Асандир застыл перед черной каменной плитой, приложив ухо к ее зеркальной поверхности и упершись в нее обеими руками. Похоже, он собирался провести в такой позе не один час, обрекая несчастного ученика на холод и скуку.
В воздухе что-то затрещало.
— Давай, Харадмон, — коротко бросил Асандир и поспешно отошел.
В ноздри Дакару пахнуло озоном. Безумный Пророк едва не упал, когда черный камень прочертила молния. На зеркальной поверхности засветилась защитная сеть магических знаков и письмен. Залитый ослепительным голубым сиянием, Асандир стоял неподвижно. Снизу наползали клубы потревоженного тумана и окружали вершину, становясь похожими на грозовые облака.
Они сразу же напомнили Дакару недавние битвы с Деш-Тиром в развалинах Итамона, и он невольно содрогнулся от ужаса. Солнце к этому времени почти село, просветы между облаками стали темно-синими. Диск появившейся луны был совсем тусклым. Сияние защитной сети тоже начало меркнуть, окруженное сиренево-голубым ореолом тумана. Затем оно вспыхнуло ярко-фиолетовым пламенем и погасло.
На месте зеркальной плиты образовался проход.
— Как это тебе удалось? — пробормотал Дакар.
Асандир сказал что-то насчет изменения структуры материи и подхватил мешок. Вскоре он скрылся в квадратном проеме, ведущем внутрь Рокфальской вершины.
Ослепленный фиолетовой вспышкой, Дакар отчаянно моргал. Он не стал дожидаться, пока перед глазами утихнет бешеная пляска разноцветных полос и точек, и с величайшей осторожностью шагнул в проем. Его сразу же окутала кромешная тьма, давящая и лишающая воздуха. Но так только казалось: воздух беспрепятственно тек через его легкие. Судя по ощущениям, внутри было сухо, отчаянно холодно и пахло пылью и еще чем-то, похожим на запах металлических опилок. Дакар обернулся. Позади сумеречным светом мерцал квадрат входного проема.
— Неужели нельзя было захватить свечи? — заныл Безумный Пророк.
Харадмон сжалился над ним и сотворил свет. Взору Дакара предстала пещера, пол и стены которой покрывал затейливый узор магической защиты. В центре лежала каменная плита, наполовину прикрывавшая черную дыру бездонного колодца. Оттуда торчали запыленные ступеньки деревянной лестницы, оканчивающейся неведомо где.
Асандир взял мешок и начал спускаться. Не успел он сделать и трех шагов, как сухое дерево лестницы хрустнуло под ногами. Вниз полетели щепки. Прошло немало томительных секунд, прежде чем из колодца донеслось эхо. Значит, дно там все-таки существовало, хотя и на большой глубине.
Асандир, не беспокоясь о том, что стоит на шаткой лестнице, рискуя сорваться вниз, сказал:
— Харадмон, тебе придется укрепить эту лестницу, иначе Дакар непременно свернет себе шею.
— Я туда не полезу!
Дакар встал, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, всем своим видом выражая упрямое сопротивление.
— В таком случае тебе придется мерзнуть до тех пор, пока благоразумие не одержит верх.
Асандир немного подождал. Ступени засияли красным светом. Убедившись, что Харадмон исполнил просьбу, он начал спускаться.
Скрепя сердце Дакар шагнул к лестнице, уходящей в неведомое. Ладони оставляли влажные отметины на старом дереве, еще не остывшем после магического действа. Он заставил себя начать спуск. Какое-то время рукотворный свет Харадмона двигался вместе с ним. Со всех сторон Дакара окружали каменные стены. Лестница уходила в бесконечность. У него дрожали икры; перенапряженные мышцы ног с трудом выдерживали его вес. Безумный Пророк не мог отделаться от ощущения, что колодец не оканчивался на уровне подножия горы, а уходил еще глубже.
Внезапно его ноги коснулись дна, и от неожиданности Дакар едва не упал. Немного придя в себя, он огляделся. Колодец оканчивался пятистенным помещением, испещренным густой сетью магических знаков, от которых у него зарябило в глазах и отчаянно закружилась голова.
