не просто убить ночного прохожего, а запугать большую деревню. И потому нас должно быть как можно больше. Не пойдем же мы без него, ведь здесь важен каждый. Вот Деметрий и приказал ждать, пока он придет в себя.
– И чего они подрались из-за этого пьяного илота?[18] – удивленно покосился на Тараса горбоносый Книд, вспоминая недавние события. Но Тарас сделал вид, будто спит глубоким сном. – По нашим законам тот должен был умереть на глазах молодежи, чтобы они навсегда запомнили, что пьянство – это страшный порок.
– Одни боги знают, что пришло Гисандру на ум, – пустился в размышления больше других любивший почесать языком Плидистрат, также поглядывая в сторону «спящего». – Ведь его незадолго до этого хорошенько побили, а потом ударили палкой по голове. А еще раньше он один бродил много дней вокруг вершин Тайгета[19] в поисках кабана, которого хотел посвятить Аполлону.
И, чуть отвернувшись в сторону, добавил, понизив голос, но Тарас все же услышал.
– Наш Гисандр хоть и крепок телом, мог слегка помутиться умом. Вот и бросился на Деметрия, а тот решил, будто Гисандр захотел занять его место вожака агелы, и ударил ножом. Деметрий не любит соперников.
– Это уж точно, – согласился Книд, поглаживая свой нос, которым снова втянул напоенный ароматом сочного мяса вечерний воздух, – но хватит о драках. Наш ужин готов. Пора приниматься за еду, пока он не остыл.
– Да простят нас боги за это чревоугодие в столь поздний час, – воздел руки к небесам Плидистрат и, окликнув Эномая и одного из его ровесников, приказал: – Снимайте тушу, и тащите ее вон на тот камень, укрытый листьями. Я буду разделывать ее сам.
И в подтверждение своих намерений достал из ножен свое оружие. Вдвоем Эномай с другом не справился, и пришлось подключать еще одного. Когда они втроем наконец притащили пышущего жаром поросенка на разделочный камень, находившийся метрах в пяти от Тараса, тому в нос ударили такие запахи, что зверски голодный боец решил немедленно проснуться. И начал было уже разворачиваться к месту предстоящего пиршества, но тут невдалеке послышался шорох, и на поляну выступили из темноты окружавших ее деревьев человек десять во главе с Деметрием.
– Я, кажется, вовремя, – сказал хриплым голосом Деметрий, сваливая с плеча на камни связку недавно убитых птиц.
– Хвала богам, ты явился как раз к ужину, – подтвердил Плидистрат, вонзая свой нож под лопатку свинье и привычным движением отделяя мясо от хребта, а затем переключаясь на филейные части, – вернее, для нас это будет настоящий пир.
– Что же, – согласился Деметрий, присаживаясь на камень с видом вожака и поглядывая, как остальные его спутники сваливают свою добычу рядом с брошенной на камни птицей, – совсем скоро мы забудем, что такое есть досыта.
– Уже забыли, – хохотнул Книд.
Но Деметрий смерил его таким взглядом, что следующие слова застряли в глотке у Книда.
– Пир в нашей жизни и еда досыта скоро станут редкими, – повторил Деметрий тоном умудренного опытом бойца, словно ему было не девятнадцать с небольшим, а все сорок, – а потому отпразднуем сегодня. Ведь, если захотят боги, завтра может и не наступить.
Все собравшиеся ответили на слова Деметрия одобрительным гулом. А Тарас вдруг раздумал «просыпаться», чувствуя, как сжались от гнева его кулаки. Он боялся, что если встанет, то немедленно испортит всю обедню этим кровожадным маньякам, кем бы они ни были на самом деле и где бы они сейчас ни находились: в Греции или в России.
– Оставьте хороший кусок мяса Гисандру, – вдруг услышал он слова Деметрия, – как очнется, тоже захочет есть.
«Заботливый, сволочь», – подумал Тарас, все еще пребывая в молчаливом гневе. Но постепенно ему на смену приходили странные ощущения, что для этих парней драка друг с другом, в том числе и насмерть, не была поводом для прекращения дружбы. Словно переломав друг другу ребра, носы и порезав ножами, можно было оставаться закадычными друзьями. Но все, что он услышал, наводило именно на такие размыщления. «Высокие, – вспомнил он фразу из любимого фильма, – высокие отношения».
