Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли)

через полчаса, кое-как задобрив сына свиньи снедью, партизаны вкупе с нашими героями двинулись к лагерю.

* * *

В лагере сопротивления было довольно людно. Наши герои сидели в партизанской харчевне и обедали; там было полно хорошеньких девушек, сбежавшихся сюда со всех сторон, чтобы посмотреть на отважного победителя дракона. Почему-то среди них возникло и стало обрастать дополнительными подробностями убеждение, что именно Микки с’Пелейн и есть тот самый отважный водитель дирижаблей, победивший дракона, что он умён и отважен (что было, в принципе, не так уж и далеко от истины), что в любви он бог (что было довольно далеко от истины), и что он лично убил трёх драконов (что вообще не имело с истиной ничего общего). Девушки с селянской простотой во все глаза глядели на юного с’Пелейна, самые смелые из них строили ему глазки. Кончилось тем, что Белинда отвела ученика лекаря на кухню и там, к вящему восторгу партизанских поварят, поговорила с Микки на повышенных тонах.[20]

Закончив обедать, наши герои вышли на улицу и обнаружили там терпеливо ожидавшую их толпу, в основном, состоящую из селян, партизан и ремесленников Бленда. Увидев выходящих из харчевни друзей, толпа дрогнула и вытолкнула из своих глубин крепкого пожилого мужчину. Он кашлянул и спросил:

— Кто из вас победитель драконов?

— Это он! — радостно загалдели местные девицы, выбежавшие следом. — Вот этот славный юноша! — и дружно состроили Микки глазки. Белинда сочла своим долгом ущипнуть юного с’Пелейна. Тот ойкнул, а девицы с ненавистью посмотрели на Белинду.

— Уважаемый! — торжественно обратился к Микки крепкий пожилой мужчина. — Ты — убийца драконов! Мы понимаем, ты, конечно, устал после битвы, но начатое дело надо закончить!

— Извините, — ошарашенно отвечал Микки, — но мне кажется, вы меня с кем-то путаете!

Селяне переглянулись.

— Скромный! — негромко сказал один.

— Не хвастун, — отметил второй.

— Это хорошо, — подытожил крепкий пожилой мужчина и продолжил: — Могучий Куин побеждён, но в замке Бленд осталось его семя. А из любого дракончика рано или поздно, если его не убить, вырастает дракон…

— И что? — холодея от предчувствия, спросил юный с’Пелейн.

* * *

В полдень следующего дня на дороге, ведущей к замку Бленд показался одинокий путник. Но никто не следил за ним со стен замка, не пропели приветственно трубы, встречая гостя, не скрестила копья стража, вопрошая у путника, кто он такой и откуда прибыл, ибо в замке Бленд с тех пор, как там поселились драконы, не было ни одного человека. Микки подошел к опущенному мосту, тоскливо оглянулся, постоял и медленно вошёл в открытые ворота замка, сжимая в потной ладони рукоять Гринписа.

* * *

…Ликующая толпа воздавала почести Микки с’Пелейну. Сам же герой улыбался через силу, поскольку ему было очень не по себе. Очень, очень сильно не по себе, потому что, может быть, именно в этот момент мир перестал быть таким простым и безразличным к нему, каким был раньше.

Баллада о доблестном Микки с’Пелейне, победителе дракона

Народная Песня на одном листе

В прекрасный замок Бленд пришла беда
Примчался с севера могуч и нелюдим
Расправив свои грозные крыла
Дракон по имени Могучий Куин
Спалив дыханьем злым и дол и лес
Прохожих он гоняет по мостам
Но Микки Доблестный сказал тогда при всех
«Ему за всё мечом своим воздам!»
Он молод был, но мудр не по годам
И кровь была у Микки горяча
Он верил в справедливую судьбу
И лезвие надежного меча
Чтобы вступить с драконом злобным в бой
На крыльях веры в небо он взлетел
В небе синем твердою рукой
С драконом злобным делал что хотел
Была нелегкой битва в небесах
Семь дней и семь ночей они дрались
Но рыцарь на прирученных ветрах
С драконьей головой спустился вниз.
Героя не забудем никогда!
Он наше небо от врагов освободил
И в наших землях ждет его всегда
Постель с периной и горою пир!

Продолжение контрглавы,

той самой, основной целью которой было окончательно запутать читателя при помощи введения новых действующих лиц и привходящих обстоятельств

Военные успехи, одержанные армиями Трёх княжеств в борьбе против Вентаны, дали любопытный эффект. Князья и население Трёх княжеств осознали, что три княжества сильнее, чем одно, и решили объединиться. Но, как известно, только дурацкие решения претворяются в жизнь легко и просто, решения же конструктивные и сулящие благо постоянно натыкаются на разного рода препятствия. Князья довольно долго спорили на эту тему: орали, топали ногами, трясли космами, лохмами и патлами, но так ни к чему и не пришли. Единодушны они были лишь в одном: это не должно быть демократическое государство. Мысль эту выразил князь Люксенгардтский Пикок Лохматый.

«Лично мы, — сказал он, разумея под этим „мы“ себя и своё княжество, — не настолько богаты, чтобы позволить себе демократию, выборы и прочую шелупень. И потом, мы ведь народ простой и гордый. Ежели надо выбрать между справедливостью и богатством, мы выбираем справедливость».

И, что характерно, остальные князья его поддержали. Ясное дело, это будет королевство, сказали они. Но вопрос при этом остался открытым.

Кто будет королём?

Сейчас уже трудно установить, кто первым высказал мысль о сменных династиях, ибо разные источники говорят об этом по-разному. Историки Моррвильского Высшего Колледжа утверждают, что, скорее всего, мысль эта пришла в голову Алдону Косматому, когда он в редкие минуты отдыха наблюдал за кувыркающимися на лужайке щенками. Летописи, хранящиеся в архивах Княжеской библиотеки Пеласта, гласят, что вероятнее всего эта идея родилась в голове Коботина Лохматого, когда он, устав от забот, перед сном наблюдал за коптящимся на вертеле окороком. Люксенгардтская же «Былина о Рыцаре Бедном» прямо утверждает, что придумал это Пикок Патлатый во время любовных утех.