зеленым плющом, как тело дракона — чешуей. Джарик на мгновение остановился, любуясь двумя орлами над аркой, распахнувшими позолоченные крылья.
Корли помедлил и перехватил свою ношу поудобнее.
— Выйдем из города здесь?
Джарик кивнул. Флейта до сих пор напоминала о себе настойчивым покалыванием, побуждая снова двинуться в путь. Юноша зашагал к воротам, ощущая возрастающее беспокойство.
Корли шел за ним по пятам, и они вместе нырнули в густую темноту под аркой. Здесь пахло влагой и мхом, эхо повторяло стук сапог по камням. Джарик, следуя только неясным указаниям ясеневой флейты, ускорил шаг, ударился плечом о камень и испуганно ахнул.
— Поверни налево, — спокойно велел Корли у него за спиной. — Боковые туннели здесь дают резкий поворот, чтобы нельзя было использовать осадные машины. А дальше будут железные ворота, которые раньше всегда запирали на ночь…
Джарик двинулся дальше, его страх сменился печалью. Самые хитроумные инженерные уловки все равно не спасли Тьерл Эннет; выжившие предпочли переселиться в другое место, а не отстраивать свои дома. Сын Ивейна дошел до ржавой решетки, за которой коридор дал новый поворот. Впереди показалась еще одна арка… а за ней горело множество оранжевых огней.
— Кор! — изумленно выругался Корли. — Неужели там жгут костры? Быть того не может!
Он зашагал быстрей, добрался до выхода из туннеля и остановился; Джарик встал бок о бок с ним.
Долину, которая лежала за разрушенным городом, оплетали ленты тумана, но сквозь туман повсюду светились огни, и летний хор сверчков не заглушал далекие звуки музыки и шумного веселья. Раскрашенные повозки, освещенные шатры, утоптанная площадка, на которой кружились танцоры, — все это было Джарику очень даже знакомо. То же самое каждое летнее солнцестояние происходило за стенами Морбрита, в детстве он видел такие сборища не раз. Хотя Тьерл Эннет и был заброшен, дикие горные кланы до сих пор собирались здесь на летнюю ярмарку.
Корли пошевелился, поудобнее пристраивая голову Таэн у себя на плече. Лицо ее в полутьме белело смутным овалом.
Видя, что Джарик молчит, капитан раздраженно поковырял камешки носком сапога.
— И что будем делать?
Горцы не доверяли чужакам и легко впадали в гнев, а во время праздника солнцестояния, пьяные и взвинченные, становились и вовсе непредсказуемыми.
— Мы можем подождать, пока совсем стемнеет, и попробовать проскользнуть мимо, — предложил Корли.
— Нет, — отозвался Джарик с прерывистым вздохом.
Флейта привела его именно сюда. Не хуже своего спутника осознавая опасность, измученный тревогой за Таэн, юноша чуть было не швырнул флейту на землю.
— Тогда возьми сновидицу, — мрачно сказал Корли. — Скоро мы оба порадуемся, что я не отослал свое оружие обратно на «Безлунный».
Но Джарик только коротко глянул на капитана, не попытавшись взять на руки бесчувственную девушку. Кор ли стиснул зубы; ему вовсе не улыбалась перспектива приблизиться к сборищу дикарей перед самым началом праздника солнцестояния.
— Подождите. — Джарик сунул руку под плащ. — Может, оружие нам и не понадобится.
Если бы Джарик был религиозен, он попросил бы Кордейна, чтобы тот дал ему сил все объяснить. У него было немного времени на объяснения, прежде чем капитан из Скалистой Гавани ударит его мечом. Юноша порывисто вытащил из-за пояса ясеневую флейту и показал ее Корли.
Инкрустация на ней отливала радужным блеском перламутра; в угасающем свете было видно, что двенадцать отверстий просверлены слишком далеко друг от друга, даже для самых длинных человеческих пальцев. Корли посмотрел на инструмент, потом на Джарика.
— Ты получил это от ллонделей, так? — мягко спросил он.
