и на крышке приторочены ремешки крепления. Кое-что, конечно, сохранилось на своих местах. Два черных прута ресиверов плотно лежали в предназначенных для них ямках, несмотря на то что Рваный, проходивший болото первым, навернул чемоданом неожиданно возникшего перед ним кровососа. Услышав треск и звон, Цыган тогда завопил не своим голосом: «Не трожь кейс, гнида!» — и засадил кровососу промеж глаз прикладом G-36. Подоспел Долг, принял чемодан с датчиками, а Рваный уже схватился с кровососом врукопашную. И теперь Цыган созерцал последствия. Падла присвистнул:
— Это лечится?
Долг поднялся и подошел поближе, за ним встал свободовец. Датчики и камеры превратились в кашу. Цыган наклонился, зачерпнул пригоршню деталей, ссыпал обратно.
— Могло быть и хуже, — пробормотал он.
— Хуже? — нахмурился Долг. — Здесь ничего целого! Выходит, зря сходили.
— Я не хотел, честно… — Рваный попятился и бухнулся на табурет, закрыв голову руками. — Простите… Падла протянул руку, но Цыган резко ударил его по пальцам:
— Не суй!
— Э, ты чё?! А по роже?
Рамир уже раскладывал на столе головки и стержни датчиков, таблетки камер, бережно вынимая каждую деталь из общей кучи.
— Это только выглядит страшно, — отозвался он. — Электроника мелкая, раздавить, конечно, можно, а так в ней по одной схеме — ломать нечего. Беда, если с ресиверами что-то случилось. Или если катушка магнитных датчиков пострадала — тогда кое-кто будет ее вручную обратно наматывать, виток к витку. Рваный отнял ладони от просветлевшего лица.
— Я готов, парни, искупить свою вину, — быстро сказал он. — Если чем-то можно помочь, все сделаю. Не хочу быть причиной общей неудачи. Если все надеются на эти хреновы датчики, я тоже на них надеюсь.
Цыган покосился на амбала. Поврежденное взрывом ухо зажило, но напоминало теперь красную камнеломку — растение с короткими мясистыми лепестками. Волос над ухом не было, осталась уродливая багровая проплешина. Сальные космы с другой стороны головы Рваный стянул в косичку и перевязал ярким шнурком. На запястьях хиппи красовалось уже по пять фенечек. Под разгрузкой на плече виднелись розовые рубцы. Амбал перехватил взгляд Рамира, покрутил кистями:
— Сам плел, между прочим.
— Как будто это чему-нить поможет, — ухмыльнулся Падла. Рваный недобро посмотрел на него, но ничего не сказал — момент был неподходящий.
— Вернемся к делу, — сухо сказал Долг. У него опять стал подергиваться левый глаз. — Какое резюме, наемник?
Цыган закончил раскладывать «электронный пасьянс» из уцелевших датчиков. На дне чемодана осталась кучка мелких обломков.
— Где, ты говоришь, лагерь этого вашего генерала? — откликнулся он.
В Зоне было сумрачно, сквозь облака пробивался слабый рассеянный свет. На земле чередовались черные и серебристые пятна, черные сучья торчали из стволов под самыми причудливыми углами, напоминая проклятый Лес-Мозголом. Ночь была безветренной, кругом мертвая тишина, слышно только скрип травы под ногами да редкий треск сухой ветки.
Цыган зевал. Он сам вызвался идти в ночь и теперь немного жалел об этом. Можно было и выспаться, а ловушки для генерала Протасова расставить с утра — ничего плохого не случилось бы. Но после совещания Рамира одолел зуд, ему захотелось срочно сделать что-нибудь, внести вклад в общую борьбу, хотя он не отдавал себе в этом отчета. Ему казалось, что он просто слишком взбодрился и не сумеет заснуть, по-этому попросил Умника прямо сейчас дать ему людей, бывавших в разведке и знающих местность.
И вот теперь они пробирались по ночной Зоне вчетвером, постоянно настороже, с оружием на изготовку.
