вплотную к скалистому мысу, густо-черному в лунном свете.
«По крайней мере хоть что-то играет нам на руку, — мрачно подумал Эмиен. — Любое судно, которое Килмарк пошлет, чтобы преградить нам путь, будет четко видно на фоне освещенного луной моря».
А Килмарк явно собрался их атаковать — так заявил Тьенз. Этот демон стоял, прислонившись к бизань-мачте за штурвалом, и в красноватом свете лампы нактоуза можно было разглядеть его ухмыляющиеся жабьи губы, глаза-щелочки и уродливую голову в шлеме с высоким гребнем.
То и дело раздавался всплеск лота, и лотовый четко выкликал замеры: пять морских саженей под килем… четыре… три… Становилось все мельче.
Наконец по сигналу капитана боцман крикнул:
— Готовься! Взяться за шкоты и брасы!
Рулевой развернул колесо штурвала. «Морра» встала по ветру, боцман отдавал приказы, перекрывая хлопанье парусов и скрип талей. Моряки под визг блоков натянули шкоты, «Морра» легла на новый курс. Сзади второй корабль точно повторил маневр флагмана.
Эмиен напряженно смотрел вперед: где-то там, во тьме, прятались суда Килмарка. Наверное, юноша был единственным среди людей Кисберна, кому не терпелось увидеть, как демоны расправятся с врагом.
Внезапно Тьенз напрягся, поднял массивную голову и подался вперед, будто гончая, взявшая след. Но он не собирался вдыхать запахи, приносившиеся на крыльях рассветного бриза: при дневном свете демон был почти слеп и напрочь лишен обоняния, зато его эмпатическая чувствительность была развита сильнее, чем у любого волшебника, обученного ваэре. Он читал мысли людей на расстоянии девяти лиг и сообщал капитану о диспозиции, составе и ближайших планах военного флота Килмарка.
Эмиен ухмыльнулся, предвкушая победу. Знаменитому королю отступников не выстоять против таких сил!
— Ты что-нибудь чувствуешь? — обеспокоенно спросил демона капитан из-за спины рулевого.
Тьенз только фыркнул, раздув жабры. Но у него по-прежнему был такой вид, словно он прислушивается к тому, что недоступно человеческому слуху.
Эмиен насторожился, когда капитан бросил вахтенному офицеру:
— Позови сюда Татагрес. Демонам пора браться за дело, пускай поднимаются на палубу. Если и выпадает идеальный момент для атаки, сейчас он явно настал.
Тьенз снова раздул жабры, забулькал и, подняв переднюю конечность, которая худо-бедно могла сойти за руку, указал вперед; на его узловатых запястьях блеснули украшения из бисера.
— Корабли, двенадцать по левому борту, семнадцать по правому. Им подали световой сигнал с острова, и сейчас их капитаны поднимают паруса. Они собираются обогнуть мыс и пойти по ветру, выстроившись в одну линию. Потом подойти к нам вплотную и взять нас на абордаж.
Раздалось негромкое звяканье металла, и на палубу легко поднялась Татагрес, облаченная в плетеную серебряную кольчугу поверх одежды из крашеной кожи. Она улыбнулась капитану, который нервно теребил свою бородку.
— Все это нам на руку, разве вы не видите? — Колдунья небрежно повесила на релинг свой алый плащ и посмотрела на шестерых существ, появившихся на палубе вслед за ней.
Демоны были жилистые, худые и черные, как ночь, их глаза ярко мерцали.
Эмиен невольно вздрогнул при виде Проклятых Кором, хотя эти создания вызывали его живейший интерес. Из десяти рас демонов, до сих пор не покоренных волшебниками, гиерджи считались самыми опасными. Они быстро, как хорьки, зашныряли по палубе, царапая ее острыми шпорами, и встали тесным кружком, наклонившись узкими головами друг к другу.
— Раздайте команде доспехи, — приказал капитан вахтенному офицеру.
Похоже, вовсе не жара была повинна в том, что на лбу капитана блестели капли пота и что у него дрожали руки, когда он брал плащ, который протянул ему стюард.
Тьенз громко фыркнул, потом издал звук, похожий на тявканье. Первые суда Килмарка, издалека похожие на игрушечные кораблики, показались из-за мыса.