Джарик подавленно кивнул. Обладание вещью, изготовленной демонами, являлось ересью, за которую священники карали смертью.
Но во взгляде Корли не было отвращения.
— Что ж, — произнес он тихо, — если ты думаешь, что это защитит нас от буйства кланов, тогда вперед!
Изумленный Джарик не сразу нашелся, что ответить, и Корли пожал плечами:
— Парень, волшебники, которых обучали ваэре, не такие, как все люди. Анскиере тоже имел дела с ллонделями. Даже Килмарк это знает.
Джарик поднял руку и осторожно заправил выбившиеся волосы Таэн под одеяло.
— Значит, ты не боишься?
Капитан вздохнул.
— Ладно, я боюсь. Ты думаешь, я безмозглый идиот? В одном из горных кланов у меня есть сводная сестра, и все равно мне не понять этих горцев. Но я точно знаю: если нам не поможет чудо, мы обязательно отведаем кинжалов дикарей.
Джарик с облегчением кивнул и, собравшись с духом, вышел из-под арки. За ним последовал взмокший от волнения Корли.
Торговая дорога заросла кустами и луговой травой, и шаги людей звучали не громче шороха травы под легким ветром. Сапоги спутников скоро заблестели от росы, Корли поднял Таэн повыше, чтобы ее одеяла не намокли. Капитан шел молча, тяжело дыша, и старался держаться поближе к Джарику. И наконец они подошли к стоянке горного клана так близко, что свет костров расписал их лица, как церемониальная краска.
Запахи жарящегося мяса и благовоний мешались здесь с вонью пота и лошадиного навоза, танцоры топали ногами под пронзительные звуки скрипки. Танцевальную площадку окружал круг столбов с укрепленными на них факелами, и в этом кругу вертелись раскрашенные, едва прикрытые шкурами мужчины и женщины. Все они были вооружены: на поясах и в ножнах за плечами у всех блестели кинжалы, короткие мечи и метательные кольца, а из-за отделанных кисточками голенищ сапог торчали костяные рукоятки ножей.
Когда Джарик и Корли подошли к кругу столбов так близко, что могли бы попасть в ближайший столб камнем, юноша наступил на ветку, и она громко треснула у него под сапогом.
Тотчас один из танцоров развернулся, заметил чужаков и громко тревожно закричал, указывая на них пальцем. Музыканты опустили свои инструменты, музыка стихла.
Корли замер на месте.
— Ну давай, свисти в свою дудку, парень, — быстро проговорил он.
Вокруг танцора, первым поднявшего тревогу, уже собиралась потрясающая кулаками толпа, где женщины стояли плечом к плечу с мужчинами. Один за другим люди тянулись за оружием, в свете факелов заблестела сталь ножей.
Джарик поднес флейту к губам. Он даже не пытался зажать отверстия — демоница на ледяных скалах просто велела ему взять самую высокую ноту.
Толпа с гортанным криком уже бросилась на чужаков, и тут юноша глубоко вдохнул и дунул.
Флейта запела так чисто, что ее звук пронизал шум, как иголка пронзает ткань. Звук этот становился все громче и глубже, будя резонанс, выходивший за пределы возможностей человеческого слуха. Вибрация ширилась как смерч, затрагивая суть бытия всех живых существ, заставляя мысли людей складываться в узоры, которые не в состоянии был постичь разум смертного.
Горцы остановились и смолкли, забыв о ножах, все еще зажатых в кулаках. Как успокаивается рябь от брошенного в воду камня, так и бурлящая толпа замерла и затихла.
Джарик опустил флейту, и теперь тишину нарушал только громкий треск пламени факелов.
В ушах юноши звенело, руки и ноги дрожали. Он смутно вспомнил, что ему надо идти вперед, и, не сомневаясь, что Корли последует за ним, шагнул в круг замолкших людей. В свете факелов его волосы вспыхнули, как золото под солнечными лучами.
И тут раздался пронзительный вопль и из толпы вырвалась древняя старуха, одетая в плетеную кожаную одежду. Она направилась к Джарику, подняв костлявые руки, распевно говоря что-то на языке
