драгоценностей.
У Талиты перехватило дыхание.
— Так вы желаете, чтобы я ушел? — лукаво спросил принц.
Вопрос разрушил ее зачарованность.
— Вас не приглашали остаться, — с привычным сарказмом бросила Талита.
Однако глаза выдали ее. Талита с искренним восхищением смотрела на диковинное светящееся ожерелье в руках Лизаэра.
Улыбка принца делалась все шире.
— Драгоценные камни меркнут в сравнении с этим. Он взглянул на свою игрушку, заставив огоньки светиться еще ярче и разбрасывать искорки.
— А знаете, почему эту штучку бесполезно сравнивать с драгоценными камнями? Она не более чем жалкая магическая игрушка. При ярком свете она меркнет. Но если вы любите прятаться в темноте, ее стоит надевать. Тогда покажется, что у вас на шее — светящееся золото.
Лизаэр приблизился и, осторожно коснувшись обнаженных плеч Талиты, надел подарок ей на шею.
Огоньки не были ни теплыми, ни холодными. Талита пыталась отыскать наиболее верное слово для ощущений. Бесплотные! Ожерелье было бесплотным. Почему-то это задело Талиту, привыкшую, что любая драгоценность непременно ощущается телом.
— Вам идет золото, — негромко заметил Лизаэр.
Он молча наслаждался, видя, как пальцы Талиты перебирают бусинки и те поочередно вспыхивают, превращаясь в крошечный водопад света.
Наслаждение было недолгим.
— Армия выступает завтра, — без лишних предисловий сказал Лизаэр, запоздало объясняя причину своего появления.
Талита подняла голову, нарочито глядя куда-то в сторону. Ожерелье ярко освещало ее подбородок.
— А почему это должно меня волновать?
Лизаэр помолчал. Кажется, он даже не обиделся на такой ответ.
— Вряд ли кто-нибудь в городе понимает, насколько опасен человек, ради которого мы затеваем этот поход.
— Аритон?
Талита презрительно тряхнула головой, откидывая назад волосы. Да, она слышала от брата, что эти лесные дикари непременно встанут на сторону низложенного принца. Ну и что? Неужели вся эта орава может угрожать укрепленному городу?
Лизаэр вдруг схватил ее за руки, коснувшись их чуть ниже обнаженных плеч. Талите показалось, что он сейчас начнет ее трясти, но этого не случилось. Он не сказал ей ни одного резкого слова и даже не повысил голоса. Прикосновение его рук было нежным, а в широко раскрытых синих глазах застыла боль, непонятная другим.
— Госпожа Талита, я боюсь за судьбу вашего города, за безопасность и счастье его жителей, в том числе и ваше. Увы, никто из вас не понимает, что собой представляет Аритон Фаленский.
— А что нужно понимать?
Талита глядела на Лизаэра с грациозностью черной кошки, уверенной в чарах мурлыканья и силе когтей.
Лизаэр осторожно провел пальцами по ее рукам, потом отстранился. Вцепившись в перила балюстрады, принц глядел куда-то в темноту сада. Он был глубоко встревожен. Талита поняла это, с раздражением отметив, что ее выпад даже не задел его. Однако Лизаэр не дал ей возможности отомстить за подобную дерзость и быстро заговорил:
— Я вырос в островном государстве, живущем в постоянном страхе перед набегами Фаленитов. У нас в Амроте было все: богатство, прекрасные корабли, обученная и хорошо вооруженная армия. Казалось, мы должны были бы одержать легкую победу. По сравнению с Амротом Картан, где правил пиратский король, представлял собой жалкий клочок скудной земли. Народ там бедствовал. Мы превосходили их и по природным богатствам, и по численности населения. Но то немногое, чем располагали картанцы, они использовали с такой нечеловеческой хитростью, что сам Даркарон позавидовал бы.
Лизаэр замолчал. Талита заметила, как у него сжались кулаки. Не зная, стоит ли мешать ему в его состоянии, она терпеливо ждала. Таким Лизаэра она еще не видела, и внезапно раскрывшаяся сторона его личности могла обещать увлекательную интригу.
— Набеги картанцев, сеявшие горе и смерть, длились из поколения в поколение. Немало моих родственников попалось в картанские западни, и мы хоронили их изуродованные останки. Горе не обошло и моего отца, едва не лишив его ума. Во время одного из набегов погибли первая жена отца и две маленькие дочери. До двенадцати лет я вообще не знал, что у меня были единокровные сестры. Взрослые молчали, пока я не заставил тогдашнего предводителя рассказать, кому принадлежит безымянная гробница в нашем семейном склепе.
Лизаэр перевел дыхание.
— Я прекрасно помню, как мы посылали корабли, умелых солдат и опытных командиров для истребления Фаленитских пиратов. Мы прилагали неимоверные усилия, но добивались лишь ничтожных результатов. Мы вторгались в Картан и выжигали целые деревни, состоявшие из жалких лачуг с таким же жалким скарбом. Вряд ли жители особо горевали, потеряв все это. К тому же картанские дозорные часто успевали предупредить своих оборванцев о нашем появлении, и те куда-то исчезали. Мы высаживали на берег целые полки, чтобы воевать с пустотой. Нам не везло и на море. Погони за картанскими кораблями были долгими и утомительными. А сколько наших кораблей было утрачено на мелях, которые не значились на картах! Только потом мы узнали, что ложные карты являлись делом рук картанских лазутчиков, которым удалось затесаться в военно-морскую канцелярию. Вместо честных сражений картанцы предпочитали ловушки. Зачем махать мечами и заряжать арбалеты, если существуют бури и скалы? Наши матросы гибли от голода и жажды, в результате пожаров и бунтов, ибо Фалениты были неистощимы на выдумки и неутомимы, как волны прибоя. Их уловки никогда не повторялись дважды, а курсы их кораблей невозможно было вычислить.
Удрученный тяжелыми воспоминаниями, Лизаэр покачал головой.
— Поймите: предки Аритона были обычными людьми. Смышлеными, кровожадными, но просто людьми. Последний из Фаленитов сильно отличается от них. Наша мать обладала магическим даром, и Аритон унаследовал его в большей степени, нежели я. Меня учили управлять государством, а обучением и воспитанием брата занимались маги Раувена. Повелитель Теней — не просто красивое прозвище. Он добавил к своим трюкам и уловкам то, чего не было у его предков, — силу магии.
Лизаэр повернулся к Талите и встретился взглядом с ее глазами, широко распахнутыми и бездонными.
— Аритону удалось одурачить даже меня. Я подпал под его чары и поверил в искренность его
