посетили, воздав должное божественным покровителям Спарты.
Две недели тренировок в глубоком строю, за время которых Тарас научился хорошо владеть щитом и мечом, а также набил своим противникам немало синяков, пролетели незаметно. Все это время Деметрий вел себя подчеркнуто спокойно, Тараса не донимал, но по всему было видно, что командир агелы немного подрастерял свой авторитет после Гимнопедий, а Тарас, наоборот, приобрел. Большая часть членов агелы теперь негласно держала его за вожака. Тем не менее по возвращении в лагерь с праздников никто не назначил Тараса командиром агелы. До самого выпуска им оставался Деметрий.
Однако новоиспеченный победитель Гимнопедий сразу в нескольких дисциплинах не очень об этом сожалел, ведь командовать Деметрию оставалось всего несколько дней. А потом у них обоих появится новый командир, из опытных бойцов, а как уж дальше сложится карьера обоих спартиатов, было ведомо только богам.
В последний день обучения, ознаменовавший собой конец молодой жизни, Элой построил всех спартиатов на берегу Эврота по случаю приезда одного из эфоров, который должен был сообщить им важную информацию. Этим эфором оказался Хидрон, хорошо знакомый Гисандру. Все происходило вечером, когда зной спал и приятная прохлада от близких вод Эврота повеяла на молодых спартанцев. Перед эфором был установлен стол, на котором лежали какие-то медные таблички.
– Завтра вы покинете лагерь и шагнете во взрослую жизнь, – объявил Хидрон, медленно изучая лица тридцати двух сфереев этого лагеря, – ваше место займут молодые, которым только предстоит пройти то, что вы уже прошли. Но и для вас воспитание не закончилось. Напротив, начинается его новый этап. Теперь вы – полноправные граждане Спарты. У каждого из вас появится свой дом, свои слуги и рабы, которые обязаны выполнять за вас всю работу, чтобы не отвлекать вас от главного – служения своей стране.
Хидрон замолчал, посмотрел на воды реки и затем, выдержав многозначительную паузу, продолжил, взявшись за пояс гиматия:
– Доспехи, выданные вам, останутся при вас. Сегодня же вы получите настоящее оружие: щиты, мечи и копья, с которыми будете нести дальнейшую службу в своих воинских подразделениях.
Тарас слушал во все уши. Остальные тоже жадно впитывали слова эфора.
– Если захотите, со временем вы сможете менять некоторые части своих доспехов. Главное, чтобы они полностью соответствовали законам об оружии спартанцев, принятыми царями и одобренными эфорами. Вы знаете, что бывает за неправильно надетые доспехи.
Тарас невольно вспомнил несчастного Тимофея из Милета, который хотел сладкозвучия и натянул на своей кифаре несколько новых струн, за что его инструмент был немедленно «казнен» через прибивание гвоздями к стене. И Тарас почему-то был уверен, что этому Тимофею еще повезло. Он получил самое мягкое наказание за нарушение древних традиций, оставшись в живых. А что будет, если новый командир вдруг обнаружит легкое несоответствие военной формы имеющимся законам, Тарас боялся даже подумать. Впрочем, самое главное, что он понял из этой речи, заключалось в следующем, – если позволят, он может при желании надеть доспехи отца или взять что-либо из его арсенала.
– А сейчас я вручу вам свидетельство на владение землей, которое дает вам пожизненное право пользоваться вашим клером[55], – сообщил Хидрон, указав на медные таблички, лежавшие перед ним. – Вступив во владение, вы должны немедленно явиться в ближайший к имению город, разыскать своего командира пентекостера, который определит вас в эномотию[56], и сообщить ему о прибытии. С этой минуты вы во всем будете подчиняться ему. Запомните это.
Закончив свою речь, эфор взял в руки одну из табличек и отчетливо произнес:
– Деметрий!
Командир агелы приблизился.
– Поздравляю, Деметрий. Уверен, ты будешь достойным гражданином Спарты.
Приняв табличку, Деметрий поклонился и вернулся в строй.