Глава седьмая
Последний пир
Пролежав еще минут десять, Тарас не выдержал и осторожно сел на своей лежанке из тростника. Надо было как-то заново налаживать отношения, тем более если все, что он услышал, было правдой, хотя он сам еще не верил до конца в то, что находится в древней Спарте. Слишком уж невероятным выглядело такое предположение.
Несмотря на царившее по соседству веселье и приготовления к ужину, хруст тростника услышали. На звук обернулись несколько человек, включая Деметрия.
– Наш Гисандр очнулся! – издевательски воскликнул тот, приняв, однако, такой вид, словно ничего не случилось. А указав на почти разделанную свинью, добавил: – Присоединяйся, Гисандр, сегодня мы пируем.
– Я не голоден, – выдавил из себя Тарас, кулаки которого невольно сжались при виде обидчика. Однако он слегка успокоился, увидев несколько свежих шрамов на лице Деметрия, с удовольствием вспомнив, как возил его лицом о камни.
«Хоть какое-то утешение», – промелькнуло в мозгу спецназовца, размышлявшего, как ему получше войти в роль. Язык языком, но местных реалий он еще не знал, чтобы вести себя уверенно. Однако что-то надо было сказать еще. На него, словно на ожившую мумию, смотрели сразу несколько человек, а прямой отказ мог снова спровоцировать драку с Деметрием. Хоть Тарас и был не прочь поквитаться за рану, но слабость еще давала о себе знать. Все шансы были у Деметрия. Так что лучше было обождать, никуда этот главарь не денется от него. Ведь, судя по тому, что он услышал, прикидываясь спящим, Гисандр, то есть он сам, был вторым человеком в этой стае.
– Хотя ты прав, – сделал над собой усилие Тарас, вставая, и шагнув поближе к огню, – следующий пир будет не скоро. Так что дайте-ка мне кусок пожирнее.
Смотревшие на него парни в накидках и с кинжалами у пояса, заулыбались. Им пришлось по сердцу, что между двумя самыми сильными бойцами агелы снова наступил мир. Пусть даже временный. Деметрий, привыкший быть лидером, быстро уловил общее настроение, натянуто усмехнулся и нарочито громко заявил:
– Рад, что ты не ушел от нас в царство Аида. Мне было бы жаль отправлять туда столь хорошего бойца из-за жизни презренного илота.
Тарас предпочел промолчать, усаживаясь на камень у огня. А Деметрий между тем разорвал сильными руками свой кусок жареной свинины надвое и протянул одну часть Тарасу в знак примирения. Меньше всего спецназовцу хотелось есть из рук этого кровожадного ублюдка, каким он считал Деметрия до сих пор, но кто знает, как повернется жизнь дальше. И каковы местные обычаи, если его действительно занесло в древнюю Спарту. Услужливая память подсказывала, что с людьми здесь обращались не лучше, чем с животными. Тем более с рабами, жизнь которых ценилась еще меньше. Поэтому Тарас мясо взял и впился в него зубами, откусывая сочный кусок. Но с выводами решил повременить. Приглядеться надо, разведать, что к чему.
Остальные члены агелы снова загомонили, разбирая куски мяса, нарезанные щедрой рукой Плидистрата. Со всех сторон послышались шутки и смех. Допущены к еде были все, включая молодежь. Пир на взгляд Тараса выходил скудный: мясо, овощи и несколько кувшинов с речной водой в глиняных кувшинах. Не пир, а так, плотный перекус для оголодавших бойцов, да и только. Никакого вина или папирос Тарас не увидел, как-то машинально отметив, что подрастающие бандиты так не гуляют: без водки и курева. Новое наблюдение еще больше огорчило его, укрепляя внезапно возникшую депрессию.
«Может быть, – втайне надеялся Тарас, проглатывая первый кусок и смахивая каплю жира с подбородка, – все это игра больного воображения и в один прекрасный момент я очнусь в больничной палате, вспоминая все это как страшный сон».
Пока, однако, вокруг бурлила настоящая жизнь. И она, едва Тарас оторвался от спасительного тростникового ложа, сразу начала затягивать его в свой водоворот. Хотя теперь Тарасу следовало
