десять троп, ведущих в одном направлении к югу. Под ногами сверкал белый с желтоватым отливом камень, стертый подошвами тысяч людей, не раз, судя по всему, ходивших этой дорогой.
Вскоре, поглядывая вперед, Тарас заметил, что местность идет вверх, рождая облизанную ветрами скалу, абсолютно лишенную растительности, за которой угадывалось резкое понижение, если не пропасть. Больше никаких гор впереди он не видел. А когда прошел еще час, и спартиаты, прыгая с камня на камень, взобрались на самый верх этой возвышенности, перед ними открылась огромная панорама полуострова, охваченного с двух сторон лазурным морем.
Они находились на узком перешейке, за которым берега вновь отдалялись друг от друга, но расстояние между ними не превышало теперь нескольких километров. Справа, на самом берегу моря, Тарас увидел какой-то новый город. Прямо под ними скала обрывалась вниз пропастью метров на сто, обойти которую можно было лишь по узкой тропе слева, долго петлявшей серпантином вдоль самого обрыва. Впереди, гораздо ниже, виднелся лишь один небольшой холм, а под ним, еще ниже, сверкал белыми колоннами на фоне ярко голубого моря огромный вытянутый портик, земля вокруг которого была огорожена невысоким каменным забором.
– Вот он, мыс Тенар, – объявил Деметрий, останавливаясь на краю пропасти, – храм Посейдона.
– Илоты! – крикнул кто-то из бойцов агелы, указывая рукой на группу людей, спешно покидавших последний холм и бежавших в сторону такого близкого убежища.
Глава одиннадцатая
Храм Посейдона
Командир агелы впился глазами в небольшие фигурки людей в нескольких сотнях метров, также заметившие их.
– Вперед, спартанцы! – крикнул Деметрий. – Они не должны добежать до храма!
И первым бросился вниз по узкой тропе. Тарас бежал в середине колонны, стараясь не смотреть в пропасть, куда то и дело скатывались камни, задетые босыми ногами спартиатов. Эта тропа была единственной дорогой к храму Посейдона, миновать которую было никак невозможно, и спартанцы помимо воли были вынуждены замедлить свой бег. И когда первые из них, в числе которых был Деметрий, оказались у самого подножия обрыва, а затем взобрались наверх по расширившейся вдвое дороге, то увидели, что илоты находятся уже почти у ворот храма. Поднявшийся вслед за ними Тарас рассмотрел метрах в пятистах человек сорок, одетых в лохмотья, а кто и просто в набедренные повязки рабов, среди которых были женщины и дети.
Самые быстрые из них, человек тридцать, уже вбежали в ворота храма на территорию, огороженную невысоким каменным забором, сложенным из обтесанных валунов. Храм Посейдона, сверкавший белизной своих колонн, возносился вверх метров на пятнадцать или двадцать, а его священная территория занимала обширную часть берега у самой воды. Здесь кроме прямоугольного вытянутого здания главного храма, – такие Тарас видел во множестве на картинках в учебнике по истории, – было сосредоточено еще немало зданий разной формы и высоты, от амбаров до небольших квадратных башенок неизвестного спецназовцу назначения, и ванн с морской водой, выложенных камнем. В общем, там было много хозяйственных построек для служителей культа Посейдона. Вот туда и спешили беглые рабы, стремясь затеряться среди них, или вбегали в храм, надеясь найти в нем защиту от смерти, летевшей за ними на остриях ножей молодых спартиатов.
– Бегом! – заревел Деметрий, видя, что добыча, за которой он так упорно гнался, ускользает от него. И первым бросился с холма вниз, выхватив кинжал из ножен.
Илоты, бежавшие последними, завопили от ужаса, видя, как их настигают спартанцы. Деметрий и еще несколько человек уже почти догнали рабов, как вдруг несколько мужчин с мотыгами преградили им дорогу, решив пожертвовать собой, чтобы дать возможность женщинам и детям добежать до храма.
Тарас, повинуясь какому-то внутреннему голосу, чуть отстал от первых спартиатов и бежал в центре группы нападавших, когда Деметрий, первым преодолев почти триста метров, отделявших его от крайних илотов, набросился на первого. Это был крепкий раб, почти вдвое шире в плечах самого Деметрия, мужчина лет сорока, державший в руках массивную мотыгу. Илот, не дожидаясь, пока его зарежут, взмахнул своим оружием и едва не задел Деметрия по плечу. Тот уклонился на бегу и, выбросив руку вперед, достал раба первым же ударом клинка. Лезвие вошло илоту под сердце. Выронив мотыгу, он упал на колени, и не успело его тело еще коснуться земли, а Деметрий уже набросился на другого.
