Но возражений не последовало. Командиры твердо усвоили печальный урок Вальгапского ущелья: не спорить с теми, кто обладает опытом.
Голодный марш до Перлорна продолжался десять дней. Когда подошли к городу, уже стемнело. Лагерь разбили возле самых городских стен. На ветру заметалось пламя многочисленных факелов. Ветер гудел в растяжках шатров, нагонял румянец на лица солдат. Впрочем, тот же ветер приносил полузабытый запах пищи, варящейся в котлах. В последний раз огонь под ними разводили в Вальгапском ущелье, на марше довольствовались остатками заплесневелых сухарей.
— Чувствуете, погода меняется? — спросил итарранский капитан Скант, входя в шатер Лизаэра.
Еще достаточно молодой, подвижный, любящий острую, задиристую шутку, Скант стал невольным преемником Пескиля, возглавив отряды наемников. Капитан шумно втянул в себя дымный воздух и продолжил:
— Теперь дожди от нас не отвяжутся. Их время. Я бы посоветовал вашему высочеству расставить караульных по границам лагеря. Попомните мое слово: сегодня мы увидим первую волну дезертирства.
Наутро Хараден приговорил двенадцать пойманных дезертиров к наказанию плетьми. Менее бдительным командирам утреннее построение показало впечатляющие дыры в их шеренгах.
В Перлорне удалось пополнить запасы продовольствия, хотя и заплатив за это немыслимые деньги. Городские торговцы понимающе кивали, но гнули свое: зима на носу, и так от себя отрываем. Армию сопровождало все то же серое осеннее небо. Окрестные холмы тонули в пелене холодного моросящего дождя. Под ногами, копытами и колесами снова чавкала раскисшая дорога. Там, где колеи не были заполнены водой, их просто смыло потоками, несущимися с каменистых холмов.
Принц Лизаэр ни на минуту не ослаблял своего внимания. Попона его лошади была густо забрызгана грязью; одежда самого принца находилась не в лучшем состоянии. Но Лизаэра видели везде. Он останавливался возле увязшей повозки и подбодрял отчаявшихся возниц. У кого-то в телеге ломалась ось, и принц спрыгивал с лошади, чтобы помочь приладить новую. Какой-нибудь солдат, стерший в кровь ноги, набивал мхом сапоги — Лизаэр находил слова и для него. Принц видел, кого надо поддержать участливым словом, а кого — грубой солдатской шуткой.
Обаяние Лизаэра сработало и на этот раз. Завидев принца, солдаты распрямляли спины. Возницы принимались начищать металлические части упряжи — а вдруг его высочество окажется рядом?
Дождь незаметно перешел в мокрый снег. Его грязно-серый налет устилал ложбины. В колеях трещал лед. Погодная стихия свирепствовала ничуть не меньше, чем варвары Джирета. Армия вновь еле двигалась. Главным врагом оставался холод. Вершины гор, видневшиеся с южной стороны, успели покрыться снегом. В скрип колес и звон уздечек вплетался новый звук — волчий вой. Вслед за оленями и козами к зиме с гор спускались и волки. Дабы избежать случайностей, Скант постоянно высылал вперед отряды дозорных. Не ограничиваясь дорогой, они обшаривали холмы, забираясь подчас туда, где гнездились коршуны. Восточные ветры, влажные и холодные одновременно, заставляли солдат наворачивать на себя все, что только можно, вплоть до одеял. Спали теперь только вповалку, чтобы хоть немного согреться. Худели люди, тощали лошади и волы. Переход через каждую речку и даже крупный ручей приносил дополнительные беды; промокшая обувь долго не высыхала, заковывая ноги в ледяной панцирь. Но боевой дух армии не падал, что особенно удивляло гарнизонных командиров, помнивших солдатские сетования в начале марша. Когда из-за обмороженных и распухших рук в нескольких отрядах перестали смазывать оружие, авенорские солдаты пристыдили товарищей, своим примером показав, каким должен быть настоящий воин. На пронизывающем ветру, среди безжизненных скал между отрядами вспыхнуло острое соперничество. Никто даже не заикался о тяготах пути, зато все стремились походить на личные войска принца Лизаэра.
Последние сорок лиг до Верпонта стали настоящей проверкой армии на дисциплину и выносливость. Целыми днями перед глазами была одна и та же удручающая картина: каменистая равнина, открытая всем ветрам, чахлые деревья, покрытые соляной коркой, и выветренные, мохнатые от лишайников скалы. Лошади теряли подковы. Офицеры, исчерпав запас слов, срывались на крик… Через три месяца после горделивого начала похода армия достигла Верпонта. Оборванная, беспредельно уставшая, но сумевшая стать армией в истинном смысле этого слова.
