одухотворенное, что ли. Или так казалось Шагину?
Подскочила женщина менеджер-боцман с глазами навыкате. На ее лице застыла такая умильная улыбка, что Шагин невольно опустил глаза. Всегда стыдно смотреть, когда кто-то до такой степени унижается, заискивает как грузинские политики перед американским президентом.
— Всегда рады видеть вас в нашем заведении. Что будете заказывать? Могу предложить на ваш выбор…
— Пошла к чертовой матери! — спокойно сказала Ассоль.
Женщина менеджер, она же боцман с пиратского судна по совместительству, с готовностью кивнула и мгновенно растворилась в воздухе.
Шагин недоуменно посмотрел на Ассоль. Та по-прежнему, не мигая, смотрела ему прямо в глаза, будто гипнотизировала.
— Какая вы, однако… добрая и воспитанная девочка! — сказал Шагин.
А сам подумал: «Машенька Чистовская так бы не поступила!».
— Надоела! — раздраженно сказала Ассоль.
— Это не повод…
— Ладно вам! Сплетница! И воровка! Это кафе принадлежит мне. Со всей обслугой. Я владелица.
Звездочка так прямо и брякнула, «со всей обслугой». Это вам не хухры-мухры!
Шагину все меньше и меньше нравилась эта хамоватая девица-подросток. Хоть она и поразительно походила на Машеньку. Чисто внешне.
Надо, надо было ее саму сразу послать, именно к чертовой матери еще по телефону. Ничего путного из их «конспиративной встречи» не получится. Всегда надо слушать свою интуицию.
— Меня хотят убить, — спокойно и каким-то совсем обыденным тоном заявила звездочка шоу бизнеса.
И улыбнулась. Застенчиво, почти по детски. Абсолютно беззащитно.
Именно эта улыбка надолго, как минимум на полтора месяца окончательно выбила из седла Валерия Шагина. Певица Ассоль улыбалась точно так же, как Машенька Чистовская. Один в один.
С этого мгновения он безвозвратно потерял способность реально воспринимать действительность, разумно и трезво оценивать окружающих и свое место в этом прекрасном, яростном и запутанном мире.
Не иначе, вспышка вольтовой дуги у калитки на даче сделала небольшую дырку в голове Валеры. Вот она и треснула, несовершенная головушка нашего бедного Джека Лондона… тире… Валеры Шагина. Сначала покрылась небольшими трещинами, как древний кувшин. Потом и вовсе развалилась бы на две неравные части. Если бы не густая шевелюра Валеры.
— Кто вас хочет убить? — как можно спокойнее спросил Шагин.
Чуть было не добавил вслух, «дитя мое!», но удержался.
Отеческий, слегка снисходительный иронический тон был явно некстати. Им он в последнее время пользовался нещадно, в общении с соседкой по даче Машенькой. Своеобразная защита. Жалкая попытка сохранить дистанцию.
Машенька Чистовская в буквальном смысле этого слова не вылезала у Шагина из его надтреснутой несовершенной головы.
«Седина в голову, бес в ребро. Отец Саша Чистовский прав, она еще ребенок, никаких серьезных отношений у нас быть не может, скоро кончится, это игра, не более того, каждый, наверное, проходит через нечто подобное», — мысленно успокаивал себя Валерий Шагин.
Но, тем не менее, думал о ней постоянно. Как-то очень напряженно, и, что самое поразительное, безрадостно. А когда не только на даче, но и в Москве, начал просыпаться и засыпать с мыслями исключительно о юной Марии Чистовской, забеспокоился всерьез.
«Только этих набоковских заморочек мне не хватало!» — злился он. «Тебе сорок, ей всего семнадцать! Старый козел!».
Теперь перед ним за столиком кафе сидела еще одна особа поколения «Пепси». Почти такая же фигура, те же жесты, выражения. Темноволосое, темноглазое создание с ямочками на щеках.
Правда, у Машеньки Чистовской никаких ямочек на щеках не было. И вообще, Машенька была светловолосой и сероглазой. Но все-таки, они были до жути похожи. И одевались почти одинаково.
«Наверняка, звездочку шоу бизнеса преследует какой-нибудь дебильный фанат. Только при чем здесь я?» — со скукой подумал Шагин.
— Кто именно хочет вас убить?
— Мой отец, — пожав плечами, как нечто само собой разумеющееся, заявила певица Ассоль.
И опять улыбнулась своей растиражированной улыбкой.
— Он меня ненавидит. Я живой свидетель его преступления.
Шагин надолго замолчал. Отвел глаза в сторону и начал смотреть сквозь стекло на улицу. Мимо кафе в сторону Садового кольца медленно катили машины.
Валера нехотя достал из кармана пачку «Явы», зажигалку. Трубку он курил только на даче. Закурил и почему-то начал считать проезжающие мимо машины.
Если б в данную секунду он оторвал взгляд от улицы, оценивающе и трезво посмотрел на сидящую напротив девушку, заметил бы бесноватые искорки в ее темных огромных глазищах, разглядел бы едва заметные, но довольно отчетливые признаки безумия. Не мог бы не разглядеть, не заметить.
Но Шагин не мог оторвать взгляда от улицы. Дело в том, что у витрины… остановился… сын Андрей.
Он насмешливо смотрел на Шагина и выразительно вертел пальцем у виска. Расшифровывать этот жест Шагину не требовалось.
— Вы поможете мне? — тихо спросила Ассоль.
— Чем, дитя мое? — резко повернувшись, спросил Шагин.
— Хочу, чтоб вы меня выкрали, — доверительно улыбаясь, сообщила популярная звездочка шоу бизнеса.
«В другой жизни, дитя мое!» — чуть не брякнул он.
Несколько секунд Шагин молчал. Ему уже порядком надоела эта мутная игра.
Хорошо бы сейчас оказаться на даче. Тишина, стук дятла за окном кабинета… Машенька Чистовская на улице моет «Мазду»…
— Как на Кавказе крадут невест? — помолчав, усмехнулся Валерий.
Звездочка шоу бизнеса никак не отреагировала. С юмором у нее было явно туго.
— Перекинуть вас через седло, на коня и огородами, огородами… Потом потребовать выкуп?
— Ладно вам! Все намного проще. Вы какой-то чудной! Не волнуйтесь, нет никакого риска. Я уже все продумала. Все встанут на уши.
«Это точно!» — пронеслось в голове Шагина. «Отличная пиар компания. Если не считать, что меня посадят. Лет на десять».
— Давайте вернемся, дитя мое, с небес на землю, — вздохнув, сказал Шагин.
«Дитя» удивленно вскинула нарисованные брови. Было совершенно ясно, в шоу бизнесе к ней никто и никогда так не обращался.
— В чем конкретно ваше деловое предложение? В этом идиотизме, выкрасть вас и увести в горы?
— Ладно вам! — поморщилась Ассоль.
Машенькино выражение, «Ладно вам!», она вставляла к месту и не к месту. Почти в каждое предложение. В каком-то вульгарном и пошловатом варианте. В устах Машеньки оно звучало куда более привлекательно.
Вообще, общих словечек с Машенькой, типа, «Опад! Отстой!» в речах звездочки было более чем достаточно. Хотя, все молодые говорят сегодня одинаково.
— В чем тогда ваше вполне деловое предложение?
— Вы должны написать обо мне большую книгу.
«Должен!?» — чуть не вырвалось у Шагина.
Терпеть не мог, когда с ним разговаривают в таком тоне. Кроме того, он уже давно ничего никому не был должен. Кроме, денег, само собой.
