Валера вернулся к воротам, закрыл их и еще раз из калитки выглянул на улицу.
Тишина-а! В особняке Чистовских тоже ни шороха, ни звука.
Стало быть, Машеньки просто нет на даче. Готовится к экзаменам в Москве.
Как-то так сложилось, они почти не звонили друг другу по мобильникам. Не сговариваясь, оба предпочитали договариваться о встречах, глядя в глаза друг другу.
Затем Валера жестом показал Ассоль, мол, можно выходить, никакой опасности. Та быстро надела темные очки и, не вылезая из машины, жестом подозвала Шагина подойти поближе. Валера со вздохом подчинился.
— Меня никто не должен видеть! — прошипела звездочка.
«Об этом надо было думать в Супермаркете!» — хотелось со злорадством откомментировать Шагину.
Но он, наверное, уже в тысячный раз за сегодняшний день сдержался.
Пухлая пачка зеленых купюр требовала все новых и новых жертв.
Все это видела Машенька Чистовская.
Она стояла у окна своей спальни и нервно кусала губы.
Видела, как на улице перед дачей Шагина появилась знакомая «Ока». Ее она без труда узнала бы из сотни других.
Видела, как машины вылез Валера. Весь какой-то испуганный, даже плечи были слегка опущены вниз. Прежде чем подойти к калитке, он несколько раз быстро оглянулся по сторонам. Потом распахнул калитку, открыл изнутри свои нелепые ворота и вернулся к машине.
И тут Машенька разглядела внутри машины противную, просто отстойную девицу. С первого взгляда ясно, накрашенная, вульгарная галантерейная телка. Из тех, что бесконечно тусуются по ночным клубам.
Валера загнал «Оку» под ель, на свое привычное место, закрыл ворота и еще раз быстро выглянул на улицу. Машенька подумала, этот момент он стал похож на Феликса Куприна, когда тот в очередной раз что-либо волочет с поселковой свалки. Так же жалко и испуганно оглядывается по сторонам. Будто украл что-то. Или хапнул кем-то случайно оставленное. Господи!
Жалко это все. Нелепо и жалко.
Валера вернулся к «Оке», наклонился и заглянул внутрь. Что-то тихо сказал отстойной девице. Та зачем-то напялила на физиономию большие темные очки, но выходить из машины не торопилась. О чем-то они шепотом переговаривались.
Машеньке стало совсем противно. Невыносимо. Где он откопал это сокровище? В каком подпольном борделе? Или прямо на шоссе заметил и не удержался?
На дачу Машенька прикатила еще вчера вечером. Отнюдь не стихийно. Решила сделать Валере подарок, сюрприз. Родителями категорически заявила, едет на дачу одна, в тишине и покое готовиться к экзаменам. Хорошо бы, чтоб ее никто не беспокоил. Ни звонками, ни визитами.
Проснулась поздно, после двенадцати. И сразу начала готовить свою комнату к визиту ненаглядного Шагина. Бутылку вина на столик, два бокала, две свечи. У них будет целый вечер. И ночь. И утро.
Машенька несколько раз звонила Шагину на мобильник, безрезультатно. Потом вспомнила. По финансовым мотивам, дабы избежать случайных звонков с городских номеров, Валера последние дни отключал телефон.
Машенька только собиралась еще раз позвонить Валере, как ее мобильник зазвонил сам. Противным писклявым тоном.
«Надо сменить мелодию! Записать что-нибудь более продвинутое!» — успела подумать Машенька, когда разглядела на дисплее номер матери.
Родители существуют исключительно, чтоб производить неприятности.
Глубоко вздохнув, Машенька нажала кнопку ответа.
И тут же услышала сдержанный, но озабоченный голос матери:
— Мы через пару часов подъедем. Все вместе.
Машенька закатила длинную паузу. Было слышно, как в трубке щелкали центы.
— Ты рада? Все-таки, не одна ночевать будешь в пустом доме.
— Я в восторге, — пробормотала Маша.
— Как раз восторга в твоем голосе и не слышу! — ответила Люба.
И отключилась.
«Хорошо хоть позвонили!» — мрачно подумала Машенька.
Вот так и бывает! Спасибо, предупредили. Был бы цирк, если они застали нас обоих здесь. Стрельба, погоня, как во французской комедии.
Теперь еще этот классик современной драматургии приехал не один как обычно, какую-то отстойную девицу приволок.
«Вы все сговорились, что ли!?» — клокотало в груди Машеньки. — «Я имею право на личную жизнь или нет?»
Господи! Какие у нее были обширные планы на сегодняшний день. И вечер. И ночь. Как все поначалу хорошо складывалось. Родители твердо обещали приехать только завтра к вечеру.
Так мечтала весь день провести вдвоем с Валерой. Она должна ему была так много сказать. Ведь это такое везение, весь день вместе.
Только Я и ОН.
И никого больше. Во всем мире.
— Ты дорого заплатишь… старичок! — едва слышно прошептала она.
Машенька ощущала легкий озноб. По спине волнами бегали мурашки.
«В душ! Немедленно в душ!» — судорожно вертелось у нее в голове. «И не смотреть на Это! Не смотреть даже в ту сторону!».
Торопливо раздеваясь, она чувствовала, еще немного и у нее начнется истерика.
Проснувшись одна в огромном доме, она тут же выдула большую чашку черного растворимого кофе. Больше с самого утра во рту и маковой росинке не было. Теперь она очень об этом пожалела.
Но Машенька Чистовская не могла себе позволить и кусочка лишнего.
Она худела.
Над спящим ночным писательским поселком звенел пронзительный девичий крик. Волнами его настигал и заглушал дружный хор собачьих голосов.
— Люди-и! Помогите-е!
Тот девичий крик в ночи слышали многие из засыпающих обитателей поселка. Но никто и пальцем не пошевелил что-то предпринять. Воистину, наш народ стал беспросветно равнодушным, глухим к чужому горю-несчастию.
3
Дача Шагина даже на подготовленного человека производила шоковое впечатление. Хаотичный склад старой поломанной мебели, расставленной в самых неожиданных местах, груды туристического снаряжения, от байдарок и палаток, до болотных сапог и, вконец изношенных курток, зонтов, плащей, сумок.
— У вас экзотично! — иронично улыбалась Люба Чистовская.
После смерти Андрея он частенько заходила в гости. Угощала одинокого Шагина кулинарными разностями собственного приготовления.
Кстати, готовила она всегда отменно. И подкармливала Валеру.
— Скоро экзотикой торговать стану. На экспорт, — жуя очередной пирожок, или поглощая очередной витаминный салат, отвечал Шагин.
