- Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство.
Пока Нахимов распоряжался, Ларионов, наконец, смог оглядеться. Большая зала, с высоким потолком, на стенах несколько картин на морскую тематику, по стенам удобные кожаные диваны и кресла. На одной из стен висит барометр. Шкафы темного дерева. За стеклами видны корешки книг и журналов. Большой стол, на котором разложены карты бумаги с изложение диспозиции на завтрашний день, доклады о потерях, наличных запасах. Несколько чернильниц с гусиными перьями, песочница. Четыре окна, шторы спокойного зеленого цвета с гладким тканым рисунком.
Отдав распоряжения, Нахимов, немного смущаясь, спросил о своей, личной судьбе.
________________________________________________________________________
* - 'Три отрока в пещи' - Так в Севастополе называли Селенгинский и Волынский редуты и Камчатский люнет.
'Очень удобный случай поговорить о храбрости и её проявлениях', - подумал Ларионов
и начал говорить, перейдя на официальный тон.
- Ваше Высокопревосходительство!
Нахимов поморщился, он не любил официальности и подчёркнутой субординации. Недаром в Петербурге хлыщи из флигель-адъютантов высказывались о нем:
- Разве это адмирал? Это просто переодетый в адмирала матрос!
Но Ларионов продолжил:
- Ваше Высокопревосходительство, 28 июня Вы были смертельно ранены пулей в висок на Корниловском бастионе. Обстоятельства Вашего ранения, дают основание полагать, что Вы намеренно позволили себя убить, умерли Вы ...
Нахимов замахал руками, срывающимся голосом, сказал:
- Что вы несете, полковник!?
- Я, Ваше Высокопревосходительство, лишь озвучиваю те разговоры, которые ходили в обществе после Вашей смерти в госпитале при батарее ?4, 30 июня.
- У Николая Ивановича?
- У Пирогова, не приходя в сознание, - 'надо ковать железо, пока горячо' подумал Ларионов, и упрямо преодолевая безмолвный протест Нахимова, продолжил: - Ваша смерть, повлекла за собой упадок настроения в гарнизоне Севастополя, и в конечном итоге, привела к оставлению южной стороны бухты.
Нахимов, как и любой другой человек, узнавший, когда и как он умрет, был в состоянии шока. Последующие слова Ларионова о том, что теперь есть возможность, выполнить последнюю волю адмирала Корнилова - Отстаивайте же Севастополь! Павел Степанович, встретил с надеждой и пониманием.
Глава 8. Шанель, шинель, шрапнель.
Вызванные Нахимовым пришли, едва адмирал и Ларионов успели обсудить как преподнести появление столь необходимого севастопольцам и столь необычного подкрепления.
По молчаливому уговору, когда приглашенные лица расселись за столом, первым слово взял Нахимов.
- Господа! Вы все знаете, что я отнюдь не горел-с желанием возглавить оборону города. Не обладая достаточными знаниями-с для ведения сухопутных боев, не чувствовал-с и не чувствую-с себя в роли военного губернатора и начальника обороны уверенно. Господь внял моим молитвам и послал нам помощь. Пусть то, что вами сейчас будет-с узнано, не вызывает у вас сомнения в душевном здоровье присутствующих.
Все переглянулись, поминутно оглядывая незнакомого офицера в непонятной одежде.
- Представляю Вам, полковника Ларионова Андрея Васильевича. Дальнейшее он объяснит-с вам сам.
Ларионов встал, одернул гимнастерку, провел ладонью по коротко стриженой голове и начал:
- Господа, я родился в тысяча восемьсот восьмидесятом году. В службу вступил ...
Его прервал генерал-лейтенант Хрулев:
- Вы здоровы сударь?
- Степан Александрович! Я же просил! Дайте полковнику договорить, потом-с зададите вопросы.
- Виноват! Простите Павел Степанович.
- Господа!- продолжил Ларионов, - никто над вами не издевается, и не вводит в заблуждение. Я начал так, чтобы сразу дать понять, что я человек из другого времени. Но дело не только во мне. Я оказался здесь не один. Со мной подчиненный мне полк, несколько батарей артиллерии, саперная и телеграфные роты. Все мы оказались у вас здесь прямиком из тысяча девятьсот шестнадцатого года.
- Получается, из времени на пятьдесят девять лет вперед?
- Вы совершенно правы Ваше Превосходительство. - Ответил Ларионов, пытаясь вспомнить, кто это мог быть, портретов Тимофеева и Юферова он никогда не видел.
Поняв его затруднение, на помощь пришел Нахимов.
- Это генерал-майор Тимофеев Николай Дмитриевич, начальник пятого отделения.
- А скажите, в таком случае как сложится судьба ...
- Господа! Полковник может сообщить нам более важные вещи, чем то, как и где мы с вами окончим свои дни. Время дорого-с! - прервал начавшиеся вопросы Нахимов.
Рассказ Ларионова о событиях завтрашнего дня, о том, как и чем попавший в Крым полк будет полезен при обороне города, первоначальные наметки планов по изгнанию 'иностранных путешественников' из пределов Империи, вылился еще в один допрос, но на этот раз вопрошающих было больше. Вопросы и замечания сыпались градом и от пехотных генералов, и от артиллериста и от Тотлебена. Последний, конечно же, захотел переподчинения всех саперов себе. Артиллерист князь Урусов, тянул к себе артиллерию. Пехотные генералы хотели пополнить свои поредевшие полки и стрелковые батальоны, людьми владеющими таким чудесным оружием. Начавшийся торг прекратил Нахимов.
- Если мы раздергаем бригаду по частям, проку не будет. В подавлении вражеских батарей, нам завтра, а может быть уже сегодня, помогут. Завтрашний штурм мы тоже с Божьей помощью и с помощью, ... м-м потомков отобьем-с. Остальное решим позже. Заодно, Андрей Васильевич даст пояснения по всем вопросам мироустройства и частным вопросам. На сегодняшний день, решим так-с. В Севастополь пришла на подмогу Отдельная Образцовая Сибирская стрелковая бригада, усиленная артиллерией. Обмундированная и вооруженная по-новому образцу. Скажем войска нового строя.
- Но Павел Степанович, ведь все и так, в конце концов, узнают правду! Ведь шила в мешке не утаишь!
- Пока это все, что нужно знать остальным-с. Далее посмотрим.
На фоне звуков канонады, к которым все привыкли, неожиданно с Северной стороны раздался пушечный залп.
- Идемте-с встречать, пришла бригада. - С волнением в голосе сказал адмирал.
* * *
По дороге на Северную сторону к группе присоединилось несколько офицеров, чуть в отдалении виднелись и несколько раненых солдат. Уже на месте собралась большая толпа обывателей, солдат и матросов с укреплений Северной стороны. Раненые, которые могли передвигаться самостоятельно и те, кого сопровождали мужики из Дружины Курского ополчения. Формировался очередной транспорт на Симферополь.
Звуки музыки, перемежающиеся с походной песней, привлекали всеобщее внимание. Повсюду царило радостное возбуждение, помощь идет!