Эмиен схватил свой плащ, набросил его на плечи и с жадным нетерпением стал смотреть, как корабли один за другим входят в пролив.
Капитаны Килмарка держали строй с искусством, превзойти которое не смог бы никто в Кейтланде; так же искусно корабли короля отступников развернулись точно по ветру. У Эмиена не было подзорной трубы, и он мог только гадать о размере и оснастке вражеских судов.
Корабли Килмарка сменили галс, повернули прочь от берега и двинулись к вражеским судам.
Эмиен улыбнулся: против людей тактика Килмарка была бы эффективна, но, несмотря на воинское искусство пиратов, им не под силу было одолеть демонов, находившихся на борту «Морры».
Татагрес облизнула бледные губы и тронула капитана за руку, звякнув браслетами на запястье.
— Они облегчили нам задачу. — Колдунью явно позабавило замешательство капитана. — На таком близком расстоянии корабли пиратов вспыхнут, как огни Коридана, вот увидите.
Но капитан, в прошлом уже дважды потерпевший поражение от самого хитрого морского волка в Кейтланде, не разделял ее уверенности. Он снова и снова сверял курс, глядя через широкое плечо рулевого.
Ветер для кораблей Килмарка был попутным, и флот короля отступников приближался очень быстро.
Татагрес изящным жестом накинула на плечи свой плащ, а демоны-гиерджи хором затянули некий заунывный напев. Сквозь их дребезжащее пение лотовой выкрикнул очередной промер: глубина достигла трех морских саженей. «Морра» снова развернулась, матросы бросились к шкотам.
Эмиен устроился у правого борта; у него уже начинало ломить зубы от заунывного пения демонов, которое становилось все громче. Юноша больше не делал вид, что присутствие Проклятых Кором ничуть его не волнует.
— Капитан, приспустите паруса и ложитесь в дрейф! — Татагрес, застегнув плащ, шагнула в кружок демонов.
Матросы поспешили вверх по вантам, чтобы убрать паруса. Заклинания, которые распевали гиерджи, звучали все пронзительней, напоминая вопль надтреснутых флейт. Эмиен зажал ладонями уши, удивляясь, как матросы на вантах могут выносить эти нечеловеческие звуки.
Татагрес что-то произнесла на языке демонов, Тьенз ответил ей, размахивая костлявыми руками, потом грузно заковылял к трапу. В его вахте больше не было необходимости: корабли Килмарка выстроились именно так, как требовалось нападающим, и быстро шли навстречу своей погибели.
Демоны сменили тональность напева, их скрипучий речитатив еще дальше разнесся над морем. Не обращая на него внимания, седой рулевой развернул «Морру» по ветру, и флагман пошел вперед, а к нему тем временем с двух сторон приближались враги.
Завывание демонов стало глуше и вдруг перешло почти в шепот.
Татагрес легко прикоснулась пальцами к своему золотому обручу, что-то прошипела, и от нее повеяло зимним морозом.
Холодный воздух обжег лицо Эмиена, юноша тихо охнул, внезапно промерзнув до костей; даже плащ на его плечах вмиг сделался ломким и твердым, как из картона. Корабль покрылся инеем; засверкавшим в свете луны, как алмазная пыль. Поручни, оснастка и штурвал побелели, у рулевого обледенели кончики усов.
А температура все продолжала падать. У матросов онемели пальцы, покраснели носы, им то и дело приходилось смаргивать с ресниц иней.
Шепчущий напев демонов прервался, словно замерзнув в морозном воздухе, а Татагрес вытянула руку к приближавшимся кораблям. Стало еще холоднее, словно «Морра» вошла в ужасный мороз арктической ночи. Шкоты трещали, как старые кости, дерево стонало, скованное льдом.
Вокруг демонов вспыхнул голубой магический свет, озаривший лица капитана и рулевого; дыхание людей вырывалось облачками пара.
Татагрес подняла руки, и от демона к демону молнией пронеслась магическая энергия, напоследок взвившись ослепительным пламенем над головой ведьмы.
Эмиен прищурился, закрыл глаза руками — и тут пение гиерджей окончательно смолкло. Зато Татагрес
