создателями этих машин предполагалось, что на территории противника управление может происходить и на русском языке. Зачем это было сделано — непонятно. Возможно, чтобы в эфире не звучала речь на языке противника, — еще один способ ввести врага в заблуждение. Хотя это не более чем предположение — как и все, что касается той почти забытой войны..
Пол под ногами вздрогнул, ушел в сторону, отчего многие попадали на рифленую металлическую поверхность. Отчаянно заорал какой-то младенец. Но все же робот со скрежетом сдвинулся с места. Они уходили прочь от Бункера, оставляя за спиной толпы разъяренных врагов и обреченного на гибель Зигфрида. Громадный транспорт двигался неторопливо, как и полагается сухопутному «танкеру». Где-то позади семенили вслед за хозяином преданные, как прирученные крысособаки, сервы.
Глядя на экран, Книжник обдумывал дальнейшие действия. Первым этапом было просто выйти за пределы действия Поля Смерти. Проклятое Поле было огромным — и оно все время меняло форму. Оставалось надеяться, что «Титан» сумеет прорваться на юг и выберется за пределы Поля где-то неподалеку от Садового кольца.
О том, что делать дальше, даже думать не хотелось: предстояло перевести несколько сотен человек, спрессованных в огромном ангаре, через не менее жуткое, чем Поле Смерти, Садовое кольцо. О том, чтобы переть напролом сквозь опасное наследие Последнего Рубежа, не могло быть и речи: не хватало только, чтобы «Титан» оправдал схожесть своего имени с легендарным «Титаником» из старой книги, став братской могилой народа вестов. И его — за компанию.
Так что оставалось надеяться на единственный известный ему переход у Ружейного переулка. Дальнейшее представлялось туманным. В частности — чем платить за переход проводникам-маркитантам?
Впрочем, имелся еще один аргумент: «Раптор», которому было приказано двигаться следом. Вооруженный восьмиствольной тридцатимиллиметровой пушкой он мог стать серьезным доводом и для маркитантов, и для нео, если те все еще околачивались в окрестностях перехода…
Книжник машинально сунул руку в суму, вытащил на свет золотую фигурку нео. Та глядела на него маленькими злыми глазками, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. Сзади тихонько подошла Хельга. Все это время она провела с Ингой, будто боевое товарищество семинариста и воина само по себе сделало подругами их женщин. Увидев фигурку, тихо ойкнула, спросила:
— Что это у тебя, Ник?
— Клановый тотем нео, — ответил Книжник. — Захватили по случаю. Случайно получилось.
Хельга странно посмотрела на парня, сказала:
— Никакой это не тотем. Даже если муты и использовали его так.
— Это еще почему? — удивленно спросил Книжник.
— Хотя бы потому, что эта фигурка — женская, — усмехнулась Хельга.
— Самка нео? — непонимающе пробормотал Книжник.
— Сам ты нео! — фыркнула Хельга. — Это же богиня плодородия — доисторическая вещь, из музея! Ты книжки, вообще, читаешь?
Книжник залился краской. Он ожидал от этой девчонки чего угодно — только не того, что она так уделает его на его же собственном поприще. Мельком глянул на фигурку и только сейчас понял, что многочисленные жуткие наросты на теле золотого божка — это женские груди.
— Наверное, муты музей разграбили, — вертя в руках фигурку, с сожалением сказала Хельга. — Да еще, видишь — исцарапали всю своими знаками.
— Ну раз ты разоблачила эту штуку, то отныне она по праву принадлежит тебе… — решительно сказал Книжник. И водрузил фигурку с продетым сквозь голову, пропитанным засохшей кровью шнурком на шею растерявшейся девушке. Тут же усмехнулся: он поступил в точности как вождь нео со своей наложницей. Забавная выходила аналогия.