— Не смотри на них, — предостерег Асандир. — Эти письмена не только слепят глаза, но и привязывают к себе. Твой разум может заблудиться в их лабиринте, и тогда даже я не сумею вызволить тебя отсюда.
Сила магической защиты была настолько велика, что предостерегающие слова мага казались шепотом и эхо не повторило их. Дакар поспешно отвел взгляд, потом принялся тереть слезящиеся глаза пальцами.
— Кого последним поместили сюда перед Деш-Тиром?
Харадмон насмешливо фыркнул.
— Ты лучше спроси, кто последним сбежал отсюда. Вся нечисть, которую сюда загоняли, рано или поздно покидала эти стены.
— Только не ийяты, — возразил Асандир.
Его пальцы коснулись стен. Дакар почувствовал, как задрожал вокруг воздух, пощипывая кожу, но все это происходило беззвучно. Зеленые искры, выскакивающие из-под рук Асандира, заставили Безумного Пророка стиснуть зубы. Асандир невозмутимо добавил:
— Ийятов, как помнишь, освободил сам Давин, чтобы усилить хаос восстания.
— Надеюсь, мы не будем здесь ночевать? — перебил его Дакар.
Замкнутое пространство, да еще на такой глубине, побуждало его внутренности исторгнуть их содержимое. Асандир повернулся к нему.
— Тебе стоило бы попробовать. Я бы посоветовал обязательно закрыть глаза и вспоминать построение узоров на стенах. Так и ночь прошла бы незаметно.
— Ага, значит, я вам здесь совсем не нужен, — обиделся Дакар. — Тогда зачем вы меня сюда тащили?
— Харадмон тебе уже объяснял.
Асандир оторвал пальцы от стены, повернулся и выразительно посмотрел на Дакара. Дакару почудилось, что серо-стальные глаза заживо сдирают с него кожу.
— Тебе совсем не мешало размяться.
Последняя фраза привела Дакара в неописуемую ярость. Он набрал воздуха, чтобы разразиться ответной тирадой.
Он не сумел произнести ни слова. Рот Безумного Пророка беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы. Глаза округлились. Потом его лицо без всяких видимых причин сморщилось, колени подогнулись, и Асандир едва успел подхватить своего ученика, чтобы тот не ударился о каменный пол.
Смеясь, Асандир опустил заснувшего пророка на пол.
— Весьма своевременно.
— Весьма, — усмехнулся Харадмон.
Его видимый облик воспарил над Дакаром.
— Будет храпеть всю ночь. Прекрасно. Теперь мы сможем спокойно заняться делом.
Дакар не знал, сколько времени прошло. Асандир тряс его за плечо.
— Вставай, — потребовал маг. — Ты лежишь как раз на том месте, на котором мы должны поставить последний защитный круг.
Дакар заворчал, а потом и завопил от немилосердного удара, заставившего его вскочить. От нескольких часов лежания на жестком и холодном полу у него ломило все кости. В глаза хлынул непереносимо яркий свет. Дакар не сразу сообразил, что свет исходит из самого центра подземной тюрьмы. Он заморгал, потом сощурился и вдруг увидел едва различимый контур каменного сосуда, в котором содержался Деш-Тир.
К этому времени у Дакара пощипывало все тело, словно на кожу ему пролили какую-то едкую жидкость. Волосы у него стояли дыбом. За все время ученичества у Асандира он впервые сталкивался с таким проявлением неукротимой силы.
За его спиной Асандир произносил заклинание, то повышая голос, то понижая почти до шепота. Язык был Дакару незнаком; он не мог припомнить, чтобы где-нибудь на Этере слышал подобный говор. Ореол света, окружавший сосуд с Деш-Тиром, не был однородным, а казался ему состоящим из множества отдельных пятнышек. Они закручивались в прихотливые переплетающиеся спирали, и любая попытка проследить за их движением вызывала резь в глазах.
