жить на роду не положено. А вот только, будем ли мы с людьми воевать, кровь пить да детей воровать в полнолуние или жить в мире, от нас самих и зависит. Те гады, что сейчас город осаждают, выбрали свой путь, «братья» им всего лишь помогли объединиться, а людей они и так ненавидели. Как и нас, «человеческих прислужников», не знаю, как вы, а я среди нападающих и троллей, и оборотней, и вампиров заметил…
— Но что нам делать? — как к своей последней надежде, обратилась к Олегу девушка.
— Не знаю, — честно признался тот. — Хотите, переправлю вас к Прометею, он уже должен нас ждать, и попрошу вернуть домой? Он не откажет, а лично у меня тут еще есть дела…
— Я не пойду, — тут же отрезала Мария. — Моя восьмая ипостась местным может пригодиться.
— Господь иногда желает, дабы его рабы взяли в руки оружие и сражались за веру, — заметил Иосиф. — И коли суждено было мне в сей тяжкий час оказаться в этом краю, помогу я сражаться с нечистыо, богоугодное дело сие, Господним благословением!
— А я… А я… А я, может, что-нибудь придумаю! Хоть пока ничего в голову не лезет… — признался Хар.
— Я и не сомневался, — кивнул Олег. — Сколько раз уже говорил, что вы — настоящая команда? Еще раз повторюсь. И на всякий случай попрощаюсь — если больше не свидимся, то вы знаете, где Прометея найти.
— Что ты задумал? — тут же встрепенулась Мария.
— Он не скажет, — вздохнул Хар.
— Я не скажу, — подтвердил вампир. — В любом случае нам не по пути — что бы я ни задумал, вы там будете только лишние и помочь мне ничем не сможете, а вот помешать запросто. Оставляю вас наедине, — артистично поклонился Олег и, не дожидаясь слезных прощаний, взмыл в небеса.
— А ведь у этого бесовского отродья добрая душа… — провожая вампира взглядом, прокомментировал святой отец. — Ему бы исповедаться да отказаться от своей кровососущей натуры, и вышло бы добропорядочное чадо церкви нашей…
— Но это был бы уже не тот Олег, которого мы все знаем и любим, — заметила девушка.
— А с ним все будет хорошо? — риторически спросил Хар. — Мне показалось, что он задумал какое-то безумие, по сравнению с которым даже грядущая война не кажется безрассудством…
— Он всегда знает, что делает, — пожал плечами Иосиф Киану. — И хоть не верит он в Господа, Господь любит сие несносное создание… Ибо по-другому объяснить его везение я не могу!
Олег, будь он рядом, нашелся бы, что возразить святому отцу, но в тот момент он был уже далеко.
Разведка не ошиблась. После первой полуденной атаки наступило затишье. Нечисть, остановившаяся буквально в километре-двух от городских стен, сразу за пределами действия самых дальнобойных заклинаний, выжидала, выжидали и защитники. Все от мала до велика знали, что эта ночь может стать для них последней, что спать ночью не придется, но воспринимали это с философским спокойствием. Не спокойствием обреченных, готовых безвольно сложить руки и добровольно лечь на эшафот, а спокойствием людей, которые закончили все свои дела и теперь без паники и сожалений должны исполнить последнюю миссию в своей жизни. Каждый знал историю Ордена Хранителей, знал, что некогда мятежный титан Прометей вытянул их предков, великих героев и поборников справедливости, с поля боя, с поля брани. Они были спасены, хоть должны были погибнугь, и теперь настал черед их потомков платить по долгам. Огонь, сияющий в сумерках, Огонь Прометея, впервые за последние тысячи лет покинувший Храм, давал надежду, наполнял сердца теплом, внушал веру, что добро неизбежно победит. Им не нужны были никакие слова — они уже были сказаны, не нужны были стимулы, никто не пил, не горланил патриотические песни и не рвался в безумном экстазе лично порубить всех врагов. Люди были собранны, каждый знал свое место, знал свои обязанности, знал, что будет страшно, но никто не побежит, а лишь отступят, если будет дан таковой приказ Верховного Магистра Ордена.
