Стальная леди
В. Гольдич, И. Оганесова, перевод
Смачно выругавшись, Кора взмахнул мечом и поразил свою противницу. Его выпуклые грудные доспехи скрывали достоинства, которых под ними не было.
В следующий миг на него напали справа и слева. Начав свою боевую песню, он отразил атаку слева, нанес удар направо, снова парировал слева, поразил врага, отбил выпад справа и нанес ответный удар. Обе воительницы упали.
— Отлично сработано, сестра! — прокричала Эдвина, стареющая амазонка, вооруженная боевым топором и сражавшаяся в десяти футах от него.
Высокая похвала, полученная от ветерана!
Улыбаясь, Кора готовился к новому поединку и вспоминал времена, когда он был Кораком, поваром — несколько месяцев назад. Тогда у него была мечта, теперь она осуществилась.
Он хотел стать великим воином, крушить врага на поле боя, чтобы его имя прославляли в песнях. Как долго он тренировался с мечом!.. Пока не понял, что нужно ещё учиться ходить и говорить — и тщательно бриться каждый день, — если надеешься когда-нибудь реализовать свою мечту. Так он и поступил. И вот
Корак исчез, а через несколько недель появилась Кора. Родилась легенда. Прошло всего три или четыре месяца с начала кампании, а он уже был не только принят, как равная среди равных, но и получил известность теперь его называли Кора, Стальная Леди.
Однако о нем прослышал враг, и теперь все стремились отсечь ему голову и покрыть себя славой.
Испарина выступила у него на лбу, когда в атаку пошли пять воительниц одновременно. С первой он покончил сразу, сделав неожиданный выпад. Остальные — они поняли, что следует соблюдать осторожность, — теперь наступали не столь стремительно, надеясь измотать его. К тому моменту, когда он разобрался со второй, заболели руки. Его боевая песнь смолкла, когда он заколол третью противницу, но получил глубокую рану на бедре. Он пошатнулся.
— Мужайся, сестра! — закричала Эдвина, прорубаясь к нему на помощь.
Он с трудом отражал удары ближайшего противника, когда Эдвина скрестила свой меч с четвертым врагом. Наконец он опустился на одно колено, зная, что не сможет отразить следующий выпад.
В самый последний момент сверкнул топор, и голова его последней противницы покатилась в ту сторону, куда отступали её сестры.
— Отдыхай! — приказала Эдвина, заняв оборонительную позицию рядом с ним. — Они бегут! Победа за нами!
Он лежал на холодной земле, зажимая рану на бедре и наблюдая за расстроенными рядами врага. Ему очень хотелось не потерять сознание.
— Хорошо… — промолвил он. Еще никогда Кора не был так близок к смерти. Через некоторое время Эдвина помогла ему подняться на ноги.
— Ты прекрасно сражалась, Стальная Леди, — сказала она. — Обопрись на меня. Я помогу тебе добраться до лагеря.
В палатке Эдвины с него сняли доспехи и промыли рану.
— Все заживет, не оставив даже следа, — пообещала Эдвина. — Очень скоро ты будешь как новенькая.
Однако рана оказалась большой. Эдвина отодвинула в сторону набедренную повязку, чтобы обработать её как следует. И вскрикнула.
— Да, — сказал он. — Теперь ты знаешь мою тайну. У меня была единственная возможность прославиться — показать всем, что я могу сражаться не хуже или даже лучше, чем женщина.
— Должна признать, что тебе это удалось, — нехотя кивнула Эдвина. — Я помню, как ты ловко орудовал мечом в Олорате, Танквее и Порде. Ты мужчина необычный. Я уважаю тебя за то, что ты сделал.
— Значит, ты поможешь сохранить мне мою тайну? — спросил он. Разрешишь завершить эту кампанию? Чтобы я показал, на что способен мужчина.
Эдвина изучающе посмотрела на него, погладила по заду и улыбнулась.
— Что-нибудь придумаем! — заявила она.
Чудовище и девственница
В народе царил великий переполох. Настала пора принимать решение. Старейшины обсудили избранных, и жертва была определена, не смотря на недовольство Риллика — самого почтенного из племени.
Молодую девушку отвели в грот и в клубах дыма накормили листьями Забвенья.
Риллику этот процесс очень не понравился.
— Хватит нам постоянно идти на уступки, — горячился он. — Сколько можно терпеть!
— Так мы поступали всегда, — возражали все остальные, — каждую весну и каждую осень.
И они обеспокоенно подняли взоры на небосвод, где солнце возвещало начало нового дня.
Бог уже двигался через Великий лес.
— Пора уходить, — сказали Старейшины.
— А кто-нибудь из вас задумался хоть однажды — может стоит остаться и узнать, что станет вытворять этот чудовищный Бог? — упорствовал Риллик.
— Довольно с нас твоих вздорных речей. Либо пойдем вместе, либо можешь оставаться один.
Риллик нехотя подчинился.
— С каждым годом нас становиться все меньше и меньше, — бормотал он, — наступит день, когда совсем никого не останется из-за этих жертвоприношений!
Но все только недоверчиво качали головами — привычное движение, наблюдаемое Рилликом на протяжении долгих веков.
Безусловно, они все с уважением относились к преклонным годам Риллика, но никто из них не разделял его суждений. Они бросили последний взгляд назад, когда солнце уже высветило фигуру Бога, восседавшего на лошади в звенящей золотой попоне со смертоносным копьем наперевес.
В гроте, где клубился туман, девственница в панике забила хвостом, стремительно вращая обезумевшими глазами под чешуйчатыми пластинками бровей. Она уже чувствовала божественное присутствие и принялась низко подвывать.
Они уже отвернулись и двинулись дальше через равнину.
Достигнув леса, Риллик приостановился, поднял переднюю жесткую лапу и, как бы продолжая следовать ходу своих рассуждений, произнес:
— Мне кажется, я еще помню те времена, когда все было наоборот.
Но не пророк
С. Сухинов, перевод
Старый человек сошел с гору, неся ящик под мышкой, и зашагал по тропинке, ведущей к морю.
