— А нам Валерик письмо приславши. Валерик — взрослый сын, дослуживает в армии.
— Пишет, домой не поеду, у них всем взводом решено в Тюмень. Там и заработки на нефти, и с жильем обнадеживают.
— Ну правильно: куда ж ему в эту комнату возвращаться? Взрослый уже, жениться захочет. Да и без женитьбы тяжело здесь втроем. Да и хорошо, когда молодые живут самостоятельно: быстрее взрослеют.
— Хорошо-то хорошо. А хотелось, чтобы Валерик поближе. Так и не увидишься, если он в этой Тюмении. А квартиру… Мой давно говорил: «Сделаем Валерику кооператив». Ну правда, он тогда зарабатывал не как сейчас.
Этого Вольт и боялся: чтобы Родиону Ивановичу не пришлось работать на Валерика. Тогда конец эксперименту, а ведь началось так хорошо сверх всяких ожиданий! Да и вообще Вольт считает, что неправильно жертвовать своими интересами ради детей. Пусть дети добиваются всего сами! Даже и безнравственно: закапывать собственные таланты.
— Лучше сам пусть заработает. В той же Тюмени. Больше себя уважать будет, это я вам говорю как психолог.
— Сколько ж там работать? И морозы! Жалко. Родное ж дитя. У вас-то нет своего.
У Нади не может быть детей: однажды она неудачно сорвалась сверху у себя в цирке. Время от времени Вольт думал, как бы здорово он воспитал сына: физкультура, закалка воли, тренировка памяти — все то, чего в самом Вольте никто в детстве не воспитывал, так что пришлось потом наверстывать самому. Да, его сын был бы идеально снаряжен для достижения своего максимума. Ну а начать с того, что Надя, конечно, рожала бы под водой. Способ, известный еще древним египтянам: дети, рожденные под водой, более развиты физически, у них заметно лучше память и остальные способности, к тому же у них при нырянии происходит рефлекторная задержка дыхания, как у всех китовых, а потому в море они чувствуют себя настоящими дельфинами! Египетские жрецы — образованная каста, хранители мудрости — появлялись на свет только таким способом. Почему же теперь так рождаются редкие счастливцы?! Непонятно! Ведь главный долг родителей — наделить своих детей максимальными способностями!.. Да, иногда Вольт очень ясно себе представляет неродившегося сына — но быстро отвлекается за многочисленными делами.
«Нет своего» — другой бы смутился, почувствовал свою неполноценность, но не Вольт:
— Чего ж жалеть, Антонина Антоновна. Надо правильно воспитывать, вот и все. И в первую очередь — самостоятельность. Без самостоятельности не будет воли, без воли — человека, личности!
Антонина Антоновна не решалась больше возразить: она слегка робела перед Вольтом; но чувствовалось, что внутренне она не согласна.
Тут кстати хлопнула входная дверь и застучали быстрые, почти женские шаги по коридору.
— А я знаю! А я знаю! Не скроетесь: ваш ЗИС вас всегда выдаст! Здравствуйте, Вольт Платоныч!
По какой-то странной стыдливости Вольт только немногим друзьям открывает имя Стефы; для остальных тот остается безымянным ЗИСом.
— Здравствуйте-здравствуйте! Поздравляю, мне уже Антонина Антоновна похвасталась!
Антонина Антоновна тихо улыбалась, глядя на мужа. Все-таки понимает она, что это значит для ее Родиона Ивановича. Хоть и вздыхает о непостроенном кооперативе, но понимает.
А тот простодушно торжествовал:
— Как я вчера! Вы бы видели, Вольт Платоныч! Меня же знают мало. Я как набрал сходу четыре из четырех, пошел шепот: «Кандидат, переехал из Петрозаводска!» Им же не поверить, что свой новичок появился — в мои-то годы. А что скажут, когда в будущем году в настоящем финале появлюсь, не в блице?!. Клязь-мина из «Спартака» наколол четко. Такой молодой нахал, вы бы видели! Подловил его на челябинском варианте — сейчас его все играют вслед за Свешниковым, ну и он тоже: молодой да модный! — Вольт сумел-таки внушить Родиону Ивановичу презрение к моде. — Полез в челябинский вариант, а сам не знает, помните, той катастрофы с Дорфманом?