Как и в Перлорне, лагерь разбили возле городских стен. Солдаты уже не замечали порывов ветра, игравшего грязными и выцветшими знаменами. Людей больше не страшил голод; получив долгожданный отдых, они либо набивались в шатры, чтобы отоспаться, ибо рассаживались на корточках возле костров и говорили о теплых южных краях и горячих девчонках.
В азарте предстоящего сражения как-то забывалось, что армии Лизаэра предстоит сражаться против одного человека, укрывшегося в крохотной рыбачьей деревушке.
— К весне мы вернемся по домам, — убежденно говорили солдаты.
Они смеялись, шутили, согретые не столько пламенем костров, сколько ощущением собственной непобедимости. Иначе и быть не могло: им ли сомневаться, если принц Лизаэр непоколебимо уверен в грядущей победе? И это не пустое хвастовство. Сколько препятствий они преодолели на пути к Верпонту, но ведь сумели же добраться сюда до наступления зимы. Пусть вздымаются белые барашки волн, пусть дуют студеные ветры. Вся гавань перемигивается огоньками фонарей, раскачивающихся на корабельных палубах. Флот уже здесь. Завтра, как только рассветет, доблестные войска Лизаэра начнут заполнять палубы и трюмы кораблей.
Высшему командованию положение армии виделось не столь радужным. Дигана осаждали гарнизонные командиры, вспомнившие о своем знатном происхождении и привычках. Они не желали ночевать в шатрах и требовали, чтобы их разместили на постой. Тут же переминались с ноги на ногу ординарцы с толстыми пачками провиантских листов. С другой стороны на Дигана наседали разгневанные городские сановники, не желавшие выслушивать никаких доводов. Верпонт не был крупным и богатым торговым городом. Вся его сонная, размеренная жизнь вращалась вокруг рыбачьей гавани и нужд рыбаков. Население этого городишки во много раз уступало численности армии, разместившейся под его стенами. Верпонтская гавань никогда не видела такого скопления кораблей. Не только она, но и все бухточки к югу от Верпонта были плотно забиты нанятыми судами. Над волнами вырос густой лес мачт. По узким протокам, оставленным между кораблями, непрестанно сновали баркасы и гребные лодки, перевозя людей и грузы. На самой пристани было не протолкнуться от нескончаемых штабелей ящиков и корзин.
Невзирая на то что армия пришла в Верпонт с судьбоносной целью — навсегда избавить Этеру от Повелителя Теней, — городские власти встретили Дигана с каким-то раздраженным отчаянием.
— Откуда я вам возьму эти припасы? — сердито бросил Дигану вельможа из городского совета.
Главнокомандующему удалось разыскать его в маленьком домике, стоявшем позади зернового склада. Склад тщательно охраняли солдаты, вооруженные копьями.
Диган не знал ответа на заданный ему вопрос и молча разглядывал тощего человека в измятом мундире, который украшали такие же измятые ленты. Вельможа запустил пальцы в спутанные волосы, Диган успел заметить обкусанные по самую мякоть ногти. Воспаленные глаза сановника глядели куда-то в сторону.
— Увы, господин Диган, хлеб и мясо нужно не только вашей армии. Вы не забыли, что у нас более двух месяцев ошиваются команды всех этих треклятых судов? Они, как крысы, заполонили нашу гавань. И прожорливость у них тоже крысиная. Понимаю, вы не могли добраться сюда раньше. Но все дни вашего опоздания мы были вынуждены кормить матросов и давать им крышу над головой. Представьте себе, капитаны кораблей тоже посылали ко мне своих людей с провиантскими листами: мне надо это, мне надо то. А откуда? Кстати, вы не заглядывали в здешние таверны?
Как человеку Дигану больше всего сейчас хотелось вымыться в горячей воде, побриться и выпить бокал подогретого вина с пряностями. Но как главнокомандующий он был вынужден думать о нуждах армии. Привычно сжав рукоятку своего меча, итарранец холодным тоном поинтересовался, какое отношение к их разговору имеют таверны.
— Там яблоку негде упасть! Все гостевые комнаты забиты до отказа. То же самое и в залах. Матросы томятся от безделья и целыми днями пьянствуют, — выплеснул наболевшее сановник. — На днях дочь нашего старшего советника отважилась выйти за ворота сада. Так какие-то хамы перепутали ее с портовой девкой, и она еле отбилась от них. Подобного у нас еще не было!
Церемонно извинившись, Диган зловеще улыбнулся.
— А теперь извольте найти нам приличное помещение с камином и слугами и не менее пристойное
