— Так я и знал, — пробормотал он себе под нос. — Я все это предвидел! Он привез сюда лес для строительства военных кораблей.
Заслонив свет, над ним вырос Аритон.
— Пока всего лишь один небольшой шлюп. Можешь не тревожиться: на его вооружение у нас нет денег.
Сзади на Аритона напирала нетерпеливая Фелинда. Зеленые глаза Повелителя Теней сердито блеснули.
— Думаю, тебе не хочется, чтобы кто-нибудь на тебя наступил.
— Опять этот толстяк разлегся у нас на пути! — закричал еще более нетерпеливый Фиарк.
Дакару не оставалось иного, как неуклюже отползти в сторону.
Капитан задержался на корме. Морща лоб, он подсчитывал возможную выгоду от Аритонова заказа и попутно слушал, как складно и умело Фаленит отвечает на вопросы двойняшек.
«Надо же, знает каждый линь и фал так, будто родился в море».
Потом капитан задумчиво стал вглядываться в горизонт, словно ждал оттуда ненастной погоды.
«Вроде умный человек. Тогда что его дернуло устраивать верфь в таких местах? Это сколько ж ему придется платить за привозной лес?»
Дакар мог бы ему кое-что объяснить, однако сейчас он храпел, растянувшись возле сходней. Капитан сердито сплюнул, затем позвал матроса и велел перетащить эту пьяную тушу на берег.
— Давай волоки, — прикрикнул он на сморщившегося матроса. — Только нам еще не хватало, чтобы он кувырнулся за борт и утонул на мелководье.
Дакар так и не позволил недавним смутным видениям набрать силу и превратиться в возможное пророчество и самым упрямым образом заспал их. Заодно он обманул и тяготы похмелья, проведя это время во сне. Но все равно проснулся он с ощущением какого-то ужаса, словно те легкомысленно отвергнутые видения успели-таки впечататься ему в подсознание. В таком настроении он пребывал и сейчас, сидя в комнатке единственного в деревне постоялого двора. На шатком дощатом столике была расставлена и разложена нехитрая трапеза.
Дакар угрюмо глядел в белую фарфоровую чашку с остатками чая. Узор слипшихся чаинок не предвещал ничего хорошего, и это лишь сильнее злило Безумного Пророка. Под потолком коптила жестяная масляная лампа, окруженная плотным кольцом мотыльков. Издали они были похожи на старинный кружевной воротник. Аритон, раздобыв иголку и нитки, зашивал свою рубашку, пострадавшую в алестронском арсенале.
«Корабельщиков захотел!» Былая ярость вспыхнула вновь. Дакар опрокинул кружку, и она шумно покатилась по столу, пробивая себе путь среди ножей и ложек. Жалобно звякнула миска с медом, глухо отозвалась тарелка, полная рыбьих костей. Аритон, отбросив рубашку, в последнюю секунду перехватил кружку, не дав ей упасть со стола.
Еще больше разозлившись на Аритона за спасение кружки, Дакар заорал:
— А кто будет оплачивать твои дурацкие замыслы? Кто? Думаешь заработать своими песенками? Здесь тебе не город, и ремеслом менестреля не прокормишься.
— Тем более не стоит бить хозяйскую посуду, иначе завтра нам принесут рыбу на какой-нибудь щербатой разделочной доске.
Зеленые глаза внимательно поглядели на Дакара.
— Мне казалось, что стоимость изумрудов Ратанской короны вполне покроет все расходы, — добродушно-шутливым тоном произнес Аритон.
Безумный Пророк ожидал услышать от него что угодно, только не это.
— Твои изумруды вернулись в Альтейнскую башню! — выкрикнул он.
Будь у него сейчас в руках эта злополучная чашка, она полетела бы прямо в лицо Фалениту.
На губах Аритона блеснула язвительная улыбка.
— Жаль. Ты все еще не можешь мне простить непочтительного обхождения с наследием предков? Или к тому прегрешению добавились новые?
Схлестнуться с Фаленитом напрямую Дакару не позволяла трусость. Он предпринял обходной маневр.
— А как мы будем жить все это время? Ты же не собираешься сидеть сложа руки до самой весны?
