Элиза: Так что ты исчез, как тот человек в капюшоне?
Гарден: Да.
Элиза: Что же за второй случай?
Гарден: Разрывные пули. Произошло это за неделю или десять дней до того. На лето я снимал жилье в Джексон Хейс. Это в одном из старых каменных домов, которые разбиты на отдельные модули. Мое окно было слева на третьем этаже.
Было семь часов утра, я был дома и отсыпался после работы. Я закончил игру в два пятнадцать, немного поел и выпил. Так что домой я пошел где-то между тремя и четырьмя и улегся спать. В семь, когда остальные уже на ногах и принимают душ, я еще крепко сплю.
Элиза: Хорошо ли ты спал, Том?
Гарден: Прекрасно. Никаких пилюль. Просто закрыл глаза и мир поехал в сторону. Но, как я уже сказал, этим утром, когда я был дома, кто-то стрелял по третьему этажу. Но справа – по соседнему модулю.
Элиза: Там кто-нибудь жил?
Гарден: А как же, молодая женщина. Я ее немного знал – Дженни Кальвадос.
Элиза: Ее убили?
Гарден: Не сразу. Первые две пули разбили оконное стекло. Удивительно, но это синтетическое стекло способно выдерживать даже разрывные пули. По крайней мере, первое попадание. Стрелок методично простреливал комнату. Пули попали в каждую двенадцатую книгу на полках. Одна попала в телевизор, другая прошла через холодильник, третья – через шкаф. Они взрывались как бомбы. Если бы Дженни осталась лежать, она, может быть, и уцелела бы, так как ее постель была под окном и ее защищали семь дюймов старого кирпича и облицовочный камень. Он мог бы расстрелять комнату и убедиться, что там никого нет. Но она вскочила и побежала в туалет. Голова ее оказалась на пути пули, и мозг забрызгал всю стену.
Элиза: Откуда ты знаешь, что ее убила последняя пуля?
Гарден: Не настолько же крепко я сплю, да и стены не столь толстые. Я слышал, Дженни вскрикивала, когда пули разрывались вокруг нее. Затем одна попала в цель и все кончилось. За исключением того, что не она была мишенью. Ею был я. Убийца перепутал левую и правую сторону и выбрал не то окно.
Элиза: Почему ты думаешь, что это было убийство? Наслаждение стрельбой становится обычным.
Гарден: Потому что полицейские обнаружили то место, откуда велась стрельба. Там были следы на черепице, целая груда пустых бутылок и куча сожженных упаковок от ленча. Лежак он сделал из старой стекловаты… Видимо, убийца использовал оптический прицел. Этот тип хорошо подготовился.
Элиза: Может быть, он хотел убить именно ее, а не тебя?
Гарден: Библиотекаршу? Незамужнюю работающую девушку двадцати шести лет, живущую самостоятельно? С какой стати?
Послушай, у Дженни были каштановые волосы, коротко остриженные, как у меня. Так что в темной комнате стрелок вполне мог спутать ее с мужчиной, даже имея телескопический прицел. Как я говорил, он должно быть, спутал левое и правое, принял ее за меня и убил. Думаю, так оно и было.
Элиза: Ты имел ввиду это совпадение?
Гарден: Не совсем.
Элиза: Был еще выстрел?
Гарден: Послушай, ты молодец!
Элиза: Запись содержания и проекционный анализ. Я запрограммирована на запоминание и любопытство, Том.
Гарден: Был еще один ночной выстрел в моем клубе. Должно быть, две недели назад. Этот клуб называется Пятьдесят – Четыре – Тоже…
Элиза: Ты имеешь ввиду Пятьсот Сорок Два?
Гарден: Нет, Пятьдесят – Четыре – Тоже. Это филиал очень старого клуба из тех, что еще существуют в настоящее время. Итак, я играл там как всегда, но все шло не так, как надо.
Почему-то мои слушатели никак не могли понять, что мое представление об исполнении полностью отличается от их. Я закрываю глаза, когда играю, а они думали, что я засыпаю. Действительно, я иногда вскрикивал, играя коду или…
Элиза: Кода? Что это такое?
Гарден: Это инструкция вернуться назад и повторить пассаж, иногда с немного измененным окончанием.
Элиза: Спасибо. Записано. Продолжай дальше, пожалуйста.
Гарден: Или, например, я мог ругаться, пропуская такт или два. Иногда я закусывал губу, а они считали, что я ошибся. Но когда у вас абсолютный слух, вы просто не можете играть неверно.
Элиза: И игра в этот вечер шла плохо.
Гарден: Клубный кондиционер вышел из строя и влажность воздуха сказывалась на функционировании клавиатуры. Просто кошмар. У меня не было времени наблюдать за толпой или следить за дверью.
Элиза: Следить за дверью? Зачем?
Гарден: Потому что все хорошее приходит через парадную дверь: меценаты, агенты студий, подписание контрактов и случайные приглашения на одну ночь.
Элиза: Ты имеешь ввиду сексуальные контакты?
Гарден: Нет. У меня для этого есть постоянная девушка. Или была. Приглашения на одну ночь, в музыкальном бизнесе, означают короткие контракты, типа вечеринки, свадьбы, и тому подобного, хотя не многие приглашают исполнителя страйда.
Но в этот вечер я не смотрел за дверью, так как пианино звучало хуже, чем ящик с мокрыми носками. Поэтому я не заметил, как он пришел.
Элиза: Он? Кто?
Гарден: Бандит. Пятьдесят – Четыре – Тоже – надежный клуб: деловые люди – большей частью Hors Boys and Synto Skins. И никаких Манхэттенских босяков. Это гарантирует спокойную обстановку. Так что тот человек был явно не к месту в своей шелковой рубашке, и обтягивающих штанах. Эта экипировка выдавала в нем завсегдатая аптек окраинных кварталов города, несмотря на длинные светлые волосы.
Элиза: Он попал в тебя?
Гарден: Нет. Он выстрелил правее и выше, я услышал только треск пластика над головой. В то же мгновение я оттолкнул стул и скользнул за пианино. Музыка оборвалась, когда пули завели свою песню… После этого вечера никто не собирается позаботиться о мокрых молоточках.
Элиза: Что же ты сделал потом?
Гарден: Выскочил через заднюю дверь даже не оглянувшись. Последний гонорар я потребовал у хозяина наличными. Сказал, что у меня умерла мать.
Элиза: Ты сообщил властям? Я имею в виду, о стрельбе.
Гарден: Конечно, я законопослушный гражданин. Но они только смеялись, кормили меня полицейскими историями о немотивированной городской преступности, приводили статистические данные и расчеты вероятности относительно меня, а под конец сказали, что у меня буйное воображение.
Элиза: Но ты не согласен?
Гарден: (Пауза в одиннадцать секунд) Ты думаешь, что я сошел с ума.
Элиза: Это не моя функция. Я не решаю. Я слушаю.
