своих богов, как никто из греков, были способны учинить резню даже в храме.
– Я их выманю оттуда, – ответил Деметрий, нахмурив брови, – пообещаю прощение.
– Думаешь, они тебе поверят? – усмехнулся Тарас, глядя то на окровавленные руки командира агелы, то на трупы илотов, разбросанные вокруг.
– А если они не выйдут, – Деметрий помолчал, щурясь на солнце, – Посейдон простит нам эту маленькую шалость. Тем более что в море нам никогда не бывать.[27]
И решившись, Деметрий в одиночку направился к воротам храма, у которых его встретили жрецы Посейдона. Поклонившись им и что-то сказав, он обратился к илотам, заполнившим двор и все еще не верившим в свое избавление. А затем вернулся назад.
– Что ты пообещал им? – спросил Тарас, едва командир агелы оказался рядом.
– Я сказал им, что теперь они могут свободно возвращаться домой, никто их больше не тронет, – ответил Деметрий, но в его глазах играло дьявольское лукавство, особенно когда он с любовью погладил ножны кинжала, – боги напились крови, и наказание за ослушание состоялось. Я дал им полдня на размышление и сказал, что готов проводить их до самой деревни. Мы будем ждать илотов до захода солнца на вершине лысой горы, куда сейчас же отправимся.
Тарас внимательно посмотрел в лицо командиру агелы и убедился: тот пойдет на все, лишь бы добить оставшихся илотов.
– Что ж, хорошо, идем на гору, – кивнул Тарас, – но знай: если они не выйдут сами, то я отказываюсь идти с тобой в храм убивать оставшихся рабов. Я не пойду против воли богов.
– Ты можешь поступать, как хочешь, Гисандр, – процедил командир агелы, сверкнув глазами, – боги на моей стороне, а не на стороне илотов. И ты ответишь за ослушание, когда мы вернемся в столицу.
– Я так решил, – отрезал Тарас, выдержав взгляд командира.
Остальные спартанцы жадно слушали этот новый спор, и по всему было видно, что добрая половина из них поддерживает Гисандра. Они готовы были перебить хоть всех илотов, чтобы выполнить приказ, но не в храме, не на его священной территории, как требовал командир агелы. Тарас понял, что сделал верный шаг к укреплению своей власти, но Деметрий это тоже понял и не забудет. В этом можно было не сомневаться.
«Не впервой», – отмахнулся от мрачных мыслей Тарас, направляясь вслед за командиром на лысую скалу, вновь пройдя по серпантину над пропастью.
Здесь, на северном склоне, в небольшой расселине между камнями, которая находилась в двух десятках метрах от главной тропы, Деметрий приказал отдыхать до заката. И Тарас не был так рад еще ни одному его приказу. Выпив воды, – еды у них все равно с собой больше не было, – спартанцы разлеглись на теплых камнях, и многие из них уснули, пользуясь редкой возможностью. Благо высокие края расселины давали тень, и здесь было не так жарко.
Спецназовец нашел себе местечко в дальнем краю расселины, подальше от Деметрия, и приготовился спать. Но едва он сомкнул глаза, прикрывшись испачканным за время погони гиматием, как рядом с ним присели сразу трое: Эгор, Архелон и Халкидид.
– Гисандр, ты на самом деле не пойдешь с Деметрием в храм убивать илотов? – спросил вполголоса Эгор.
Тарас открыл глаза и обвел взглядом собравшихся вокруг него бойцов.
– Да, – кивнул он, давно поняв, на что нужно упирать, чтобы даже спартанец заколебался, – я не хочу прогневить богов.
Трое бойцов переглянулись.
– Мы тоже не пойдем против богов.
Это было похоже на заговор. А заговоры, насколько он помнил, здесь не очень уважали, требуя безоговорочного подчинения командиру. Но воля богов – дело серьезное, особенно для спартанца. И Тарас решил идти до конца, попытавшись извлечь из этого пользу.
– Мы останемся с тобой, – ответил за всех Эгор. – Плидистрат колеблется, ему хочется отомстить илотам за увечье. Но если мы воспротивимся, Деметрий ничего с нами не сможет сделать, даже если мы останемся вчетвером. А тогда нашему примеру последуют и остальные.
