материалов, военнопленных, позволяют говорить о 15–16 тыс. жертв геноцида из числа гражданского населения, а также минимум о 2 тыс. уничтоженных евреев-военнопленных.
К сожалению, мы вынуждены констатировать и тот факт, что выявление и учет евреев были бы невозможны без активной помощи со стороны местных полицаев, стремившихся выслужиться перед оккупантами, либо жителей, которые из корыстных мотивов или из желания отомстить за какие-то еще довоенные, как правило бытовые, конфликты предавали евреев.
В то же время нельзя не отметить и того, что имели место многочисленные случаи проявления солидарности по отношению к евреям, спасения их местными жителями. В целом геноцид еврейского населения на Донетчине стал настоящей трагедией для всего многонационального населения региона.
Кроме того, постоянно проводились расстрелы местных жителей, заподозренных в тех или иных преступлениях. Особенно массовый характер они приобрели летом 1943 года — перед самым приходом советских войск. Приведем только некоторые документы советской стороны.
Вот, например, акт о зверствах в Донецке:
«7 сентября 1943 г., в 10–11 часов вечера, когда части Красной армии приближались к городу, к дому[29] подошла группа немцев с требованием оставить дом, так как они будут его сейчас поджигать. Жильцам было предложено спрятаться в сарай, расположенный около дома…
Люди, жившие в доме профессуры и прилегающих к нему двух домах, спустились в подвал, их загоняли туда 4 человека с винтовками…
После того как весь подвал был заполнен людьми, находящиеся снаружи военные завалили вход, так что никто не смог выйти, и подожгли входные двери…»
А вот акт о расстрелах в городе Краматорске:
«Помимо 6000 жертв массовых расстрелов, многие сотни граждан города были убиты на квартирах и на улице. Священник прихода Петровка Вонтсход свидетельствует: „Такие зверства, какие творили гитлеровцы, не слыханы и не виданы были в России. Мне известно, что в феврале 1943 г. группа немецких солдат во главе с офицерами безнаказанно занималась убийствами мирных жителей, в частности стариков и старух. Одна из групп, проходя по Славянской улице, вызывала из квартир жильцов и тут же расстреливала их в упор…
Всего в поселке таким способом было убито за несколько дней не менее 50 человек. Трупы убитых запрещали убирать в течение 15 дней. Только после этого срока мне пришлось их хоронить и отпевать“».
Приведенный документ кончается нижеследующим абзацем:
«Все эти убийства и разбой… имели целью поголовное истребление мирных советских граждан Краматорска путем расстрелов, создания нетерпимых условий существования, путем насильственного угона девушек и юношей на каторгу в Германию. О чем и составлен настоящий акт».
В другом акте, составленном также в городе Краматорске, было рассказано о процедуре расстрела мирных жителей. Все показания были даны людьми, чудом уцелевшими после подобных «экзекуций».
«28 января 1943 г. его[30] с группой в 26 человек немцы вывели к оврагу у Ясногорки и приказали выстроиться в один ряд. Немецкий офицер дал короткую очередь по правофланговому, после чего два немецких солдата стали стрелять в спины и, когда люди падали, вторично произвели выстрелы разрывными пулями в головы. Ворочек был облит кровью соседей, и на шапке его лежали мозги убитого соседа, что дало основание немцам считать Ворочека мертвым. Расстрелы производились и во дворе гестапо, расположенного в центре города…»
Акт о злодеяниях фашистов в Мариуполе:
«…B феврале месяце 1943 г., в период панического бегства немцев с Кубани и Дона и ликвидации сталинградской группировки, особенно усилились в городе массовые облавы и расстрелы. Население массами забирали в гестапо. Многих граждан… замучили и расстреляли именно в эти дни…
Только за одну ночь 23 февраля 1943 г. в отделении гестапо было расстреляно 120 человек, а всего за время оккупации было расстреляно, замучено и истреблено несколько десятков тысяч советских граждан.
Основным местом, где совершались массовые расстрелы гестаповцами, были противотанковый ров и окопы в районе Агробазы…»
В том же акте говорилось: «В феврале 1943 г. больные и раненые военнопленные в одном белье были вывезены в 18 товарных вагонах в Старо-Крымский тупик и там заморожены. Чтобы население не могло оказать им помощь, на вагонах был нарисован знак черепа и написано: „Не подходить, заразно“».
Партизанское движение в крае
(1941–1943)
После оккупации края здесь началось организованное сопротивление захватчикам. Хотя стоит отметить еще раз, что местность никак не подходила для развертывания полноценной партизанской борьбы, как было это, например, в Белоруссии.
В первые месяцы войны в области, прежде всего на базе промышленных предприятий, были созданы 33 истребительных батальона, в составе которых насчитывалось 6570 человек, в том числе 2439 коммунистов и 2 тыс. комсомольцев (то есть примерно 70 % личного состава). Были также созданы группы содействия истребительным батальонам, в которые вступило более 8 тыс. человек[31]. Бойцы этих формирований прошли только частичную военную подготовку и реально в боевых действиях не участвовали.
В связи с быстрым наступлением войск противника областные, городские и районные комитеты ВКП(б) провели только часть работ по созданию партийного подполья, партизанских отрядов и антифашистских патриотических групп для действий в тылу противника (так как до возникновения реальной угрозы захвата Донбасса такие действия расценивались однозначно как паникерство). Только 20 августа 1941 года Государственным Комитетом Обороны издается директива № 001304 для секретарей горкомов и райкомов партии под грифом «совершенно секретно»[32], в которой впервые давалось указание о массовом создании партизанских отрядов, диверсионных групп и боевых дружин для подрывной работы в тылу противника.
Речь шла именно о массовом создании, так как НКВД готовил резидентуру в области уже давно. Так, в донесении в Киев начальника управления НКГБ по Сталинской области капитана Илясова № 6/1463 от 3 января 1941 года докладывалось о создании 60 резидентов с общим количеством прикрепленной сети из 129 человек. Донесение заканчивается уверениями в том, что «отбор контингента для комплектования отрядов и групп в основном заканчивается».
Таким образом, формально ко времени отступления частей Красной армии на территории только Донецкой области были созданы подпольный обком партии, 6 горкомов, 10 городских райкомов, 15 райкомов партии и 98 партийных ячеек, в которых насчитывалось 550 коммунистов. Проводилась работа и по линии комсомола. Так, был сформирован областной подпольный комитет ЛКСМУ, 6 горкомов, 23 райкома, 89 комсомольских ячеек (всего около 550 комсомольцев). Кроме того, 700 коммунистов и комсомольцев были
