Парень поднял голову, отбросив с лица волосы; странная, слегка виноватая улыбка держалась на его губах. Палач глянул на пленника с симпатией: не выкаблучивается, готов покаяться; сообразил, дурачок, как глупо было портить оружие. Так вот кто виновник, понял Митька, вспомнив, как позавчера ругался капитан Жан, показывая ружья с лопнувшими пружинами. Князь пообещал, что непременно найдут мерзавца. Вот и нашли – Ромона Даннела. Как звали его обычно? Ромка? Редкое имя, быть может, будущая мать услышала его от заезжего купца, какие бывают в Кареле. Наверное, решила: с таким именем у сына будет больше удачи. А он взял и разменял ее на несколько ружей.
– Сказать что хочешь? – дружелюбно спросил палач. Приговор объявлен, казнь состоится обязательно. И все же есть право у палача обратиться к осужденному, ибо только от ловкости заплечных дел мастера зависит, будет ли смерть быстрой.
– Хочу, – улыбка еще больше стала виноватой. Подмастерье повернулся туда, где за зелеными мундирами колыхалась толпа. – Прощенья хочу попросить у вас, люди. Не много я успел, не придумал что похитрее, чтобы не стреляли из карельских ружей в солдат короля нашего.
Размахнулся коротко палач, ударил парня в лицо. Оружейник устоял, только сплюнул на доски кровавую слюну.
Ударили барабаны. И пока грохот их не перешел в сдержанный гул, Митька думал: что знает этот Ромон Даннел о короле и мятежниках? О торговых путях через Миллред и дань, выплачиваемую королю Ладдара Далиду? О портах Вольного союза и воинах Роддара? О двух путях Иллара – или через войну и расширение земель, или к централизации власти? Тут, в маленьком городишке, далеко от столицы. Скорее всего – очень мало. А о том, как отражается огонь в медной миске с яблоками, как вьется золотая нить в руках Анхелины, поблескивает игла в пальцах королевы и как серьезно умеет разговаривать Эдвин с маленьким княжичем – и вовсе ничего. Так почему же он так верен королю? Почему? Или это просто месть за сотни убитых в Кареле?
Обвисло тело на веревке. Замолчали барабаны, сменились приглушенным женским плачем. Добавилась к цене за новый, сильный Иллар еще одна смерть – шестнадцатилетнего Ромона Даннела, подмастерья оружейника из города Карель.
Размеренно катились дни, все приближая отъезд короля. С утра Темка с тайным облегчением уезжал из дома. Целый день проводил во дворце. Учеба перемежалась срочными поручениями, и все бы нормально, если бы не Марик под боком. К вечеру рождалась тревога, и Темка спешил домой. Вглядывался с немым вопросом в открывавшего дверь слугу: не раздался ли в комнате капитана выстрел? Но пока Росс- покровитель удерживал Александера.
Оставалось пять дней до отъезда, когда утром коннетабль встретил Темку словами:
– Тебя ждет король.
Сказано было очень сухо. Но не это больше взволновало, а взгляд Марика – презрительно- торжествующий. Вины за собой Темка не знал, случись что с отцом, так даже такая сволочь, как Лесс, не будет радоваться. Остается – Митька.
Адъютант пропустил сразу, кивнул на золоченые двери, за которыми скрывался огромный кабинет короля.
Темка прошел по пурпурному ковру мимо портретов золотых князей – двух не было, на их местах темнело дерево, подчеркивая пустоту; мимо высоких часов, подаренных еще королю Горию, и стойки с мечами. Остановился у дубового стола. Король сидел, откинувшись на спинку кресла, и задумчиво смотрел на миниатюру на фарфоровой пластине. Темка уже знал: там изображена принцесса Анхелина.
– Сядь, – велел Эдвин, перебив приветствие.
Темке доводилось сидеть в присутствии короля, но сейчас он опустился на краешек стула, как деревянный.
