— Одна надежда — воспользоваться рельефом, — сказал он. — Если пойдем по другому склону этой складки и если к тому времени военсталы не возьмут пролом в стене…
Долг оценивающим взглядом посмотрел на возвышающийся впереди холм железнодорожного тоннеля, обложенный бетонными плитами.
— Если вы поползете, — поправил он. — Любой, кто там пойдет, будет виден отовсюду.
— Окей, — не стал спорить Цыган.
— Тогда вам придется выйти на гребень на той перемычке, перед тоннелем, а он выше всего пути.
— Зато короче, — заметил Рамир. — Альтернативы нет.
— Ладно, — медленно произнес Долг, засовывая левую руку в карман. Цыган успел заметить, как подергиваются его пальцы: похоже, дорого дается Долгу его спокойствие. — Пупок, Сазан, ко мне! — позвал он не оборачиваясь.
— Здесь! Так точно! — подскочили два долговца. Рамир покосился на второго: это был бывалый сталкер, за сорок, с длинными обвисшими усами и круглым лицом, по всему — хохол, в кожаной лётной куртке сороковых годов с оттопыренными карманами.
— Запас не тянет? — с усмешкой спросил Цыган у него. Пухлые губы Сазана раздвинулись в ответной улыбке, усы приподнялись:
— В бою-то? Долг коротко объяснил задачу.
— Вопросы есть? Сазан степенно кивнул:
— Кто главный?
Долг перевел взгляд с Цыгана на Пупка и обратно. Пупок вскинул голову, глаза сверкнули…
— Я готов! — Он щелкнул каблуками. «Хороший ход», — хмыкнул про себя Рамир.
— Цыган, — решил Долг. — У него опыт, а главное — он сдержанней.
Молодой долговец кинул на Рамира обжигающий взгляд, щеки его порозовели от гнева, конопушки четче обозначились. Но он только приставил руку к виску, салютуя:
— Так точно! «Мой счет подрос», — подумал Цыган, ободряюще улыбаясь Пупку.
— Давайте подумаем, как вас прикрывать… — начал Долг. В другом конце здания замолотили выстрелы.
— Ложись! — заорал кто-то.
Через дальнее окно, оставляя дымный след, влетела граната, за ней вторая. Взрыв потряс здание, перед глазами ослепительно вспыхнуло, ударило по ушам, ударной волной Рамира опрокинуло, и он боком выпал в окно. Успел сгруппироваться, приземлился на плечо, откатился, поднял G-36 к груди, встал и на подгибающихся ногах подошел к окну.
— Что там, псевдопес раздери? — закричали сверху, с вышки, Цыган не узнал голоса. Он мотнул головой, будто пытался вытряхнуть пробки из ушей. Череп гудел, как колокол.
Часть стены в дальнем конце барака обвалилась, дым заволакивал длинную комнату, полную криков и стонов. Кто-то поднимался, кто-то вопил: «Я ранен!», сталкеры копошились на полу, слепо шаря в поисках оружия или оторванной конечности, поскальзываясь в лужах крови. Брызги крови были даже на потолке, ошметки плоти сползали по стенам, оставляя черные следы.
Застучали выстрелы, из дыма вышли военсталы с автоматами, выкашивая оставшихся в живых сталкеров, пришпиливая раненых к полу, срубая уцелевших после взрыва длинными очередями. Вспышки мерцали в темноте, мешаясь с лунным светом, грохот наполнял помещение, стволы «скаров» бликовали, гильзы неслышно падали на пол.
Цыган заскрежетал зубами, вжимая спусковой крючок. Он плохо видел после взрыва, да еще в темноте, но продолжал стрелять. Пули впились в грудь первому военсталу, разрывая ткань, боец пошатнулся, но крови не было. «Бронежилет!» — сообразил Цыган и поднял ствол, очередью перерезая протасовцу горло. Кровь плеснула фонтаном, забрызгивая шедших следом. Трое других повалились в разные стороны, направляя оружие на Рамира.