– Ты хочешь сказать, – закончил за него Тарас, – что тогда у Деметрия вообще ничего не получится?
– Мы убили уже достаточно илотов, – ушел от прямого ответа Эгор.
– Если агела откажется подчиниться, по возвращении на берега Эврота он обязательно пожалуется педоному, – вставил слово Архелон, – и мы можем не дожить до последнего экзамена в храме Артемиды. Нас запорют раньше, если тот захочет. А Деметрий у него любимчик.
Тарас нахмурился. Рисковать своей жизнью в бою с противником он был готов, но убивать илотов, как баранов, ему было не по душе, как ни старался бывший боец «Тайфуна» заставить себя поверить в то, что он теперь юный спартанец Гисандр. Впрочем, подставлять остальных членов агелы, решившей вдруг избрать его своим тайным лидером, он тоже не хотел. Выбирать, однако, не приходилось, свое слово он уже сказал. Внес раздор в порядки агелы. И Тарас решил положиться на судьбу, пытаясь припомнить, кто такой этот неизвестный ему педоном, о котором он уже не раз слышал. Похоже, какой-то чиновник, надзиравший за этими кровожадными детками, чье слово даже за десятки километров от Спарты наводило ужас даже на таких храбрых парней.
– Ладно, – кивнул он, – отдыхайте, а если илоты не выйдут из храма, поступайте, как подскажет вам ваше сердце. Я не двинусь с места в любом случае.
Приняв такое решение, «тайный совет» агелы разошелся, и Тарас смог наконец спокойно задремать. Отключился он мгновенно, едва положив усталую голову на теплый камень. В этот раз ему вдруг приснился дом в той, прошлой жизни, и мать, которая не может найти себе места, потеряв своего единственного сына. Тарас стоял у нее за спиной, тянулся к ней руками, но она его не замечала, словно Тарас превратился в бестелесный призрак. Потом он увидел себя внутри БТРа, влетающего на территорию зоны, и крепкую фигуру Вадика с автоматом в руках, который сидел справа от него. БТР скрипнул тормозами, останавливаясь. Бойцов внутри качнуло вперед. Люк откинулся, и он уже был готов выскочить наружу, но откуда-то вдруг раздался тихий голос: «Вставай, Гисандр!».
Тарас открыл глаза, машинально хватаясь за нож и пытаясь рассмотреть в наступившей темноте склонившегося над ним человека. Это был Архелон.
– Кое-что изменилось, – проговорил он, указывая в сторону многочисленной группы бойцов, которая окружила Деметрия, едва различимого в сумерках в дальнем конце расселины.
– Откуда здесь столько народа? – удивился вслух Тарас, пересчитав людей. Их было примерно человек сорок.
– Сюда пришли еще две агелы Клеона и Механида, – объяснил это столпотворение Архелон, – их привел с собой Эномай, встретивший агелы на склонах Тайгета на обратном пути, пока разыскивал нас.
– Ясно, – кивнул Тарас, приподнимаясь на локтях и усаживаясь удобнее на плоском камне. Он хорошо выспался и чувствовал себя посвежевшим, набравшимся сил. – И они решили принять участие в общей охоте.
Архелон кивнул.
– Как у них с желанием прогневить богов? – поинтересовался Тарас.
– Не знаю, – не совсем понял вопроса Архелон, – но кажется, они договорились примкнуть к Деметрию.
«Умеет убеждать, сволочь, – сплюнул на остывшие камни Тарас, дело шло совсем не так, как он рассчитывал, – да и хрен с ним, спартанцы решений не меняют».
– Мне все равно, – подтвердил он свои прежние слова, – сколько бы народу еще здесь ни появилось, я не тронусь с места. Богов я уважаю больше, чем Деметрия.
Командир агелы словно услышал его слова. В конце расселины началось движение, и вскоре Деметрий в сопровождении еще двух здоровяков остановился напротив поднявшегося на ноги Тараса. «Судя по всему, – решил спецназовец, скрещивая руки на груди, – это и есть Клеон и Механид».
– Илоты не пришли, – произнес Деметрий, глядя в глаза своему противнику, – пора выступать и довершить начатое. Ты пойдешь с нами, Гисандр?