И когда край солнца коснулся черты далекого горизонта, десятки, сотни тысяч орков, гоблинов и троллей пришли в движение. Темной несокрушимой волной, всемирным потопом они потекли к крепостным стенам. А над городом разгорались первые огни пожаров…
— Они что, подожгли собственные дома? — недоумевал Хар. — Я не понимаю, но зачем? Это же глупость, так никогда не делают, наоборот, враги их должны обстреливать зажигательными снарядами, а они должны их тушить! Это же альфа и омега замковой осады, так поступают всегда!
— Нам нужен свет, — кратко ответил Камардон. — Дома еще построят. Все ценное скрыто в Храме.
— Хар, не отвлекай Магистра, — дернула парня за рукав Эбрилла Рэйн. — Так непривычно… Наш Камардон — Магистр Ордена… Слушай, а правда, что вы впятером столицу нечисти сожгли адским пламенем?
— Ну… почти, — смутился парень.
— Везет! А я еще никакого подвига не совершила… Ну скажи, почему меня не пускают к остальным? Все наши там, а я… а я… Но так надо! И наше время тоже придет! — убеждала сама себя девушка.
— Придет… — согласился с ней Хар.
Тут, на самой высокой башне Дворца Ордена, откуда открывался прекрасный вид на всю картину сражения, собралось немало людей. Магистр Камардон, Наместник Багги Халиош, его дочь Ниа, Тобиаш Кортеш и Ферм Ладнай, Эбрилла Рэйн и Алихвисс Мэйх, маги и воины, пожилые и совсем юные, все те, кто мог сейчас отражать атаки нечисти, но по приказу Магистра сидел в безопасности, ожидая своего часа. Был тут и Хар — Мария и Иосиф, стоящие в первых рядах защитников, предпочли отправить парня куда подальше, все равно толку от него как от боевой единицы никакого. А аналитические таланты сейчас были нужны меньше всего…
— Прикройте с воздуха!
— Осадные лестницы, скидывайте осадные лестницы! Не дайте им попасть на стены!
— Маги, где маги, черт побери?
— Лейте смолу! Быстрее, еще быстрее!
— Заряжай… Пли!
— Маги, черт побери, где маги? Мы ничего в этом тумане не видим, развейте, а то перестреляем своих!
— Бейте туда! Лучники, не переводите стрелы на орков, гарпий выбивайте!
— Не смотрите на медуз! Это заклятие окаменения! Повернуть зеркальные щиты!
— Вампиры! Где, черт побери, маги? Летят вампиры!
— Осторожно, тараны! Они будут бить стену!
— А ну разойдись! Эхма, получайте, твари! Алва- риа-заниос-карина, алвариа-меритос, алвариа-кара- би! Шабита алвариа квани! Квани-и!
Вражеские полчища, что пошли на штурм крепости, были воистину неисчислимы. Как саранча, смертельно опасная саранча, черными тучами они шли, ползли и летели на крепостные стены, по всему периметру сразу, и неоткуда осаждающим было ждать подмоги. Уповать лишь на свои силы — девиз каждого, кто в этот судьбоносный вечер оказался на защите родного города, и ценой героических усилий защитники держались.
Настоящая атака не шла ни в какое сравнение с той разведкой, что уже довелось отражать несколько часов назад. Во-первых, нападавших было намного больше, но шли они не тесной толпой, а отдельными группами, так что заклинания массового поражения давали неубедительный результат. Во-вторых, никакой смеси племен: медлительные гидры не мешались под ногами у быстроногих кентавров, страшные грайи и горгоны не делили воздушный простор с не менее страшными вампирами. Каждому роду-племени был отведен свой участок «работ», и координации их действий оставалось только поражаться. Каждый вид делал то, что у него лучше всего получалось: великаны-циклопы не лезли напролом, прикрывая могучими щитами невысоких орков; кентавры, мастера рукопашной, не лезли вперед, выжидая, пока их союзники пробьют провал в стенах или же откроют врата. Шаманы из всех племен, которым на роду положено сначала друг с другом перегрызться и лишь потом атаковать людей, держались вместе, прикрывая по возможности нападающих и насылая на защитников самые разнообразные напасти. И опять каждый шаман, каждый чародей знал, что ему делать: если один насылал туман, то второй не пытался одновременно сбить