Из двери у окна выпрыгнул Сазан, таща за собой ошалевшего, оглохшего Пупка. Уронил молодого на землю, пинком отбросил к стене и встал над стонущим долговцем, стреляя внутрь барака из «калаша». Пули свистели вокруг Цыгана, с низким гулом распарывая воздух, среда кипела и вибрировала, будоража. Сердце колотилось, гоня кровь, в жилах бурлил адреналин. Цыган вдавливал спусковой крючок, расстреливая магазин, красные брызги летели во все стороны.
— Стой, стой! — Украинец тряс его за плечо, но Рамир не сразу ощутил это. — Береги патроны!
Цыган сплюнул, опустил нагревшуюся G-36, поморгал. В комнате поднимались сталкеры, зазвучали стоны и ругательства.
— Слышь, у тебя бинт есть? И вколоть чё-нить? — спросил Сазан.
— Нет, ничего, — Цыган похлопал по сумке, по карманам, — все в рюкзаке осталось, не успел прихватить… Ты ранен?
— Он, — украинец мотнул головой в сторону Пупка. Рамир подошел, наклонился над конопатым долговцем. Тот хрипел, царапая пальцами горло, в котором торчал осколок. Грудь, живот — все было залито кровью, и она продолжала толчками выплескиваться из шеи.
— Дьявол! — Рамир опустился на одно колено, положил штурмовую винтовку на землю рядом. Сазан быстро поднялся, заглянул в барак.
— Обезболивающее, срочно! — крикнул он.
Пупок выгнулся, умоляюще глядя на Цыгана, скользя пальцами по осколку, словно пытался вытащить, и забулькал горлом. Изо рта плеснулась кровь, заливая подбородок. Сазан продолжал орать, требуя помощи. Цыган схватил Пупка за запястье, чтобы не достал хоть как-то перекрывающий рану осколок. Конопушки на белом в лунном свете лице словно отделились от щек и висели в воздухе.
Сазан подбежал к распростертому на траве долговцу, лихорадочно срывая полиэтилен с шприца.
— Поздно, — сказал Цыган одними губами. Украинец словно услышал, опустил шприц и посмотрел на лицо молодого, залитое кровью. Рамир выпустил руку парня, и та упала ему на грудь. Кровь еще выплескивалась из раны, но Пупок уже не дышал, остекленевшие глаза смотрели в черное небо.
Цыган с Сазаном сидели в караульной будке по обе стороны двери с оружием наготове и пытались понять, опоздали они или нет. Отсюда было не видно и не слышно, что делается в тоннеле. Внутри горел неяркий свет, изредка по пятну света перед входом мелькали смутные тени. Железная дверь склада должна была задержать протасовцев на какое-то время, вопрос — на какое?
— Поступаем классически, по учебнику: кидаем гранату и следом сами, поливая очередями, — вполголоса предложил Цыган. Сазан свободной рукой степенно огладил усы, давая себе время на размышление.
— Можно, — сказал он. — Авось пронесет и рикошетом не зацепит…
Несмотря на совершенно хохляцкий вид — ему не хватало только бескрайних шаровар да вышитой белой сорочки, чтобы выглядеть казаком с картины Репина, — Сазан говорил по-русски чисто, без акцента, разве что слишком гладко, певуче. Даже ругался он как-то напевно.
— У меня одна. — Цыган порылся в сумке на боку и вытащил «фенюшу».
Сазан без долгих разговоров полез в карманы, и на свет божий появились одна за другой три «лимонки». Он скромно продемонстрировал свое «богатство» в льющемся из тоннеля свете, падающем в дверь будки.
— Запас не тянет, — резюмировал Цыган. Долговец улыбнулся, раздвигая губами свисающие усы, протянул одну гранату Рамиру.
— По счету «три», — кивнул Цыган, беря «лимонку».
Размахнувшись, швырнули в тоннель по гранате и залегли, прикрыв головы. Выждав, когда взрывная волна уляжется, вскочили и побежали вперед, поднимая оружие.
И тут что-то будто в грудь толкнуло, в голове зашумело, тело пробрала дрожь. Цыган остановился, выбросив руку, схватил Сазана за плечо, крича и не слыша себя:
— Стоять!
Но украинец уже и сам врос в землю, качнулся вперед, назад, вбок, компенсируя внезапную остановку, и замер, от напряжения приоткрыв рот.