То же самое проделали еще пятнадцать человек, пока очередь не дошла до Тараса. Когда эфор произнес его имя, спецназовец подошел и получил из рук чиновника заветную табличку, означавшую очень многое. Мельком взглянув на нее, Тарас увидел какой-то чертеж, нацарапанный на гладкой поверхности острым предметом, короткую надпись под ним и дырку в углу, словно он должен был повесить эту табличку себе на грудь или прибить ее к чему-то.
– Ты был достойным эфебом, Гисандр, и стал победителем на Гимнопедиях. Верю, ты прославишь Спарту на полях сражений, – высокопарно произнес эфор.
– Я лучше умру, но не уроню ее чести, – пообещал Тарас в тон эфору.
И вернулся в строй. Когда процедура «выдачи документов» была закончена, Хидрон пояснил, зачем табличка имеет отверстие.
– Прибыв в свое имение, вы должны показать ее периеку-управляющему и прибить эту табличку к стене своего дома[57]. С этого момента вы считаетесь хозяином имения.
«Понятно, – кивнул Тарас, краем глаза рассматривая табличку и припоминая, что видел нечто подобное в имении „отца“, – а земля-то не близко».
Судя по весьма схематичному чертежу, на котором были отмечены три города, включая Спарту, река Эврот и горный хребет Тайгет, – участок гражданина Гисандра находился на севере страны у истоков Эврота, почти в трех днях пути от Спарты. Там, где заканчивалась северная оконечность Тайгета, у подножия которого расположился городок Пеллана. Именно в этом месте теперь и должна была проходить его взрослая жизнь.
Раздав все таблички, Хидрон произнес напутственную речь и разрешил всем разойтись, с тем чтобы до заката разобрать приготовленное для них оружие, с которым они на рассвете должны будут покинуть лагерь.
– Могу ли я посетить имение отца? – после некоторых раздумий осмелился задать вопрос эфору Тарас. Все равно знакомый путь лежал до Спарты по той же дороге.
– Не раньше, чем через месяц, – был ответ, – если разрешит пентекостер.
Тарас смирился и отступил с поклоном. Спорить с эфорами всегда выходило себе дороже.
Получив у надзирателей средней длины меч, Тарас взвесил его на ладони. Пальцы удобно облегали рукоять. Затем сделал несколько рубящих движений и остался доволен. Вложив клинок в ножны, он перебросил их через плечо и взял копье, также сделав пару выпадов. Копье было достаточно легкое и прочное.
Вооружившись, Тарас, как и все остальные, направился к своему ложу из тростника, чтобы провести на нем последнюю ночь в этом лагере. Никаких «отвальных» по случаю окончания учебы не предполагалось. По дороге он наткнулся на группу «дембелей» из восьми человек, которые что-то оживленно обсуждали.
– Надо идти всем вместе, – тоном командира заявил Деметрий, стоявший в центре этой группы.
– Теперь мы все равны, Деметрий, – заметил на это Эгор, – и ты нами больше не командуешь. Во всяком случае, до прибытия.
– О чем спор? – поинтересовался Тарас, упираясь тупым концом копья в землю.
– Где находится твой участок, Гисандр? – поинтересовался Архелон.
Тарас свободной рукой вынул из-за пояса тяжелую табличку, которая все время норовила оттуда выскользнуть, и показал другу.
– Вот и мой рядом, – ответил Архелон, изучив чертеж.
– И мой, – подтвердил Эгор, – и Деметрия, и Халкидида, и Тимофея, и вообще всех из нашей агелы да еще некоторых парней из агел Механида и Клеона.
– Значит, мы все будем жить и служить рядом, – подытожил Тарас, не зная, радоваться этому или огорчаться, – впрочем, я так и думал.
– Вот Деметрий и предлагает выступать завтра всем вместе, – подал голос Халкидид.
– Неплохая идея, – неожиданно поддержал Тарас, – раз уж нам все равно двигаться в одну сторону. Только я согласен с Эгором. С завтрашнего утра мы свободные граждане Спарты, и пока не прибыли к новому месту службы, можем пожить пару дней без командира. Поэтому я думаю, кто хочет, может отправляться с Деметрием, а кто не хочет, может идти самостоятельно.
