давно рассвело и Темка уже не верит в загаданные желания, но хотелось коснуться белой колонны. Постоять хоть пару минут в тишине, успокоиться. Забыть паскудную ухмылку Марика, когда тот не увидел Митькиного ножа. Специально, гад, дожидался – посмотреть. Кулаки зачесались дать ему в рожу, чтобы кровью захлебнулся и не смел лыбиться.
Невыплеснутая злость заставила ускорить шаг, и по восточной лестнице Темка почти взбежал. С размаху обхватил колонну, прижался. Вот дерьмо шакалье, ну что за слезы дурацкие подкатывают? Обидели деточку, на балу не пришлось побывать. Тьфу! А если Марику морду нельзя пока набить – так учись бить словами.
Ресницы все-таки намокли, Темка слизнул с губы соленую каплю. Создатель, ну почему все не так, как должно было быть? Вроде бы полной чашей отмерил бед еще там, в Черных песках. Ан нет, то было только начало. Олень-покровитель, а ты за что разгневался на своего княжича? Нет ответа.
И Митьки рядом – нет, и отец далеко. Но князя Торна Темка скоро увидит, а как выпадет с побратимом встретиться? Не приведи Создатель – в бою. И пощади от плена: ни Темку мятежники не помилуют, ни король милости врагам не обещает.
Темка вытер щеку о плечо. Все, действительно пора бы найти коннетабля, получить распоряжения по случаю отъезда.
Княжич спускался неторопливо, похлопывая ладонью по перилам. Военному, конечно, так идти непростительно, во всяком случае, по Темкиному мнению. И когда он услышал шаги, то торопливо выпрямился, одернул мундир. Кто-то поднимался навстречу, вот-вот выйдет из-за поворота, с заставленной высокими вазонами площадки. Хорошо, что не застукали, когда он обнимался с колонной, вот было бы позорище! Темка ускорил шаг, стараясь побыстрее проскочить мимо.
– Княжич Артемий!
Горячая волна толкнула в грудь: на лестнице стояла Анхелина.
– Принцесса, – он склонил в приветствии голову.
– Я хочу поздравить вас.
Стремительный шаг – и Анхелина поднялась на одну ступеньку с Темкой.
– Простите, принцесса, – смутился княжич. Это он должен был спуститься, а застыл как столб каменный.
– Проводите меня, Артемий, – ладонь опустилась на его локоть.
Слова, что он торопится к коннетаблю, Темка был готов проглотить вместе с языком.
– Скоро отъезд. Мне так жаль. Все еще хуже, чем когда Эмитрий отправился в этот Южный Зуб. Я тогда посчитала, два года пройдут быстро. А вышло вон как… Я спросила отца, что будет, когда мятеж закончится. А он… он говорит – закон для всех. И если Митя выбрал свой путь, то ему и отвечать. А я не верю. Слышите, я не верю!
Принцесса остановилась, топнула ножкой.
– Я тоже! …Простите, я перебил вас.
– Ничего, – Анхелина потянула его за локоть. – Я была уверена, что вы так скажете. Я не знаю, как все случилось, но вот чувствую, видит Ларр, что не мог Эмитрий так просто предать короля. Я буду молиться за него. И за вас, княжич Артемий.
Темка почувствовал, как заливается краской. Он должен был поблагодарить, но слова прилипли к языку, точно намазанные вареньем.
Анхелина глянула лукаво из-под ресниц. Ох, если бы не тяжелая геральдическая цепь, если бы можно было забыть на минутку, что эта девочка – дочь короля.
– Мне показалось, или вы расстроены?
Невозможно врать, когда столько участия слышно в голосе, пусть даже легкая ложь предусмотрена этикетом. И не расскажешь всю правду.
– Да, я думал о своем наставнике, капитане Демаше.
У Анхелины затвердели губы, плотнее прижалась ладонь к сукну мундира, когда княжич рассказал о душном отчаянии Александера. Но не хотелось, чтобы капитан остался в памяти принцессы мрачным калекой, и Темка начал вспоминать Торнхэл и службу в Северном Зубе.
