– Извини, Соник. Никак. – Модуль сигналит, о том, что загружена дискография группы «Laibach». Песня уже выбрана. Я запускаю музыкальную синхронизацию с душами окружающих. Это значит, что начала играть и действовать на всех музыка. Моя музыка. Мое оружие. Будем надеяться, сработает.
«Этого мало. Шансов нет. Даже несмотря на то, что я дам вам боевых способностей, сколько смогу»
Спасибо и на том.
Глава 26 – «L'Homme Arme»
Laibach – «L'Homme Arme», или «Вооруженный человек». Первые тихие, но громовые звуки со странными голосами на заднем плане нарушают окружающую гармонию. Соник смотрит на меня с подозрением, остальные тоже ничего не могут понять, но молчат, испуганно глядя на меня. Но моя цель – Соник. Я смотрю на него и улыбаюсь. Ведь это моя музыка. И Соник теперь это прекрасно понимает. Мы ходим друг около друга по кругу, как перед боем, готовые кинуться друг на друга. Его первый выпад совпадает с первым сигналом трубы и моим отскоком в сторону. Снова непонимающий взгляд. Соник промахнулся. И в этот же момент в такт со вторым громом трубы идут во все стороны черно-белые полосы и необычные голоса. Голоса в песне, а вот полосы – простенькая оптическая иллюзия, для усиления эффекта. На третий всплеск трубы, или другого какого-то инструмента полосы заполнили все вокруг, и начали двигаться в редкий, пока, такт.
– Что это?
– Психическая атака: матросы на зебрах. – Я улыбаюсь, но мне не до смеха: я учуял легкий страх.
Полосы заполнили все, как туман, Соник видел вокруг метров на пять, не больше. Как и я, но мне это было не нужно. Голоса, голоса, а потом опять эта громовая тишь, за которой подключились еще какие-то духовые. И барабаны. Отбивают такт, жуткий такт. Такт движений вооруженного человека. Меня. Барабаны и духовые бьют по ежу почти физически. И ритм становится адским, но размеренным и давящим. Такт – удар, такт – удар, такт – удар, как танец. Но это не танец. Все выпады бесполезно и вслепую. Я только отпрыгиваю в сторону, вовремя отставляя ноги, даже не по воле интуиции, просто доверившись ритму. Вокруг танцует жуткий туман из черно-белых полосок. Они сливаются и танцуют вокруг поезда под эту музыку. Кружат, сбивают, путают. А Соник все бегает и бегает, уже подчинившись этой безумной гонке. Минута бесполезной беготни. Еще один всхлип духовых, и ритм возвращается, становясь невыносимым. Он чуть-чуть преобразуется, заставляя бить все чаще и чаще. Третий цвет полос – синий. И он отлично вписывается в эту музыкальную композицию. Бой! Бой! Бой! Адский марш выматывает меня, адский марш выматывает Соника. Но внезапно все стихает, и еж от неожиданности падает на спину. Все лишь на пару секунд полосы опадают. Самое время для проверки. Нет, для страха. Чей-то смех и опять гром. Духовые не стихают, и иногда бьют барабаны. А еж не поднимается. Я надвигаюсь на него неумолимо, приближаюсь. А Соник ползет на локтях назад, чувствуя страх проверки. Духовые нарастают, барабаны бьют, почти не переставая, вгоняя страх, как гвоздями, в мозг жертвы. Это уже не глаза героя, а глаза затравленного зверя. Может быть, это мои глаза его так напугали? Он поднялся бы, но жуткий барабанный ритм выгнал все мысли из его головы. Затишье в полсекунды – и все инструменты начали последнюю атаку. Страшная нарастающая волна страха. Полминуты обработки, и теперь уже прыгнул я, преодолевая три жалких метра, которых мне не хватало до его горла. Музыка уже затихала, когда я поднял его обвисшее тело. Обморок. Что и требовалось доказать.
«Как? Невероятно. Вы еще и всю энергию модуля интуитивно всадили в его угнетение. Еще и из внутренних резервов неслабо добавили (как бы не сказалось на вас это, кстати). До чего вы его довели»
– Док! Быстрее его в камеру, пока он не очнулся! – Бесполезно, доктор как будто меня не слышит.
Эгман сидит на железном полу, вытирая покрывшийся испариной лоб. Руж стоит на ногах, но тяжело дышит, испуганно глядя в пространство. Я же сам бегу с ежом в руках к ближайшей камере. Доктор нажимает на какую-то кнопку. Легкое жужжание слышится от камеры Тэйлза. Путь открыт, но он и не думает теперь бежать. Вот она! Мощь словенского индастриала!
«Вообще-то югославского»
Изначально так оно и было. Но Югославии уже нет. А группа, если точнее, из Словении.
«Песня с первого альбома, но добавлена только в переиздании 2002 года. А вообще интересная история у этой группы»
Голос! Если ты такой умный, то чего без меня не обойдешься?
И вот еще один сюрприз. Прямо посреди платформы появляется розовая ежиха с молотом в руке и вопит:
– Куда вы дели Соника?!
Во второй руке какая-то непонятная штуковина. Телепортатор?
«Хм, скорее всего. Последнее время Тэйлз работал над какой-то штукой под названием „хаос-порт“. Годится для одиночного использования»
Неважно. Я опять запускаю проверку. Руж уже сориентировалась. Пока эта девица со страхом глазела по сторонам, она подлетела к этой ненормальной с молотом и вырубила ее двумя жестокими ударами. Кажется, она хотела помочь, а вместо того уже сидит в одной камере с Наклзом. Глупо получилось. Это, кажется, Эми Роуз. Глупо попалась, глупо и быстро. И опять мимо. Минус два имени в списке.
«Да… Но… Все равно… Я… Впечатляет»
Спасибо, голос. Одно радует. Подозреваемых осталось всего восемь, а не четырнадцать. Ноги слегка подкашиваются, а адреналин зашкаливает. Меня даже подташнивает. Или всерьез тошнит? Нет, я просто…
Глава 27 – «Разговоры»
Вырубился? Иначе с чего бы Руж щелкать пальцами у меня перед носом:
– Вы живы? Отзовитесь? Ау-у-у?
– Как долго я был в отключке?
– Минут десять.
«Вы… Вы даже близко не представляете себе, какую силу вы запустили»
И какую?
«Музыку»
Все, голос, я тебя расколол: ты как минимум Бетховен. Нет, подымай выше, Моцарт!
«Не говорите чепухи. Музыка – особый вид творческой энергии. Она не может создавать вселенные, но возможности, которые дает ее восприятие с лихвой это восполняют. Музыка может все! Надо только уметь ее подобрать. Я думаю, лучше было бы воспользоваться другой мелодией, для вашего же здоровья. Хотя… Задачу вы выполнили»
Эмоция?
«Здесь нагрузочка чуть меньше. Что-то да проскакивает»
– Какие планы дальше? – Руж опять готова к труду и обороне.
«Чего?»
Просто образное выражение. Меня уже задрал этот придурочный, поганый и […] (перебираю в уме с десяток матерных эпитетов). Ноль реакции. Слава богу, я контролирую, куда идут мысли, голосу или мне.
– Вам плохо?
– Нет, мне очень хорошо. А если я обопрусь о бордюрчик платформы, то вообще замечательно.
