Григорий свернул с тропинки и углубился чащу. Здесь туман был еще гуще, а идея искать грибы в тумане с фонариком пережила второе рождение. Механик достал фонарик и стал светить себе под ноги. Пришлось даже нагибаться к самым кочкам и разглядывать их очень пристально. Забубенный ощутил себя тем самым ежиком, только более продвинутым — с фонариком. Побродив так по болотистой почве полчаса, Григорий отыскал всего пару грибов, да и те по счастливой случайности. Видимость пока была нулевая.
Зато, углубившись в лес метров на пятьсот, он обнаружил там холодильник. Белое чудовище, невесть как сюда попавшее, стояло на небольшой поляне, словно идол Перуна. Забубенный чуть не ударился об него лбом, наскочив на холодильник в тумане. Некоторое время механик рассматривал это чудо техники, размышляя о том, кто бы мог его сюда приволочь и зачем? Ответ не находился. Холодильник был, тропинок не было. Туман за это время понемногу начал рассеиваться. Проявились окрестные сосны и березы. Григорий еще раз пристально осмотрелся. Вокруг по-прежнему не наблюдалось решительно никаких тропинок. Не с вертолета же его сбросили в чащу леса?
Окутанный сомнениям механик решил продолжить поиск грибов на восток от холодильника, благо в той стороне просветлело чуть больше. На этот раз он набрел на неплохую полянку, где обнаружил сразу пять молоденьких и крепких подберезовиков. Издав победный вопль каманчей, Григорий набросился с ножом на беззащитные грибы. Почин был. Следовало развивать успех, пока в лесу не появились конкуренты-грибники.
Побродив минут десять по колено в сырой траве, механик нашел еще одну полянку, с одной стороны ограниченную тремя поваленными друг на друга соснами, а с другой небольшой болотистой лужей. Грибов на ней было множество. Правда, не все съедобные на вид. Добрая половина относилась к сословию поганок и мухоморов. Их было так много, что, даже срезая настоящие на вид подберезовики, Забубенный осторожно лизал их на месте среза, опасаясь ощутить горечь несъедобного гриба. Так его учила в детстве бабуля, царствие ей небесное. «Да, — подшучивал при этом над собой Григорий, облизывая очередной гриб, — вот так втянешься, а потом из леса не выгонишь».
Опустошив лихим набегом полянку, Забубенный двинулся дальше в чащу, обойдя болотистую лужу. Сразу за ней начинался пологий подъем, и места были посуше. Пройдя в том направлении около километра, Григорий насобирал почти половину большого пакета подберезовиков. Грибы, все как на подбор, были молодые, едва успевшие вытянуться из земли и окрепнуть, до подхода грибников. Ни на одном не наблюдалось признаков червивости. Окрыленный успехом, Забубенный решил собрать целый пакет, а то и весь рюкзак, на зависть соседям. В нем проснулся древний инстинкт охотника за грибными головами.
Туман, между тем, рассеялся полностью. Ночь умерла. Солнце осветило кроны деревьев, разогнав остатки белесого тумана по низинам. Остановившись на поляне, Забубенный залюбовался лесом. Хорошо было здесь бродить ранней осенью, когда земля еще хранит летнее тепло, но уже постепенно укутывается ковром из пестрых листьев.
Скоро, однако, следовало ожидать наплыва более ленивых грибников. А к обеду, — самых ленивых. Срезая очередной гриб, механик мысленно пожалел их: не видать им такого успеха, как ему, этим утром.
Очередной раз, решая в какую сторону направить свои стопы, Григорий обнаружил, что незаметно забрел в какой-то холмистый уголок леса. Раньше здесь ему бывать не доводилось. Болот вокруг уже не было, деревья, словно отодвинулись друг от друга и стали покряжистей. Березы почти потерялись за крепкими стволами высоченных сосен. Чуть поодаль стоял огромный дуб. Все это больше напоминало настоящий бор, а не болотистый заказник вблизи большого города.
Блудить здесь было особенно негде, со всех сторон лесок был окружен либо многоэтажными бетонными домами, либо речкой, либо примыкавшей с дальнего края деревней. Так что Григорий не сильно переживал по этому вопросу. «Наверное, забрел в самый дальний угол, рядом с деревней, — успокоил себя Забубенный, — Здесь я еще не бывал, оттого и кажется лес незнакомым».
В этот момент механик-новатор заметил в ста метрах бродившую среди сосен фигуру девушки, одетой в какой-то длинный белый сарафан. «Ну, слава Богу, — успокоился механик, — Селянка. Пойду, спрошу в какой стороне город».
