Капитан говорит, что притяжение Луны с каждым часом сказывается все сильнее и искажает путь ракеты. Движение ракеты то ускоряется, то замедляется в результате цепких объятий нашего земного спутника. Луна не хочет отпускать нас от себя. Если бы не сила противодействия, заключающаяся в наших взрывных приборах, мы были бы вечными пленниками Луны. Насколько же опаснее притяжение огромных планет солнечной системы!
В первые часы полета капитан надолго покинул управление, предоставив ракете автоматически лететь по намеченному пути. Это не было опасным. Но чем дальше, тем все реже капитан отходил от пультов управления, хотя они и механизированы.
Мы неслись вокруг Земли уже примерно по той же орбите, что и Луна, поэтому путешествие вокруг Земли совершали в одинаковое с Луной время - около тридцати земных суток. Наша ночь - солнечные затмения стали так же редки, как лунные на Земле. Ракета все реже нагоняла Луну, и, наконец, их движения уравнялись. Ракета достигла такого же расстояния от Земли, как и Луна. Расстояние между ракетой и Луной сделалось неизменным.
Казалось, что Луна, Земля и ракета неподвижны, и только звездный свод непрерывно движется.
– Скоро здесь небесные колонии будем строить, - нарушил молчание Соколовский.
– Ну нет, батенька мой, не так скоро, - отозвался Тюрин. - Надо сперва достать тут материалы. Нельзя все притащить с Земли. Наоборот, мы еще Земле должны посылать кое-какие “небесные” подарки. Вот коллекцию метеоритов мы уже послали. Хорошая коллекция. Весь рой Леонидов.
И Тюрин довольно рассмеялся.
– Это верно, - сказал Соколовский. - Нам надо много железа, никеля, стали, кварца для сооружения наших жилищ.
– И где же вы достанете эти ископаемые? - спросил я. Слово “ископаемые” вызвало взрыв смеха Соколовского.
– Не ископаемые, а излетаемые, - сказал он. - Метеориты - вот “ископаемые”. Недаром я гонялся за ними.
– Метеоритный промысел организовал я. Это моя идея! - внес поправку Тюрин.
– Я не оспариваю этого, профессор, - сказал Соколовский. - Идея ваша - осуществление мое. Вот и сейчас я послал Евгеньева в новую разведку.
Фамилия “Евгеньев” заставила меня вспомнить весь путь, приведший меня в небо. И подумать только, как быстро все эти личные дела отошли на задний план перед необычайными здешними впечатлениями!
– Вы знаете, товарищ Артемьев, что мы нашли целый рой мелких метеоритов совсем недалеко от Звезды Кэц? - обратился Соколовский ко мне. - Повыше попадались и более крупные. При их исследовании нашли железо, никель, кремнезем, глинозем, окись кальция, полевой шпат, хромовое железо, железные окислы, графит и другие простые и сложные вещества. Словом, все необходимое для построек плюс кислород для растений и воду. Обладая энергией Солнца, мы можем обработать эти материалы и получить все, что нам надо, вплоть до карандашей. Кислород и вода, конечно, находятся здесь не в готовом, а в “связанном” виде, но химиков это не затрудняет.
– А я изучил по вашим данным движение этих остатков погибших небесных тел, - вмешался Тюрин, - и пришел к интересным выводам. Часть метеоритов прилетела издалека, но большинство носилось вокруг Земли по той же орбите, что и Звезда Кэц…
– На это, профессор, обратил ваше внимание я, - сказал Соколовский.
– Ну да! Но выводы-то сделал я.
– Не будем спорить, - примирительно заметил Соколовский.
– Я не спорю. Я только люблю точность. На то я и ученый, - возразил Тюрин и даже приподнялся в кресле, но тотчас же опустился и заохал.
– Меллер права, - сказал он. - Совсем я ослабел за годы неподвижного лежания в мире невесомости. Надо будет изменить режим.
– Вот Луна вас проманежит, - рассмеялся геолог.