В своем увлечении Груздь почти всегда забывает, что Вольт — не тренер его, а психолог; что учит не дебютным вариантам, а приемам обращения с памятью, вниманием. Значит, приемы эти еще и важней дебютных вариантов.
— Я был уверен, Родион Иванович! С вашим характером!
Не был Вольт уверен — но с тем большей пылкостью нужно было теперь подтверждать неизменную уверенность в успехах Родиона Ивановича!
— Я очень чувствую, Вольт Платоныч! Очень чувствую, вы не думайте. Я бы вполовину не смог без вашей уверенности!
Так оно и есть, слова Груздя — всего лишь констатация факта, а все-таки приятно слышать! Даже Вольту приятно, хоть он-то знает действие этого механизма внушения, — каково же Родиону Ивановичу?! Да, внушение — это все!
— Жалко, вам нельзя за рулем, а то приняли бы по пятьдесят граммчиков за успехи!.. Да, сегодня же хоккей! Открытие чемпионата в Ленинграде!
С предвкушением удовольствия на круглом лице Груздь щелкнул выключателем.
Но с экрана явственно повеяло унынием: борьбы не было, а значит, и игры — СКА безнадежно и безвольно отдавался на милость ЦСКА.
У Вольта огорчительная особенность: он всегда болеет за слабую команду. От этого спортивные передачи для него — сплошные разочарования. Но случаются иногда и чудеса: более слабые одолевают — за счет воли, вдохновения, порыва! Тогда это удивительное зрелище, счастливые минуты!.. Но, конечно, болеть можно только за ту команду, которая, хоть и слабее, борется — упирается, как принято говорить среди спортсменов. СКА сейчас и не думал упираться.
— Да, вас там не хватает, — вздохнул Груздь, — вы бы им внушили веру и надежду!
Действительно, внушил бы.
СКА безропотно проглотил еще одну шайбу, и по этому случаю Вольт с Родионом Ивановичем узнали счет: 8:1, а еще только половина второго периода.
— Зрителей жалко, — сказал Вольт. — Им-то за что мучиться?
И в этот момент ему пришла в голову идея — как всегда сразу и целиком.
Он одинаково радовался всем своим идеям: и про аларм-систему, которая, быть может, совершит переворот не только в науке, но и в самом человеке; и про необходимость изменить систему оплаты ремонтников в таксопарках, — недавно прочитал статью в газете, как ремонтники вымогают деньги у шоферов, и сразу явилась идея: платить не за ремонт, а наоборот — за исправность машин, за процент выхода на линию! Тогда будет заинтересованность в результате, будут сами производить профилактику — короче, будет отношение как к собственным машинам! Радикальное решение. Вольт, конечно, написал в газету — и конечно, получил пустую отписку. Непонятно почему. Ведь надо прогрессировать, непрерывно прогрессировать — а многие почему-то не хотят.
И вот теперь тоже: радикальное решение!
— Все правильно, Родион Иванович! Потому что порочна сама нынешняя система очков. Наши знают, что ЦСКА их задавит, вот и не упираются: чего ломаться зря? Несправедливо: прокатались весь матч, нахватали десять шайб — получили ноль, или бились до конца, проиграли одну шайбу — такой же ноль. Хуже чем несправедливо — безнравственно! А нужно так: разыгрывать восемь очков в матче — по два в каждом периоде и два за общий результат. Понятно? Вот как сейчас: весь матч проигран, два периода проиграно, но все равно оставался бы стимул: в последнем периоде урвать очко или два. И ЦСКА не смог бы расслабиться до конца. Только так! Тогда будет интерес в любом матче!
Справедливость такой системы была очевидна. Но манило и другое ее преимущество: новизна! Вольт любит новое, потому что оно всегда интересно само по себе. Надо прогрессировать, непрерывно прогрессировать!
— Вы замечательно придумали, Вольт Платоныч! Только если бы вы им внушили, как мне, они бы и так уперлись против ЦСКА. И по нынешней системе.
Трогательная вера в Вольта, ничего не скажешь, но сейчас она уже и не льстила: сейчас хотелось одного — утвердить новую идею! Написать, отправить — только тогда можно будет успокоиться: он свое дело сделал. С ним всегда так: пока идея не высказана, пока остается в голове — то, что сказал Груздю, не
