ничего не боясь, потому что я знал, кто будет работать с этим материалом. Но такие звонки были большой редкостью. И то, что Леонид Ильич, как пишет пресса, надевал на меня погоны и увешивал медалями, — ну, я скажу так: если бы Чурбанов был круглым дураком, вряд ли Генеральный секретарь нацепил бы на него генеральские аксельбанты. Единственный упрек, который я выслушивал со стороны Леонида Ильича и жены на протяжении многих лет, это то, что я всего себя отдал работе. Я очень редко вовремя приезжал домой. Рабочий день у меня начинался в 7.20 утра, возвращался уже после программы «Время», обычно я мельком смотрел ее на работе, там же, на работе, и ужинал. То есть это было не раньше 22 часов. Леонид Ильич как-то всерьез сказал мне: «Ты все работаешь, так нельзя, руководитель должен больше доверять своим подчиненным и не делать все сам — а ты лучше найди время, чтобы заняться семьей!» К его советам я всегда прислушивался.
Не могу сказать, что Леонид Ильич любил приглашать к себе на дачу гостей. Генеральный секретарь ЦК КПСС вел достаточно уединенный образ жизни. Но когда надо было посоветоваться, он обычно приглашал на дачу не одного человека, а группу людей: поужинать. Но что это был за ужин? Шел обычный деловой разговор, решались какие-то вопросы, все родственники сразу уходили из-за стола, чтобы не мешать, в том числе и Виктория Петровна. Все, без исключения. Леонид Ильич был очень щепетильным человеком в этих вопросах.
Рой Медведев написал, что моя жена имела орден Ленина. (И еще много что написал — что я был «подполковником ГАИ», родился в Подмосковье — все это полностью не соответствует действительности.) Отец бы ей просто голову оторвал за такие награды. Какой орден Ленина? Она даже в КПСС никогда не состояла. Еще когда Галина Леонидовна работала редактором в Агентстве печати «Новости», у нее как-то раз была попытка на этот счет, но Леонид Ильич тут же запретил ей даже думать об этом и сказал: «Хватит того, что у тебя отец Генеральный секретарь, я в партии и без тебя разберусь что к чему». Не исключаю, что когда-нибудь появится статья, в которой будет написано, что и Виктория Петровна тайно награждалась какими-то орденами. А она-то всего-навсего простая домохозяйка, а еще раньше, в годы молодости, была акушеркой-медсестрой.
По выходным дням на дачу к Леониду Ильичу приезжали — если он приглашал — только Андрей Андреевич Громыко с женой, Дмитрий Федорович Устинов, он всегда был один, и Юрий Владимирович Андропов. Не помню, чтобы приезжал Алексей Николаевич Косыгин, хотя у него с Леонидом Ильичом были достаточно хорошие отношения. Иногда на даче бывали Цвигун и Цинев, они оба являлись первыми заместителями Председателя КГБ СССР, это была старая дружба; Цвигун и Цинев пользовались особым расположением Леонида Ильича, хотя я не думаю, точнее — просто исключаю, что за спиной Андропова эти люди контролировали его деятельность в КГБ. Юрий Владимирович был достаточно сильным человеком, он обо всем докладывал Леониду Ильичу сам, ничего от него не скрывая, так что Леонид Ильич был в курсе всех дел КГБ. Так же, как и МВД, хотя Щелоков (на моей памяти) был на даче всего один раз. Не знаю, почему у Андропова в КГБ было два первых заместителя, носивших звание генерала армии, а у Щелокова был только один я. Цинев являлся настоящим профессионалом — в КГБ даже те люди, которые приходили сюда с партийной или дипломатической работы, из Министерства обороны, быстро становились хорошими специалистами своего дела. К таким же профессионалам относился и Цвигун. Спокойный по характеру, очень общительный, интересный собеседник. Этот человек вел в КГБ самые важные участки работы. В начале 80-х годов он неожиданно покончил с собой. О причинах смерти можно только догадываться, но мне кажется, что они были самыми прозаическими (Цвигун жил без одного легкого). Но в том случае, если речь шла о служебных делах, то как первый заместитель Цвигун не имел права «напрямую», как у нас говорили, выходить на Генерального секретаря ЦК КПСС. Докладывал только Андропов. И Леонид Ильич знал все. Я уж не говорю о Министерстве обороны. Здесь он тоже все знал. Кто-то из заведующих отделами или секретарей ЦК появлялся на даче лишь в том случае, если это было действительно нужно.