Они прошли уже километров пять, и им не встретилось ни одной аномалии. Невостребованные гайки с бинтами оттягивали карман. Цыган и так редко ими пользовался — предпочитал поглядывать на ПДА, — но на всякий случай носил с собой. А тут в располосованной лунным светом темноте ни разу не мигнул синий огонек электры, не видно было ни красноватого свечения жарки, ни кислотно-зеленого озерца холодца. Даже ржавые волосы не попадались. Аномалии словно вымерли или переселились. Цыган недоумевал.
— Куда подевались?..
— Я же говорил, — прошептал Долг, опускаясь на колени и поднимая руку. Все последовали его примеру. — Дальше нельзя.
Они пересекли заливной луг и остановились перед холмом, который загораживал вид. Лес здесь был сосновый — какая-то старая посадка, обычно сосны в Полесье не растут. Подлесок отсутствовал, землю покрывал слой иголок, смешанных с шишками и сухими сучками; кое-где островками росла черника. Стволы сосен были голые, без веток, которые начинались высоко над головой. Это были старые деревья, их макушки вонзались в самое небо, кроны покачивались под собственной тяжестью, изредка издавая неприятный скрежет, причем всегда неожиданно, так что Цыган каждый раз хватался за винтовку. Слева от холма пролегал овраг, по дну которого текла обмелевшая речка, за оврагом стеной стояли кусты. Справа тянулось болото, заросшее жидким лиственным леском. То тут, то там стояли высохшие деревья, их обломанные ветки торчали вверх, словно руки, протянутые к небу в немой мольбе. Над болотом колыхалась полупрозрачная туманная дымка, там двигались огоньки. Рамир вытащил из сумки на поясе бинокль, повесил на шею.
— Надо осмотреться, — сказал он тихо и кивнул на вершину холма: — Кто со мной?
— Давай я, — прошептал Падла, поудобнее перехватывая автомат.
— Я прикрою, — предложил Рваный, опуская на землю чемодан и поднимая «калаш». Долг приподнялся.
— Я же сказал, дальше нельзя! — Он слегка повысил голос. — Вершина холма простреливается наблюдателями Протасова.
И словно откликаясь, где-то в болоте залопотала псевдоплоть. Сталкеры замолчали, вжались в пахнущие сыростью кустики черники.
— По-любому я должен видеть местность, — прошипел Рамир.
Бормотание мутанта затихло. Долг сел, осторожно стряхнул прилипшие к «лифчику» раздавленные ягоды, огляделся. Падла ткнул Цыгана кулаком в бок, мотнул головой. Наемник посмотрел в указанном направлении.
— Это подойдет, Долг?
На склоне холма, немного в стороне, рос старый дуб. Вокруг не было деревьев — дуб задавил конкурентов и теперь раскинул широкие ветви над поляной. На нем еще оставалась пожухлая листва. Долг кивнул.
Цыган с Падлой поползли к дубу, передвинув автоматы за спину. Долг с Рваным выставили стволы, Долг смотрел на холм, Рваный повернулся, чтобы контролировать оставшиеся позади луг и овраг.
Когда наемник с бандитом почти добрались до толстенного ствола, в болоте забулькало, высокие кусты голубики раздвинулись, и на них вывалилась мокрая, грязная, воняющая тиной псевдоплоть. Крупная тварь! Цыган с Падлой вскинули оружие.
— Не стрелять! — зашипел сзади Долг. — Вы нас выдадите!
Мутант быстро заковылял к людям, щелкая клешнями. Левая была повреждена, псевдоплоть подгребала ею, как веслом, а огромная правая нацелилась на горло Цыгана. Сталкеры прижались спиной к морщинистому стволу, выставив перед собой бесполезное оружие.
С морды твари капала грязь, смешанная со слюной, в приоткрытой пасти виднелись черные клыки. Пседоплоть замерла в двух метрах от Цыгана, повела пятачком, присела, готовясь к атаке и угрожающе ворча. Палец Цыгана напрягся на спусковом крючке. Псевдоплоть прыгнула. Падла, ругнувшись, занес «калаш» как дубинку.
Между ними и мутантом промелькнула тень — Цыган едва сумел сдержать рефлекторное движение
