– Подождите минутку, сейчас проверю.
Полковник торопливо открыл крышку рации, стоявшей в углу его кабинета, и на матовом фоне ее внутренней поверхности прочел:
“033 2 19 28 25 7 22 39
035 3 2 26 27 6 3 32 30 5…”
Там были и еще какие-то строки, но полковник сосредоточил внимание только на этих двух. Первые цифры после нолей действительно напоминали восьмерки, но, присмотревшись к ним хорошенько с помощью лупы, Осипов убедился, что это были тройки.
– Вы ошиблись, Борис Иванович, - сказал он в телефонную трубку, - там не восьмерки, а тройки.
– Тройки? - обрадованно переспросил Филин. - Ну, тогда совсем другое дело! Разрешите зайти к вам минут через пятнадцать.
– Приказываю зайти! - усмехнулся Осипов.
Подполковник Филин действительно пришел ровно через четверть часа. В руках он держал теперь томик стихов американских поэтов. Глаза его возбужденно блестели, как и в тот раз, когда он впервые сообщил о своем открытии. Видно было, что и теперь ему посчастливилось.
– Вот, пожалуйста, - радостно проговорил он и раскрыл книгу на той странице, на которой начинался “Ворон” Эдгара По. - Читайте строфу третью:
Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
“Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость - и больше ничего”.
Подполковник Филин был великолепным математиком, влюбленным в логарифмы и интегралы, но он любил и поэзию. Уверял даже, что у нее много общего с математикой. Стихи Эдгара По он прочел с чувством, отметив при этом удачный перевод первой строки, в которой повторением букв “ш” и “х” усиливалось ощущение шороха.
– Ловко это они шипящие обыграли! - с восхищением заметил он. - Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах…” Здорово, не правда ли? Прошу, однако ж, обратить внимание на третью строку.
Развернув перед Осиповым лист бумаги, Филин торопливо написал на нем текст этой строки и пронумеровал все буквы его следующим образом:
“И, ч т о б с е р д ц у л е г ч е с т а л о,
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
в с т а в, я п о в т о р и л у с т а л о”.
22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Без труда можно заметить теперь, - продолжал он, - что цифры шифра на крышке футляра рации Мухтарова: 2, 19, 28, 25, 7, 22, 39 - соответствуют буквам, из которых слагается слово “Чапаева”.
Аккуратно обведя карандашом эти буквы и цифры, Филин перевернул листок на другую сторону.
– А теперь такую же процедуру проделаем и с пятой строкой той же строфы:
“Г о с т ь к а к о й- т о з а п о з д а л ы й
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
у п о р о г а м о е г о”.
23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– К этой строке, - продолжал Филин, - относятся цифры - 3, 2, 26, 27, 6, 3, 32, 30, 5. Расшифровываем их и получаем слова: “сорок семь”. Надо полагать, что это адрес: улица Чапаева, дом номер сорок семь. А в двух следующих строчках сообщается фамилия проживающего по этому адресу Жанбаева Каныша Нуртасовича. Вот вам и разгадка тайны томика американских поэтов. В нем ключ к новой системе, видимо, будущего шифра шпионов, которым так кстати для нас поспешил воспользоваться Мухтаров.
КОГО ПОСЛАТЬ?
Освободившись от срочных дел, генерал Саблин не стал приглашать к себе полковника Осипова, а сам зашел к нему в кабинет.
Генерал был высокий, сухопарый. Черные волосы его изрядно поседели на висках, но выглядел он моложе Осипова, хотя они были ровесниками. Легкой походкой прошел он через кабинет и, поздоровавшись, сел против полковника верхом на стуле. Тонкие, все еще очень черные брови генерала были слегка приподняты.
– Ну, кажется, нам удалось кое-что распутать, Афанасий Максимович? - спросил он спокойным веселым голосом, хотя Осипов хорошо знал, как волновала и генерала возможность напасть на верный след знаменитого “Призрака”.
– Многое удалось распутать, Илья Ильич!
– Ого! - невольно воскликнул Саблин, не ожидавший от полковника, очень сдержанного в выражениях, такого многообещающего заявления. Когда-то, лет тридцать назад, совсем еще молодым человеком познакомился он с Осиповым на курсах ВЧК. С тех пор долгие годы работали они вместе на самых трудных фронтах тайной войны со злейшими и опаснейшими врагами Советского государства. Крепко сдружились за это время и прониклись друг к другу глубоким уважением, которое рождается лишь в минуты самых тяжелых испытаний. Разница в званиях и должностях не мешала и теперь их дружбе.
Осипов никогда не бросал своих слов на ветер, всегда был очень трезв в оценке обстановки. Весь вид его, однако, говорил сегодня о какой-то большой победе, а уж Саблин-то хорошо знал, как нелегко давались эти победы на невидимых фронтах тайной войны.
Интересно, что же все-таки удалось ему распутать?
Усевшись поудобнее, генерал Саблин приготовился слушать.
– Выкладывай же, Афанасий Максимович, - проговорил он нетерпеливо.
– Теперь почти нет сомнения, что Мухтаров направлялся помощником к “Призраку”, - довольно уверенно проговорил Осипов, но, произнося эти слова, почувствовал вдруг, как начали вкрадываться сомнения, и высказанная догадка стала казаться ему не такой уж бесспорной. Настороженный этими сомнениями, полковник уже гораздо сдержаннее продолжал свой доклад: - Легальная фамилия этого “Призрака”, видимо, Жанбаев, и живет он на улице Чапаева в доме номер сорок семь. Такая улица есть в городе Аксакальске, то есть именно там, где мы и предполагали присутствие “Призрака”.
– Так, так, - довольно проговорил генерал Саблин. - Давай-ка, однако, теперь вспомним кое-что и о самом “Призраке”. Он ведь специализировался, кажется, по странам Востока?
– Да, это верно, - ответил Осипов, перебирая в уме все, известное ему о “Призраке”. - Средняя Азия, Ближний и Средний Восток ему хорошо знакомы.
– Значит, он вполне мог бы выдать себя и за специалиста историка-востоковеда? - спросил Саблин, уточняя неожиданно родившуюся смутную догадку.
– Полагаю, что да, - согласился Осипов, сразу же понявший смысл вопроса Саблина. - Работая в свое время в “Интеллидженс сервис”, он участвовал в различных археологических экспедициях в Иране и Афганистане. Занимался при этом, конечно, не столько раскопками древностей, сколько военными укреплениями на советско-иранской и советско-афганской границах. Считается он и знатоком многих восточных языков: тюркских и иранских, например. Русским владеет в совершенстве.
– Похоже, что этому “Призраку” не дают покоя лавры полковника Лоуренса, - усмехнулся генерал Саблин.
– Да не без того, пожалуй. Когда он на англичан работал, они его даже вторым Лоуренсом величали. А он в одно и то же время работал и на них, и на немецких фашистов, и, видимо, еще на кое-кого.
– Легче, значит, сказать, на кого он не работал, чем назвать тех, на кого работал, - засмеялся Саблин. - Известна ли, по крайней мере, его подлинная национальность?
Полковник Осипов пожал плечами:
– Если судить по фамилиям, которые он носил в свое время, то это настоящий космополит. Фамилия Кристоф, под которой он был одно время известен, могла бы свидетельствовать как об английском, так и об американском происхождении. Но потом он сменил столько всяких немецких, французских и итальянских