Как правило, гости Леонида Ильича собирались к ужину. Если Леонид Ильич хорошо себя чувствовал, он всегда сам встречал гостей и вообще вел себя не как Генеральный секретарь ЦК КПСС, а как радушный и добрый хозяин. Виктория Петровна знала толк в кулинарии, всегда подсказывала повару, как получше приготовить то или иное блюдо, хотя Леонид Ильич предпочитал самую обыкновенную еду. В обед — это борщ, реже суп, всякие пудинги или каши, особенно рисовая, которую он очень любил. По утрам — омлет и чашка кофе с молоком, иногда творог, вот и весь завтрак. Особой симпатией у него пользовался свой собственный, его руками добытый кабан. Тут же, за столом, всегда были разговоры, как он его убивал, как он к нему подкрадывался, какого веса был этот кабан. Леонид Ильич никогда не звал людей просто так. Помню, как-то раз они с Андреем Андреевичем Громыко обсуждали вопрос о выезде из СССР. Тогда Леонид Ильич достаточно резко сказал: «Если кому-то не нравится жить в нашей стране, то пусть они живут там, где им хорошо». Он был против того, чтобы этим людям чинили какие-то особые препятствия. Юрий Владимирович, кажется, придерживался другой точки зрения по этому вопросу, но ведь многих людей не выпускали из-за «режимных соображений», это было вполне естественно. Сейчас тоже выпускают не всех. Не помню, чтобы в разговорах Леонида Ильича возникало имя Солженицына, — кажется, нет, ни в положительном, ни в отрицательном аспекте. Может быть, Щелоков что-то докладывал Леониду Ильичу о решении Вишневской и Ростроповича, с которыми был дружен, но Леонид Ильич в эти вопросы не вмешивался. Все-таки это была прерогатива Юрия Владимировича Андропова. А вот об Андрее Дмитриевиче Сахарове разговоры были. Леонид Ильич относился к Сахарову не самым благожелательным образом, не разделял, естественно, его взгляды, но он выступал против исключения Сахарова из Академии наук. Суслов настаивал, причем резко, а Леонид Ильич не разрешал и всегда говорил, что Сахаров большой ученый и настоящий академик. Какую позицию в этом вопросе занимал Юрий Владимирович, я не знаю, все-таки это были вопросы не для домашнего обсуждения. Одно могу сказать твердо: письмо Сахарова к Брежневу в домашнем кругу никак не комментировалось. Может быть, оно просто не дошло до Леонида Ильича? Трудно сказать. Но никаких разговоров вокруг этого письма не было.
Леонид Ильич с большим уважением относился к Вооруженным Силам СССР. Он хорошо знал структуру Вооруженных Сил, бывал на военных учениях (хотя и не всегда об этом сообщалось в печати), с большой симпатией относился к морякам Тихоокеанского, Северного и Черноморского флотов. Отдыхая под Ялтой, Леонид Ильич несколько раз ездил в Севастополь на праздники Военно-морского флота, бывал на боевых кораблях, встречался с моряками, обедал с командным составом. Помню, однажды был обед в Севастополе. На море немного штормило, поэтому начальник охраны, отвечавший за личную безопасность Леонида Ильича, не рекомендовал ему посещать военный корабль, стоявший на рейде. Тогда праздничный обед был перенесен в один тесный городской ресторан — в Севастополе, по-моему, нет больших ресторанов, а может быть, его выбрали по каким-то другим соображениям — неважно. Сели за стол. А было очень жарко. И вдруг Леонид Ильич обратился к первому секретарю Севастопольского горкома партии — попросил принести мороженое. Тот, бедный, растерялся, но начальник охраны тут же послал кого-то в город, принесли мороженое, и Леонид Ильич очень его хвалил. В тот же день мы посмотрели панораму обороны Севастополя, Леонид Ильич много рассказывал о Малой земле, в общем, от посещения города осталось много интересных впечатлений. Он очень любил Севастополь.
Леонид Ильич уважительно относился к маршалу Андрею Антоновичу Гречко. Обязательно прислушивался к его советам. Смерть Гречко, внезапно скончавшегося на своей даче, потрясла его. Но, теряя верных друзей и соратников, Леонид Ильич — и это черта его характера — быстро брал себя в руки. С самой доброй стороны вспоминал он и Георгия Константиновича Жукова. Сейчас пишут о расхождениях, существовавших между Леонидом Ильичом и маршалом Жуковым, это не совсем точно; речь идет не о расхождениях, а о несовпадении двух достаточно сложных характеров: властного и крутого характера «истинного автора войны», как называют сегодня Георгия Константиновича, и Генерального секретаря ЦК КПСС. Но я и в самом деле не помню, чтобы они встречались, хотя у Леонида Ильича бывали встречи с крупными военачальниками прежних лет. Я это знаю вот почему: как-то раз группа генералов и офицеров МВД СССР, которую я возглавлял, навестила маршала Василия Ивановича Чуйкова — в день его 75-летия. Он жил в Москве, на улице Грановского. Мы прибыли днем, от имени министерства подарили Василию Ивановичу скульптуру коня высокохудожественного каслинского литья — это был «спецзаказ» МВД, таких коней (в подобном исполнении) я больше никогда не видел. Василий Иванович был в хорошем настроении, растрогался: откуда же МВД еще и коня взяло? А я отвечал: «Если МВД захочет, так оно вам и шашку подарит, с которой вы воевали во время гражданской войны». Добрый был старик. Так вот, в тот день он очень тепло вспоминал о своих встречах с Леонидом Ильичом. Оказывается, они время от времени