Дакар не решился напомнить Аритону, что события в Джелоте и Алестроне не прошли бесследно. Если Лизаэр и Итарра собирают армии, чтобы истребить династию Фаленитов, следы, оставленные им в двух этих городах, только подхлестнут врагов.
Аритон молча следил за беспечными мотыльками. Огонь лампы неотвратимо тянул их к себе. Обгоревшие трупики неслышно падали вниз, а их место торопились занять новые жертвы. Сквозь полуоткрытые створки окна струился теплый вечерний ветер, пахнувший водорослями и рыбой. Влага застывала на стеклах бриллиантовыми капельками соли.
— Здесь не бывает настоящей зимы, — продолжал гнуть свое Дакар. — Можно сказать, Скимладскому полуострову повезло: ни снега, ни морозов. Зато целыми сутками идут проливные дожди. Думаю, милые детки успели тебе об этом рассказать.
— Я взял внаем старый работный двор рядом с мастерской резчиков.
Аритон пустил кружку в обратном направлении. Ловко обойдя всю посуду на столе, она угодила прямиком в локоть Дакара, больно ударив по кости.
— Правда, тамошние строения совсем развалились. Но если хочешь поупражняться в плотницком ремесле, досок на починку у нас хватит.
— Ты что, издеваешься? Я и в трезвом-то состоянии не могу гвоздя забить.
Безумный Пророк обиженно замолчал.
Наутро его было не добудиться. Аритону пришлось раздобыть тележку и на ней отвезти Дакара туда, где сгрузили лес. Спящий так и не проснулся; руки и ноги болтались на весу, а спутанная борода топорщилась в лучах утреннего солнца. Аритон отвез его в тень и оставил досыпать, после чего стал разглядывать бревна и доски, представляя себе будущий корабль. Опрятно сложенные штабели, казалось, не могли дождаться, когда к ним прикоснутся пила и рубанок.
Впрочем, тишина была недолгой. Не прошло и часа, как Фелинда и Фиарк разыскали Аритона и приклеились к нему, как ракушки к днищу корабля. Он был вынужден таскать детей на себе. Дакар до сих пор не научился различать, где брат, а где сестра. Назвав Фелинду Фиарком, он услышал такие недовольные крики, что у него зазвенело в ушах. Мальчишка предпочитал крику действия: он кидался в Дакара камешками. Аритону же их возня ничуть не докучала. Он ловко уворачивался от любых их расспросов о будущем, зато играл и дурачился наравне с детьми. Видя, что затевается очередная перепалка, Аритон вручил Фиарку концы натертых мелом веревок и велел держать крепко.
По прошествии нескольких дней, проснувшись как-то утром, Дакар решил, что его опять навестили ийяты: на шнурках башмаков красовались замысловатые узлы. Потом он догадался, чьих это рук дело.
— Не сердись на этих сорванцов. У них недавно погиб отец, — сказал Аритон.
— По-твоему, это дает им право издеваться над чужими шнурками? — не выдержал Дакар.
Он произнес громкую назидательную тираду о том, что мать должна следить за своими детьми и не позволять им бегать где попало.
— А что еще им остается делать? — попытался успокоить его Аритон. — После гибели отца мать строго-настрого запретила им приближаться к лодкам. И это в Мериоре, где на берегу сидят лишь младенцы, больные да дряхлые старики!
Дакар наполовину справился с одним шнурком и даже не знал, как подступиться ко второму. В мягком тоне Фаленита и участливом взгляде зеленых глаз он почуял подвох.
— Тогда почему ты сам сидишь на берегу?
— Ради собственного удовольствия, — отрезал Повелитель Теней.
Внутри Дакара что-то раздражающе засвербело. Неужели опять пророчество, связанное с Аритоном? Он закусил губу. Солоноватый привкус крови быстро погасил видения, не дав им развернуться. Но спокойнее от этого не стало.
Безумный Пророк не знал, куда себя деть. Его будоражили дурные предчувствия, а обходительность и учтивость Аритона их только усиливали. В городе Дакар прибегнул бы к испытанному способу забыться,
