Что касается Огюста Маке. Дело обстояло еще проще. Его обуял страх. Самый обыкновенный, панический. После беседы с Жирардэном он до такой степени перепугался, что, даже не попрощавшись с женой, не поцеловав дочек, уехал к своей двоюродной тетке, проживавшей в одиночестве в глухой провинции, и забаррикадировался в ее сарае, вместе с овцами и курами. Прямо Сервантес на склоне лет!
Огюст Маке, как одинокий страус в пустыне, спрятал голову в песок, надеясь, все как-нибудь само собой образуется.
Между тем, женщины всего Парижа, (актрисы в особенности!), страдали неимоверно. И когда их страдания достигли своего апогея, бедные женщины парами и по одиночке попадали на колени и начали истово молиться.
Молилась пресвятой Деве Марии актриса Луиза Депрео.
Молилась, обливаясь слезами, актриса Мари Дорваль. Разумеется, не отставала от нее и Мелани Серре.
Молилась о спасении прекрасной души Александра актриса мадемуазель Марс, искренне веря, только ее молитва поможет делу.
В Соборах и церквях, в маленьких гримерных и в уютных спальнях, женщины молились…
И пресвятая Дева Мария вняла страстным молитвам сразу стольких истерзанных женских душ. И случилось чудо…
…Со стороны Ла-Манша, чуть ли не из самого Лондона, на город надвинулся странный белесый туман. Будто белым покрывалом накрыл этот белесый туман славный город Париж со всеми его пригородами и окрестностями.
Редкие газовые фонари на бульварах и улицах давали уже не больше света, чем светлячки на болоте в лунную ночь.
Как только наступил вечер и белесый туман заполонил собою улицы, площади и переулки, люди в страхе попрятались по домам и даже закрыли ставни на окнах.
Именно в этот момент на одной из центральных улиц появилась четверка молодых людей в несколько странных одеяниях. Они будто бы сами соткались из этого белесого тумана.
На каждом были высокие сапоги с ботфортами, светло-голубые камзолы и шляпы с черными перьями. Поверх камзолов красовались роскошные, шитые золотом, перевязи с прикрепленными к ним длинными шпагами.
Четверо молодых людей оглядывались по сторонам и с удивлением обменивались многозначительными взглядами.
— Давненько не бывал я в славном городе Париже! — громогласно заявил самый крупный из них. Он таращил свои голубые, выразительные глаза и сторонам. И явно не узнавал окружающих зданий.
— Без малого, двести лет, — отозвался другой, задумчиво пощипывая себя за мочку уха. На лице его блуждала легкая улыбка.
— Париж изменился не в лучшую сторону! — присоединился третий, поразительно похожий на Дон- Кихота. Кончики его красивых усов воинственно торчали вверх. — Помню, когда я впервые въехал на своем желто-рыжем коне через Сент-Антуанские ворота…
— Дорогой Д, Артаньян! — вежливо перебил его тот, который непрерывно дергал себя за мочку уха. — Историю вашего появления в Париже знает любой, умеющий читать мальчишка. В любой стране, на всех континентах. И нет никакой необходимости просвещать нас на этот счет. На зубах навязло!
— Послушайте, Арамис! — несколько раздраженно отозвался тот, которого называли Д, Артаньяном. — Вы меня постоянно перебиваете! Я не мальчишка! Мне это уже порядком осточертело!
— Что вы хотите этим сказать? — так же вежливо поинтересовался Арамис. Но в глазах его будто сверкнула молния.
— Только то, что сказал!
— Можете это повторить?
— Сколько угодно!
— Друзья мои! Арамис! Д, Артаньян! — добродушным тоном попытался примирить их самый крупный. С голубыми глазами. (Наверняка, его звали Портос. Как же еще!). — Вы как дети, даю слово!
— Нисколько!
— Удивляюсь, что вы до сих пор не продырявили друг друга вашими шпагами.
— Всегда к вашим услугам! — с вызовом ответил Д, Артаньян.
— Если у вас есть хоть малейшее сомнение насчет моей готовности, быть к вашим услугам, вы глубочайшим образом заблуждаетесь! Я тоже всегда готов к вашим услугам!
Вымолвив эту длинную тираду, Арамис равнодушно посмотрел по сторонам, и демонстративно зевнул, прикрыв рот платком.
— Ах, вот вы ка-ак!!! — воскликнул Д, Артаньян.
Неизвестно, чем бы закончился этот, вспыхнувший на пустом месте, конфликт, не вмешайся четвертый. Его красивое благородное, бледное лицо было непроницаемо.
— Друзья мои! — равнодушным взглядом окидывая незнакомые здания, сказал Атос. — Я вовсе не для того назначил вам эту встречу. Нам предстоит долгий путь. И ответственная миссия.
— Вынужден отказаться! — тут же заявил Д, Артаньян. Он еще явно не успел остыть. — Мне необходимо срочно навестить госпожу Бонасье. Речь идет о чести королевы, черт возьми! И дело не терпит ни малейших отлагательств. А посему…
— Я тоже предпочел бы потратить время на изучение богословия. Как вам известно, я намерен стать аббатом. Сейчас тот самый подходящий случай.
Атос понимающе кивнул и перевел взгляд на Портоса.
— Что касается меня, и шага не сделаю, пока не наполню свой желудок. Я голоден, как стая волков, — возмущенно ответил Портос.
— В таком случае, прошу прощения, что потревожил вас! — ответил Атос. — До скорой встречи, друзья мои!
Атос отвесил всем троим легкий поклон и, резко повернувшись, пошел вдоль по улице. Один.
Трое друзей, молча, смотрели ему вслед. Атос не оглядывался. Еще немного и его фигура уже скрылась бы в белесом тумане.
— Один за всех! — неожиданно вырвалось у Д, Артаньяна.
— И все за одного! — едва слышно, как эхо, отозвались Портос и Арамис.
— Атос! Атос! Погодите! Мы с вами! — крикнул Д, Артаньян.
Атос замедлил шаг, остановился. Медленно повернувшись, оглянулся. Расстояние до него было значительным, и трое друзей не могли видеть едва заметной улыбки, мелькнувшей по его губам.
Портос трижды громко хлопнул в ладоши. В то же мгновение сзади послышался цокот копыт. На пустынной улице появилась четверка великолепных, уже оседланных коней. Каждый из них послушно подошел к своему хозяину и даже слегка наклонил голову.
Четверо мушкетеров вскочили в седла и, покачивая перьями на шляпах, медленно двинулись к центру города.
— Не узнаю! Ничего не узнаю! — качал головой Портос.
За долгие годы отсутствия молодых людей, город, действительно, изменился до неузнаваемости. Все без исключений здания подверглись кардинальной перестройке. Возникли целые новые улицы и переулки. Некогда двухэтажные здания выросли до пяти, шести этажей.
Только Люксембургский сад остался прежним. Пересекая его по диагонали, четверка молодых людей обменялись довольными улыбками. У каждого были свои воспоминания, связанные с этими местами. Дуэли, тайные свидания, дуэли, опять свидания…
Но уже в квартале, примыкавшем к Люксембургскому саду, проезжая мимо театра «Одеон», мушкетеры опять перестали узнавать окружающее. Даже сам центр города, знаменитый Собор Богоматери, и тот подвергся реконструкции. Сплошное разочарование.
Все дальше молодые люди удалялись от центра города. Все быстрее становился бег их конец. И ни на
