непроходимыми. Через некоторое время можно уже было различить вереницу людей с санями, с трудом прокладывавших дорогу по глубокому снегу.
Весть быстро облетела землянки и пещеры. Не обращая внимания на пронизывающий ветер, мужчины, женщины, дети поспешили наружу. Все в изумлении следили за движением неизвестных.
— Идут прямо сюда! — шептала Маргарита. — Неужели наши?
Внезапно стоявшие вокруг радостно зашумели:
— Смотрите, машут!
— Флаг?!
— Голубой флаг!
Падая и проваливаясь по пояс в снег, все с криками бросились навстречу.
Снежный поход
— Прошли! С таким грузом! — Дольчино с благодарностью посмотрел в усталое, обмороженное лицо Федерико ди Новара.
— Пять дней тащили. Девятнадцать человек в пути замёрзло, — входя в землянку, сказал тот. — Но это ничто по сравнению с вами. Продержаться шесть месяцев на голой скале!
Старейшина окинул взглядом убогое жилище, неубранные трупы, измождённых людей, лежащих на нарах.
— С детьми… даже трудно поверить! — Голос его дрогнул.
— Откуда ты шёл? — спросил Дольчино.
— Из Южной Франции. Все хотят вам помочь. По сёлам и городам братья собирают деньги, нищие отдают последнее. Лионская община внесла две тысячи дукатов. Сотни людей просились ко мне в отряд. Я мог взять лишь немногих.
— Как же вы добрались?
— Под видом крестоносцев прошли до Бьелла. В Триверо обменяли лошадей и золото на провизию и двинулись прямо через горы.
— Неужели зимой можно попасть сюда из Триверо?
— Пастухи указали путь. Налегке дошли бы дня за три.
Дольчино задумчиво поднял голову.
— Всего три дня, и мы в тылу папской армии!
— И в местах, где есть продукты, — подхватил Федерико. — Среди крестьян там много наших. Они помогут ворваться в город.
— Триверо не годится для лагеря, — заметил появившийся в дверях Лонгино Каттанео. — В случае осады оттуда не вырваться.
— Добыв продовольствие, можно укрепиться на ближайших горах, — возразил Паоло.
— Но с кем идти? Половина людей не способны держаться на ногах. Бросить больных нельзя, — возразил Дольчино.
— Ждать здесь бессмысленно, — тихо произнесла Маргарита. — Крестоносцы опустошили всю долину.
— Что же ты предлагаешь?
— Веди тех, кто может ходить. Я останусь. Когда возьмёте Триверо, поможете и нам.
— Марго права! Иного выхода нет! — поддержал её Милано Сола.
В тот же день братья стали готовиться к походу. Впервые за много месяцев в общинных котлах варилась настоящая полента. В рассохшихся без долгого употребления квашнях было замешено тесто. Каждый получил по испечённой в золе большой ячменной лепёшке, и куску овечьего сыра.
Вечером, едва стихла пурга, было решено выступать. Отряд Федерико ди Новара двинулся в путь, прокладывая дорогу. За ним длинной колонной потянулись другие. В лагере для охраны больных и раненых остались лишь женщины.
Стоя на краю скалы, Маргарита, Анжела и Марина молча глядели вслед уходящим. На фоне снегов, несмотря на сумерки, ещё виднелась исчезавшая за далёким хребтом живая лента людей.
— Одни остались! — чуть слышно произнесла Марина.
— Зачем пустила Энрико? — спросила Маргарита. — Мальчик недавно оправился от болезни.
— Увязался за дедом. Разве удержишь?! Я, говорит, не женщина.
— Лишь бы не было ветра, — Анжела подула на пальцы, — тогда доберутся. Вот только как они возьмут Триверо?
Маргарита обняла девушку за плечи.
— Федерико рассказывал, там много наших.
— Тебе случалось бывать в тех местах?
— Перед осадой мы с Паоло прятали в долине Сессера раненых. Но ездили больше по деревушкам.
— В тот раз ты ещё меня утешала. Теперь будем ждать не одного Паоло.
— Любишь? — Маргарита взглянула на Анжелу.
Та молча отвернулась.
— А мне придётся думать сразу о троих, — вздохнула Марина. — И сын ушёл, и муж, и отец. — Маргарита подняла лежавший у ног арбалет. — У нас на руках сотни больных. Надо позаботиться о защите лагеря.
Марина печально смотрела на удаляющихся людей.
— Неизвестно, сколько придётся ждать. Провизия на исходе. Как только узнают, что мы одни, епископ пошлёт сюда солдат.
— Я сама подумываю об этом. Погода хорошая. До рассвета можно наведаться в Моллиа.
— Какой там гарнизон?
— Всего полтораста латников. Если снимем часовых без шума, остальные не проснутся.
— Не перехватят ли на обратном пути?
— После такой пурги занесены все дороги.
— Тогда не теряй времени. Отбери сестёр. Мы с Анжелой приготовим сани.
— Завтра день святого Джерардо, — улыбнулась Маргарита. — Будет чем помянуть Сегарелли.
Скоро с Лысой Стены спустился маленький отряд и в сгустившейся тьме направился в сторону, противоположную той, куда ушли братья.
На третий день пути по обрывистым ледяным кручам войско повстанцев подошло к горе Цебелло, в графстве Булгаро. Отправив часть людей на вершину для разбивки лагеря, Дольчино повёл остальных к раскинувшемуся у подножия горы Триверо. Слух о появлении апостоликов уже разнёсся по городу. Церковные колокола забили в набат, призывая всех к оружию.
Но большинство жителей отказались защищать стены. Капитану наёмной стражи вместе с солдатами пришлось бежать из города. В распахнутые кем-то ворота уже вступали оборванные бородатые воины. Не задерживаясь на окраинах, они устремились к главной площади, где находились высокие каменные дома триверской знати. После короткой стычки нападающие захватили палаццо подесты и сбросили с колокольни поднявших тревогу звонарей.
Между тем набат был услышан в соседних селениях. Отовсюду к Триверо поспешили отряды местных феодалов.
Понимая, что его бойцы почти не способны сражаться, Дольчино приказал забрать побольше продуктов и отходить к горе Цебелло. Заодно братья прихватили подесту, священников и наиболее знатных горожан. Преследовать патаренов солдаты не решились.
На вершине горы под открытым небом спали у костров воины. Охапки хвои и веток, положенные