– Я видел у тебя нож, который показался мне знакомым. Покажи.
Легко было догадаться, какой именно нужен Эдвину. Клинок легко выскользнул из ножен. Да, если бы княжича хоть раз обыскала королевская охрана – долго бы пришлось объясняться, откуда у него оружие с мятежным гербом. Мама права: носить сейчас Митькин подарок – безумие, но спрятать Темке казалось подлостью.
– Понятно, – король подержал нож, внимательно рассматривая герб, и положил перед княжичем. – У Дина-младшего есть твой?
– Да.
– Я хочу услышать всю правду о службе в гарнизонах. В первую очередь – об отношениях Эмитрия со своим капитаном. Князь Торн докладывал мне о письме из Северного Зуба про вооружение Дина. Меня интересует не это, а сам княжич. О чем вы беседовали, что планировали – до того и после, как узнали про мятеж. Как вел себя Эмитрий в Песках. В общем, все, что ты знаешь о побратиме.
Темка поднялся.
– Простите, Ваше Величество, это приказ, – он невольно сделал паузу перед дерзкими словами, – или просьба?
Эдвин посмотрел на княжича с любопытством.
– Если я скажу, что приказ?
– Тогда вам придется арестовать меня. Княжич Дин имеет право сохранить в тайне то, что он не желал бы рассказать сам. А раз так – то и я не смогу поведать вам всего.
– Что же. Ты уже рассказал немало. Я теперь знаю, какого побратима выбрал себе Эмитрий. Сядь, Артемий. Считай это просьбой. И не думай, что я желаю Мите зла.
Король так по-домашнему произнес: «Митя», что Темка послушно опустился на стул. Он понял, что именно расскажет: как друг не ушел из крепости, как он говорил о летописцах и искал правду в старых свитках. И как Митька не боялся, чувствуя у горла нож, и про метнувшийся в глазах страх при виде раскалявшегося в красных углях железа – не для него самого, для Темки.
Эдвин слушал внимательно, лишь пару раз переводил взгляд на портрет Анхелины, и лицо короля становилось угрюмо-задумчивым. Темка тогда чуть запинался, словно принцесса тоже появлялась в кабинете.
Было странно сейчас, когда мятеж охватывал Иллар и все – от молодого лейтенанта, только-только надевшего лычки, до старого коннетабля – торопились успеть как можно больше, спокойно сидеть и говорить о солнечных зайчиках на смотровой башне и реке Красавке. Темка замолчал.
– Эмитрий упоминал, что он часто бывал во дворце?
– Да, мой король. Не воспримите это как дерзость, но я знаю вас лучше, чем может казаться, – княжич Дин часто вспоминал о вас с большим уважением. Уважением не только к короне, а к самому королю, – раньше Темка не осмелился бы произнести такие слова, но он должен был хоть как-то защитить побратима.
Король одарил его тяжелым взглядом. Княжич только выше вскинул подбородок. Пауза показалась нескончаемой.
– Видит Ларр, мне трудно понять, и еще сложнее принять это, – заговорил Эдвин. – Но Эмитрий Дин перешел на сторону мятежников.
Темка отшатнулся, словно известие плюхнулось под ноги дохлой крысой. Это неправда! Не мог Митька, его оклеветали! Мало ли найдется ненавидящих род Орла.
– Это – достоверный факт.
Как же так, Создатель?! Не могли быть обманом протянутый королю меч и слова, сказанные на открытом Совете. Туманило голову, голос Эдвина с трудом пробился к сознанию.
– Можешь идти.
Темка поднялся, нерешительно протянул руку за ножом – или теперь он считается оружием мятежника? Но даже король не властен над клятвой побратимов.
– Ты не знаешь, что делать с ножом?
Значит, можно взять. Княжич обхватил рукоять – она показалась ледяной.
– Вы можете обвинить меня в пособничестве мятежникам, но я не могу отказаться от побратимства.
– Решать тебе, княжич Торн.