— Мне еще никогда ничего такого не дарили, — потупив взгляд, тихонько сказала Хельга, то вглядываясь в своеобразный «кулон», то ловя взгляд Книжника. Да и сам парень чувствовал: было во всем этом что-то сакральное. Вроде какого-то ритуала. За всеми этими разговорами Книжник не забывал следить за продвижением «Титана». Продвижение, надо сказать, было крайне медленным — не быстрее пешего шага. Впрочем, учитывая сколько людей со всем скарбом тащит в своем чреве эта машина, с этим можно было мириться. Более того: торопиться было особо некуда. Здесь, под защитой мощных, бронированных бортов, можно было ехать куда угодно и как угодно долго…
Едва он подумал об этом, как что-то истошно заскрежетало, затряслось — и гигантская машина замерла.
— Вот черт! — выругался Книжник: ситуация с «Раптором», похоже, повторялась. Только вот нет рядом Зига, уверенного в себе и надежного.
В наступившей было тишине стал подыматься тихий ропот. Люди были не на шутку обеспокоены, и дело было, наверное, не только в этой неожиданной задержке.
— Мне страшно, Ник! — тихонько сказала Хельга. — Ты знаешь, мне отчего-то кажется, что мы вовсе не внутри робота…
— С чего ты это взяла? — все еще не понимая, к чему она клонит, отозвался Кижник. Как раз сейчас он пытался отыскать на экране «Раптора», который просто обязан был нагнать их и двигаться следом в качестве вооруженного сопровождения.
Девушка припала к его уху, заговорили негромко, но горячо, торопливо:
— Мне кажется, что это… Дом-Шатун. И кое-кто еще об этом шепчется. И потому мне страшно, очень страшно. Я глупая, да?
Наверное, у парня что-то случилось с лицом. Все-таки ложь — не вполне его профиль. Оттого девушка тихо ахнула:
— Значит, это правда… Он все-таки сожрал нас всех…
— Ты не понимаешь! — пытаясь успокоить девушку, косясь на людей, зашептал Книжник. — Мы его специально подманили…
— Это ты не понимаешь! — всхлипнула Хельга. — На то он и Дом-Шатун, чтобы туман в глаза пускать! Да, да — он обманом заманил нас внутрь — и теперь медленно переваривает…
Хельга, будто враз обессилев, медленно опустилась на пол.
«Вот это номер», — отстраненно подумал Книжник, наблюдая за людьми. Похоже, в этой тесноте слухи распространялись молниеносно. Не хватало только паники… Нужно было срочно принимать какое-то решение, и он принялся лихорадочно перебирать варианты. Продолжать отсиживаться в этом неподвижном железном ящике — значит обречь себя на неизбежную смерть. По сути — это ловушка, и, если они не успеют умереть сами, скоро сюда пожалуют мороки. И если они не найдут способ вскрыть эту жестянку, то уж точно — навсегда лишат нас шансов уйти из Поля Смерти!
Он глянул на березовый «дозиметр» в руке: срез оставался розоватым. Значит, границ Поля Смерти они все еще не достигли. В любом случае придется выбираться наружу. Интуиция подсказывала: из-за размеров этого Поля излучение в нем может оказаться не столь концентрированным, а значит, убьет не сразу. Во всяком случае, в это хотелось верить. Однако с ними дети, для которых даже короткий период воздействия радиации и прочей дряни может стать фатальным или навсегда испортить генотип. А мутанты в Кремле совершенно не нужны. Там с ними поступают как с уродами в Древней Спарте — никаких компромиссов…
В его размышления ворвались новые звуки: поломавшегося био, видимо, пытались снаружи восстановить сервы. Задрожали пол, борта, что-то глухо загрохотало с внешней стороны. Ропот среди женщин, детей, подростков нарастал: они по-своему интерпретировали происходящее. Книжник отчаянно выкрикивал коды команд — но био не реагировал: поломка действительно могла оказаться серьезной.
Внезапно отчаянный женский вопль разнесся под железными сводами: там, под потолком, на длинных направляющих, пришли в движение длинные гофрированные погрузочные манипуляторы, напоминая шевеление железных щупалец. Зрелище было, конечно, не для слабонервных, но непосредственной угрозы не представляло: просто робот пытался сам копаться в собственных потрохах, методично демонтируя дальнюю переборку. Но в толпе уже слышались испуганные голоса: «Призраки… Шатун… Убивать… Мы — еда…»
В какой-то старой книге семинарист читал, что самое страшное на корабле — это паника. Тем более —