Спартанцы, бежавшие следом, – Эвридамид, Тимофей и Книд – тоже схватились с илотами, которых в шеренге защитников было человек пятнадцать. Позади них слегка медливший Тарас разглядел бегущих женщин, которые были уже почти у ворот спасительного храма. Но избежать этой драки, как он ни старался, ему снова не удалось. С волками жить… В общем, сразу после того, как дубина молодого илота просвистела у него над головой, сработали рефлексы, и он, резко присев, отточенным движением вогнал лезвие кинжала в живот парню. Илот закричал и рухнул на теплые камни, обильно поливая их своей кровью.
А Тарас уже прыгнул в сторону, уходя от удара сверкнувшей на солнце мотыги. Металлический черенок просвистел мимо, высекая искру из камня. А боец увидел прямо перед собой обозленное лицо молодого парня и врезал тому прямо в челюсть рукой, в которой держал нож, вместо того чтобы сразу убить. Илот выронил свое оружие, распластавшись на камнях, но тут же попытался вскочить, чтобы броситься в драку. Однако он упал прямо под ноги Деметрию, который, не раздумывая, вонзил ему нож в шею. А когда тот, харкая кровью, вновь оказался на камнях, крикнул Тарасу.
– Гисандр, не трать время на удары, убивай сразу! Эти животные недостойны иного.
И, развернувшись, вонзил клинок в живот очередному илоту. Схватка на подходе к храму Посейдона вновь разгорелась нешуточная. Илоты не отступали. Однако, несмотря на умение молодых спартанцев владеть ножом, рабов было больше. Им удалось изувечить Книда, сломав ему руку ударом палки, и отрубить Плидистрату мотыгой два пальца на руке, когда тот упал на землю, пытаясь подхватить выбитый из рук нож. В ярости он вырвал мотыгу из рук поразившего его илота и здоровой рукой расколол тому череп его же оружием. Лишь после этого он отбежал в сторону и принялся заматывать окровавленную руку.
Спустя десять минут спартанцы перебили большую часть илотов, а оставшиеся в живых бросились бежать. Деметрий и остальные преследовали их до самых ворот храма, где командир агелы заколол в спину последнего илота, который не успел добежать до спасительной черты буквально пару метров. Пнув его мертвое тело, Деметрий обвел взглядом столпившихся во дворе храма рабов, которые с ужасом наблюдали за ним, и крикнул так, чтобы его слышали даже на берегу:
– Я до вас доберусь, проклятые илоты! И тогда не ждите от меня пощады.
Пригрозив рабам, он отошел от ворот и вернулся к месту последнего побоища, усеянного трупами илотов. Там он сел на камень, положив нож рядом, и стал что-то бормотать себе под нос, словно обращался к богам. Остальные спартанцы сгрудились вокруг него, приводя себя в порядок и зализывая раны. Походные эскулапы – Архелон и Эгор – колдовали над изувеченной рукой Плидистрата, с которой все еще капала кровь, смазав ее чем-то и соорудив повязку из тряпок. Потом занялись рукой Книда.
– Не повезло, – сплюнул Книд, поморщившись, глядя на обвисшую руку, кость из которой едва не вылезла наружу, – ну ничего, щедрые боги даровали мне целых две руки.
Когда эскулапы привязывали к сломанной руке дощечку, он испустил стон, но затем стиснул зубы, и больше ни одного звука не вырвалось наружу, пока они не обездвижили руку, примотав ее тряпкой к шее спартиата.
– Ну что, – поинтересовался Тарас, когда Деметрий закончил бормотать и встал, оглядываясь вокруг, – ты доволен? Погоня закончена?
– Я не уйду отсюда, Гисандр, – неожиданно заявил Деметрий, – пока илоты не будут наказаны. У меня есть приказ вырезать половину, если будут сопротивляться. И ты о нем знаешь. Если мы не накажем жестоко этих, то остальные поднимут восстание.
– И как же ты это собираешься сделать? – удивился Тарас, почуяв железную решимость командира агелы исполнить этот чудовищный приказ, о котором он, оказывается, был в курсе. – Ты пойдешь против воли богов?
– Я уважаю богов, – ответил Деметрий, – и они разрешили мне наказать илотов сегодня.
– Ты хочешь ворваться в храм? – догадался ошеломленный Тарас.
Он, конечно, слышал о таких случаях, но обычно святотатство совершали чужеземцы над храмами ненавистных им богов. Тарас не мог представить, чтобы спартанцы, которые, как он читал, молились на
