Я завидую как привилегии унижению, которому подверглись двое молодых новобрачных (об этом случае поведала газета «Франс-Диманш»). Жители Шарлевиля подарили девушке по имени Надин в день ее свадьбы шутовскую свастику, украшенную цветами. Во время немецкой оккупации Надин была любовницей берлинского капитана, который впоследствии погиб на русском фронте. «Она заказала мессу и облачилась в траур». Газетный снимок запечатлел Надин и ее мужа, выходящих из церкви, где только что кюре объявил их супругами. Она перешагивает через свастику. Жители Шарлевиля сверлят ее злобными взглядами. «Дай мне руку и закрой глаза», — видимо, прошептал ей муж. Она проходит с улыбкой перед французскими флагами с траурными лентами.
Я завидую горькому высокомерному счастью этой юной женщины. Чтобы его вкусить, я «отдал бы» весь мир.
27
Кто же помешает моему уничтожению? Сказав о гибели, я не могу не вспомнить об одном сне: меня преследовал паровоз. Я бежал по железнодорожному полотну. Позади я слышал прерывистое дыхание машины. Сойдя с рельсов, я побежал по полю. Грозный паровоз продолжал гнаться за мной, но внезапно он учтиво остановился перед деревянным шлагбаумом, в котором я узнал ограду на лугу, принадлежавшему моим приемным родителям; там, ребенком, я пас коров. Пересказывая этот сон приятелю, я сказал: «…поезд остановился перед шлагбаумом моего детства…»
28
Река во Французской Гвиане.
29
Сон Жава. Войдя в комнату — если он спит с любовницей, то навещает меня днем, — Жава рассказывает мне свой сон. Сначала он сообщил, что накануне встретил в метро матроса.
— Я впервые обернулся на красивого мужика, — говорит он мне.
— Ты не пытался к нему прижаться?
— Ты сдурел. Но я вошел за ним в вагон. Если бы он мне предложил, я думаю, что согласился бы с ним переспать.
Затем он охотно описывает матроса. Наконец он рассказывает мне сон, который видел ночью, после встречи в метро. В этом сне он был юнгой на корабле и какой-то матрос гонялся за ним с ножом. Когда тот поймал его посреди снастей, Жава сказал, упав на колени перед занесенным над ним ножом:
— Я считаю до трех. Прикончи меня, если ты не трус.
Едва лишь он произнес эту фразу, как все исчезло.
— Затем, — говорит он, — я увидел задницу.
— А потом?
— Я проснулся.
30
Мы быстро ретировались, так как известно: если проститутки не стоят на «рабочих местах», значит, полиция где-то близко. В преступной среде говорят: «Там, где нет шлюх, шныряют легавые».