– Мы пришли, – принцесса остановилась у высоких дверей, ведущих во внутреннюю галерею.
Кольнуло сожаление – как короток путь!
– До свидания, княжич Артемий. Ларром клянусь, я постараюсь что-нибудь придумать.
Темка спускался медленно-медленно, все еще ощущая легкое прикосновение к локтю.
Дома бушевал Шурка.
– А ты! Ты!.. – мальчишка от ярости не находил слов. Темка улыбнулся. – Ты будешь… Так и знай, не возьмешь, я сам сбегу! Да я… Зубами за лошадиный хвост уцеплюсь, хоть всю дорогу буду следом волочиться.
– Не получится, – серьезно возразил Александер. – Через час есть захочешь.
За дверью помолчали. Потом Шурка выдохнул с тихим отчаянием:
– Пап, ну тебе же самому проще будет. Как ты…
– Ты серьезно думаешь, что мне будет легче, если я возьму на войну сына? – грустно отозвался капитан.
– А мне легче, что ты туда едешь? – огрызнулся Шурка. – Пап, ну ты же сам говорил – долг. Ты говорил – жизнь солдата… А теперь?
– Шур, тебе же еще нет и четырнадцати.
Все так же улыбаясь, Темка пошел дальше по коридору. Ну надо же, сложилось – как в сказке! Спасибо, принцесса Анхелина. Ведь по ее слову коннетабль долго расспрашивал княжича, как и чему учил его наставник, а потом написал приказ вернуть капитана Демаша на службу, предложив место в королевской свите и обязав заниматься с молодыми порученцами Эдвина. Конечно, Александеру не помешало бы еще недели две полежать, но разве удержишь его теперь.
А Шурка отца уломает. Темка готов на что угодно спорить. До завтрашнего утра есть время – целая ночь.
Княжич дошел до еще одной закрытой двери. За ней было тихо, но свет пробивался у косяка. Улыбка погасла. Темка толкнул створку. Княгиня не обернулась, продолжала сидеть, ровно держа спину и глядя на портрет отца. На подлокотнике кресла не было привычной корзинки с вышиванием, зато лежал на коленях платок, какой обычно носила осенью.
– Мама.
Чуть дрогнули плечи. Темка на цыпочках подошел, остановился за креслом. Страшно было шагнуть вперед, увидеть, что страх все-таки вырвался из-за непрочной преграды из ресниц. Мама обернулась, всхлипнула и притянула сына к себе. Упал платок, распахнулся под ногами цветочной поляной. Темка рванулся поднять, но княгиня не отпустила, обхватила сильнее, прижалась к мундиру.
– Ну мам, – он неловко погладил вздрагивающую голову. Обычно мамина ладонь касалась его волос, утешая и успокаивая, а тут роли вдруг переменились. Темка почувствовал себя очень взрослым, но от этого стало только тяжелее. Он снова коснулся тугих локонов:
– Мам, ну не плачь.
Каждое путешествие непохоже на предыдущее, теперь Темка знает это точно. Расцвечена степь геральдическими цветами: штандарты, мундиры, лошадиные попоны. Над головой не тряский потолок фургона, а небо. Прошла боль, руки поджили, вернулись прежняя гибкость и точность движений. Место в пути княжичу Торну определено: недалеко от короля, так же, как и Фалькию Леднею и Маркию Лессу. Кроме этого, порученцев ничего не объединяет. Впрочем, Темка не расстраивается. Фальк ему неинтересен, а Марика бы и вовсе глаза не видели. Хотя есть за князем Лессом должок, который Темка собирается стребовать.
Коротки и светлы летние ночи. Вечером долго горят костры лишь затем, чтобы приготовить ужин. Это Темке на руку. И отсутствие Александера – удача: вызвали к коннетаблю; будет милость Росса – капитан вернется нескоро. Сегодня – самый подходящий вечер, думал Темка, стоя на берегу. Снизу, от отмели, поднимался Марик, ведя за собой Санти. И конь, и хозяин были мокрыми. Лесс окинул Темку насмешливым
