проведенного в тишине и комфорте, окажется весьма кстати.
Естественно, когда многие гости уехали, и появилась возможность спокойно поговорить, причем о действительно важных делах, все почувствовали еще большее удовлетворение от вечера. Под конец, когда Мюриэл заметила, что самим хозяевам не терпится поскорее добраться до постели, она решила, что им тоже пора уходить. Ей все же удалось оттащить Селвина от дочери хозяев дома, которая, похоже, вознамерилась было чуть ли не до завтрака общаться со столь «потрясным» гостем ее родителей, после чего Мюриэл в очередной раз объявила, что теперь уже они организуют вечеринку и что у них на примете есть лучшие на свете няни.
— Похоже на то, что я здесь единственное дитя, — нагловато проговорила дочка, — хотя и не собираюсь оставаться дома с какими-то нянями.
— О, это еще как сказать, — проговорила Мюриэл, словно приглашая девушку в чарующую пору зрелости и смакования мужских достоинств. — Если бы тот, что сейчас сидит у нас дома, пришел один, меня бы здесь, пожалуй, не было.
Селвин посмотрел в сторону дочки. — Я бы тоже не возражал встретиться с вами еще раз, — галантно произнес он.
— Так что же вам мешает? — проговорила хозяйка дома. — Мне показалось, что из всех сегодняшних гостей вы были самой чудесной парой. Что бы ни случилось, я теперь всегда буду знать, что вы выступаете одной командой.
— По части взаимного противоборства у нас тоже есть кое-какой опыт, — заметил Селвин. — А сейчас, если не возражаете, я хотел бы сделать еще один звонок. Просто предупредить, что мы выезжаем. А потом пришлю вам чек за пользование телефоном. Вы были очень любезны, и все же мне как-то неловко.
— Ерунда, — проговорил хозяин. — Я тоже прошел через это. Чувствуйте себя как дома.
На сей раз трубку никто не снял. Селвин трижды попытался дозвониться, в последний раз даже обратился за помощью на телефонную станцию.
— Странно, — пробормотал он, — такое ощущение, будто в доме вообще никого нет.
— Что-нибудь не в порядке с линией связи, наверное, — успокоил его хозяин дома. — В такое время суток бывают странности и похлеще. Однажды я тоже пытался дозвониться…
Однако его жена уже подавала плащи и пальто. Вечеринка закончилась.
Уже сидя в машине, Мюриэл сказала мужу:
— Знаешь, дорогой, я что-то немного раскисла. Не надо нам было так засиживаться. А вообще-то я могла бы пробыть там и дольше, мне у них так понравилось, ты пользовался бешеным успехом, я так гордилась тобой, о Бог мой, как кружится голова, а ты уверен, что мы едем по той дороге?
— Да уж, ты, дорогая, определенно раскисла. По твоей фразе сразу видно.
— Просто мне хочется поскорее очутиться дома.
— Скоро очутишься.
Мюриэл чуть задремала, пока машина катила по опустевшим улицам, а потому ей показалось, что он как-то неожиданно резко принялся искать ключи от дома. Она прильнула головой к его плечу.
— Побыстрее, дорогой.
— Ну что ты делаешь, Мю, ты же мне мешаешь в карман залезть. Фу, пьянчужка.
Она тряхнула головой, окончательно приходя в себя, и наблюдала за тем, как он вставляет ключ в замочную скважину.
— Сам пьянчужка, — промурлыкала она. — Если бы ты вздумал соблазнить меня вторично, я бы теперь предварительно хорошенько подумала.
Он выпрямился, чиркая зажигалкой, после чего снова наклонился над дверью. Никогда ей не забыть его взгляда в тот момент, когда он, все так же сгорбившись, с упавшими на лоб черными волосами искоса посмотрел на нее. Затем раздался его голос, в котором прозвучало самое неподдельное изумление, показавшееся ей, однако, совершенной глупостью:
—
— Ну хватит, Селвин. Я слишком устала для таких игр. Ну давай, открывай дверь и пошли поскорее ляжем.
Он снова завозился с ключами.
— Да ведь это же совсем другой замок, — произнес он каким-то странным голосом.
Она приблизилась и взяла его за локоть.
— Что ты хочешь сказать?
Он опять потыкал ключом в дверь, потом пожал плечами и снова проговорил: — Другой замок.
Женщина выхватила у него ключ и попробовала сама.
— Идиот, не замок, а ключ другой! — Теперь и у нее был странный, совсем непривычный голос.
— Ты прекрасно сама знаешь, что с ключом все в порядке, — отозвался он. — Я же им каждый день пользуюсь.
— Ладно, что ты стоишь со своей зажигалкой, как какой-то факельщик. Позвони в дверь.
— Разумеется, сейчас позвоню. Просто не хотелось детей тревожить.
— Ничего, если и потревожишь. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. А утром займись замком. Неужели нельзя заранее позаботиться о таких вещах, а не обнаруживать все, когда уже из дому выйдешь? Нет, правда, Селвин, одна я только забочусь о нашем доме.
— Ну ерунду ты говоришь, сплошную ерунду!
— Не собираюсь я сейчас с тобой спорить. Давай, звони!
— Сама звони. Понятно, ты устала, но уж руку-то поднять сил хватит. А то все лепечет что-то о женской беспомощности!
Женщина разгневанно надавила на кнопку звонка и держала так до тех пор, пока муж не прервал ее.
— Ладно, ладно, хватит уже. Они знают, что это мы, — пробормотал он.
— Как все это унизительно, — сказала Мюриэл.
После долгого ожидания дверь чуть приоткрылась.
В проеме, на фоне слабого розоватого света в прихожей показалось мужское лицо.
— В чем дело? — спросил мужчина.
— Да вот, ключи никак не могу найти, — ответил Селвин. Они оба двинулись было вперед, но дверь не поддалась.
— Я не понимаю… — сказал мужчина.
— Ну ладно, не время для шуток, старина, — проговорил Селвин. — Я понимаю, конечно, мы немного задержались, но вы же сами сказали, что у вас еще оставались какие-то дела, вот мы и не спешили.
— Надеюсь, дети вели себя хорошо? — добавила Мюриэл.
— Довольно странное время вы выбрали для своего визита, — проговорил мужчина. — А вы часом не ошиблись домом? Кроме меня и моей жены, в доме никого нет.
Дверь уже начала было закрываться, но Селвин резко подался вперед и надавил на нее плечом. Она чуть приоткрылась, но образовавшийся проем все равно не позволял ему пройти внутрь.
До лица мужчины было не более пятнадцати сантиметров, когда Селвин произнес:
— Знаете, старина, мы порядком устали и совсем не настроены шутки шутить или забавляться. Если вы немного сдвинетесь в сторону, то мы смогли бы войти.
— Пожалуйста, — как-то жалостливо проговорила Мюриэл.
— Какие к черту «пожалуйста»? — возразил Селвин. — Мы входим и все.
— Ну это мы еще посмотрим, — произнес мужчина. Он высунул руку и, казалось, просто опустил ее на плечо Селвина — тот внезапно отшатнулся, словно в руке этого человека скрывалась потаенная пружина.
— Что там такое? — донесся из глубины дома женский голос. — Что за шум?
Открылась дверь, и женщина показалась на пороге спальни. Она стояла, одной рукой сжимая воротник ночной рубашки, в которой Мюриэл сразу опознала свою собственную. Это была ее любимая ночнушка, ярко-красная, которую она сама называла «конкурсной», и сейчас ее полы слегка шевелились от холодного сквозняка, проникавшего в дом с улицы.