Однако селянка оказалась на редкость пугливой. Механик не успел еще и слова сказать, как та, увидев приближавшегося к ней бодрым шагом Забубенного, вскрикнула и убежала за холм, сверкнув пятками.
«Чего это он босиком по лесу шастает? — удивился Григорий, — простудиться ведь можно. Или у них тут так заведено? Вон йоги тоже на гвоздях спят и ничего. Может и мне попробовать, глядишь, здоровее стану».
Поднявшись на поросший лесом холм, Григорий действительно увидел, что почти вышел к людям: внизу, примерно метров через сто, лес редел и переходил в поле. Решив, обойти лес вокруг, а не продираться обратно сквозь чащу, Забубенный направился прямо к полю, в надежде через полчаса быть уже дома и пить кофе с булочками, также заботливо приготовленными женой вчера вечером. Куда убежала испуганная селянка, он не обратил внимания: мало ли на свет девиц с истерической натурой. Ну, увидела одинокого мужика в лесу рано утром, чего кричать то? Не маньяк же, хоть и с ножом в руке. Однако, выбравшись на простор Забубенный, остановился.
По полю к нему бежала толпа мужиков вооруженных дубинами. Мужики были какие-то странные, в длинных рубахах, лаптях и почти все бородатые. Лапти Григорий разглядел, потому что мужики бежали ходко, высоко задирая ноги. Ну, борода, это еще ничего. Но зачем носить лапти, когда можно даже в сельпо прикупить кожаные боты или, на худой конец, кирзовые сапоги, этого механик-новатор понять не мог. Впрочем, долго обдумывать этот парадокс он не стал. Ну, бегут себе мужики по полю с дубинами и ладно. А ему домой пора. Грибов набрал. Пора и честь знать. И он уже двинулся вдоль леса быстрым шагом, но червячок сомнения вдруг очень сильно укусил его, заставив вновь оглянуться на мужиков.
Те бежали явно в его сторону и намерения у них были, похоже, не очень дружественные. Да и дубинами размахивали на ходу очень уж натурально, не для красного словца. «Может селянка чего наплела? — озадачился Григорий, — Ну, типа, пристал я мол к ней в лесу, женится, хотел. Чего со страху не померещиться. А я оправдывайся теперь».
Механик бросил озадаченный взгляд на лесную чащу. Но убегать через лес было поздно. Мужики с дубинами уже отрезали ему этот путь и, обхватив механика полукольцом, стремительно приближались с трех сторон. Григорий остановился, положил мешок с грибами на траву, и приготовился принять бой, благо сам был не робкого десятка. Да ростом и силой Бог не обидел.
Окружение, наконец, закончилось. Мужики окончательно отрезали Забубенного от леса. Обошли со всех сторон, и теперь медленно подступали, поигрывая дубинами. Было их человек семь. Механик решил начать переговоры первым.
— Вы чего, мужики, кино снимаете? — поинтересовался Забубенный, разглядывая допотопную одежду преследователей.
— А ты не скалься, вражина, — ответил ему в тон здоровенный мужик хипастого вида с обручем на голове, стянувшим длинные русые волосы, — ты пошто Настасью обидеть хотел?
Забубенный вздохнул. Значит, действительно наплела историю селянка, теперь выкрутиться бы как- нибудь. Мужики-то, по всему видно, всерьез напрягаются. И зачем только за грибами пошел?
— Да вы чего, мужики, — попытался схитрить механик, — Какая Настасья? Не видел я никого. Иду себе лесом, собираю грибы…
— Ты не вертись, вражина, — снова подал голос мужик с обручем на голове и в замызганном кожаном фартуке, видно представитель древнейшей профессии кузнецов, кое-где еще сохранившейся, — я брат ее Никодим. Она мне плакалась.
— Послушай, Кодя, — ласково начал Забубенный, закатывая рукава, — у тебя видать кислородный удар случился от работы. Не трогал я твою Настасью, врет она все. Шел я мимо, спросить хотел, где тут дорога в город. Ждут меня там. А она как заорет, словно привидение увидела, да как ломонется через лес, только пятки засверкали. Нервная она у тебя больно. Валерьянки ей надо выпить. Так что…
Забубенный не успел закончить фразу и едва увернулся от просвистевшей над головой дубины. Чуток пониже и удар снес бы ему голову, верняк. Григорий драться не любил, но в минуту опасности вспоминались какие-то инстинкты: занимался в жизни немного каратэ, да еще кое-чем. Хотя поясов с неба не хватал, лениво было.