– Да. Так я хотел сказать о моей гипотезе, - продолжал Тюрин. - Метеоритов, вращающихся вокруг Земли, так много, что, надо думать, они являются остатком разорвавшегося маленького земного спутника - второй Луны. Это была совсем крошечная Луна. Когда мы точно подсчитаем количество и массу этих метеоров, то сможем реставрировать былые размеры этого спутника, как палеонтологи реставрируют костяки вымерших животных. Маленькая вторая Луна! Но она могла светить не слабее нашей Луны, так как находилась ближе к Земле.
– Простите, профессор, - неожиданно вмешался молодой механик, цветом кожи и худощавым сложением похожий на индуса. - Мне кажется, на таком близком расстоянии Земля притянула бы к себе маленькую Луну.
– Что? Что? - грозно вскричал Тюрин. - А крошечная Звезда Кэц почему не падает на Землю? А? Все дело в быстроте движения… Но маленькая Луна все же погибла, - примирительно сказал он. - Борющиеся силы - инерция и земное притяжение - разорвали ее в клочья… Увы, увы, это грозит и нашей Луне! Она распадется на осколки. И Земля получит прекрасное кольцо, как у Сатурна. Я полагаю, что это лунное кольцо даст не меньше света, чем Луна. Оно будет украшать ночи земных жителей. Но все же это будет потеря, - со вздохом закончил он.
– Невознаградимая потеря, - вставил я.
– Гм… Гм… А может быть, и вознаградима. У меня есть кое-какой проект, но о нем я пока помолчу.
– А как вы охотились за метеорами? - спросил я у Соколовского.
– Это забавная охота, - ответил геолог. - Мне приходилось охотиться за ними не только на орбите Звезды Кэц и…
– В поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, - перебил Тюрин. - Земными астрономами найдено немногим более тысячи этих астероидов. А мой каталог перевалил за четыре тысячи. Эти астероиды - тоже остатки планеты, более значительной, чем погибшая вторая Луна. По моим расчетам, эта планета была больше, чем Меркурий. Марс и Юпитер взаимным притяжением разорвали ее на куски. Не поделили! Кольцо Сатурна - тоже погибший его спутник, раздробленный на куски. Видите, сколько уже покойников в нашей солнечной системе. За кем очередь? Ой-ой… опять эти толчки!
Я снова заглянул в окно, придерживаясь руками за обитые кожей мягкие подлокотники кресла. За окном все то же черное небо, сплошь усеянное звездной пылью. Так можно лететь годы, столетия, и картина будет все та же…
И вдруг мне вспомнилась моя давнишняя поездка в вагоне самого обыкновенного поезда со старичком паровозом. Лето. Солнце спускается за лес, золотя облака. В открытое окно вагона тянет лесной сыростью, запахом аконита, сладким запахом липы. В небе за поездом бежит молодой месяц. Лес сменяется озером, озеро - холмами, по холмам разбросаны дома, утопающие в садах. А потом пошли поля, повеяло запахом гречихи. Сколько разнообразия впечатлений, сколько “движения” для глаза, уха, носа, выражаясь словами Тюрина. А здесь - ни ветра, ни дождей, ни смены погод, ни ночи, ни лета, ни зимы. Вечно однообразный траурный свод неба, страшное синеватое солнце, неизменный климат в ракете…
Нет, как ни интересно побывать в небе, на Луне, других планетах, но эту “небесную жизнь” я не променяю на земную…
– Ну так вот!… Охота за астероидами - самый увлекательный вид охоты, - вдруг услышал я басок геолога Соколовского.
Мне нравится слушать его. Он говорит как-то просто, по-домашнему, “по-земному”, словно беседует в своем кабинете где-нибудь на седьмой линии Васильевского острова. На него, по-видимому, необычайная обстановка не производит никакого действия.
– Подлетая к поясу астероидов, надо держать ухо востро, - говорит Соколовский. - Иначе того и гляди, какой-нибудь осколок величиной с московский Дворец Советов, а то и больше обрушится на ракету - и поминай ее как звали! Поэтому летишь по касательной, все более приближаясь к направлению астероидов… Замечательная картина! Вы подлетаете к поясу астероидов. Вид неба изменяется… Взгляните- ка на небо. По существу, его нельзя назвать совершенно черным. Фон черный, но на нем сплошная россыпь звезд. И вот на этой светящейся россыпи вы замечаете темные полосы. Это пролетают не освещенные
