сотни тысяч других людей были эвакуированы на север и северо-запад, чтобы препятствовать захвату этих территорий вьетнамцами. В ходе этих операций погибло чрезвычайно много народа.
Катастрофа на востоке была изучена Беном Кирнаном, о ней вспоминали и многие из тех, кто остался в живых. Это событие имеет огромное значение, потому что Пол Пот в конечном итоге порвал со своим революционным прошлым, связанным именно с востоком. Он захотел забыть о когда-то близких отношениях с Сао Фимом и днях, проведенных на Базе 100. Он сделал так, чтобы все думали, будто у него никогда не было длительных отношений с Вьетнамом и Вьетнамской коммунистической партией. Устраивая чистку на востоке, Пол Пот перекраивал историю и собственную биографию. Возможно, он обвинял «восток» — этакую смесь Вьетнама и своей доверчивости — в неприятностях, досаждавших его стране. Безусловно, этот регион поплатился более жестоко, чем любой другой — и получил достаточное влияние, когда в 1979 году при содействии вьетнамцев была создана Народная Республика Кампучия (НРК).[268]
Среди других высокопоставленных партийных деятелей, затронутых чисткой в 1978 году, оказались Ворн Вет, заместитель премьер-министра, отвечавший за экономику, Чоу Чет, секретарь западной зоны, и Муол Самбат, секретарь северо-западной зоны. Все эти люди были тесно связаны с Пол Потом и Нуон Чеа в 1950-х. В конце 1978 года в признаниях стало упоминаться имя Сон Сена, начальника генерального штаба, члена партийного центра и человека, отвечавшего за S-21. В июле он посетил Китай в качестве министра обороны. Тот факт, что этот человек вдруг оказался знакомым военных и ветеранов партии, попавших в чистку, не удивляет, однако вероятность его вины чрезвычайно мала. Пламя, охватившее партию, продвигалось все ближе и ближе к центру, и если бы вьетнамцы помедлили со своим нападением, вероятно, именно Сон Сена и других, кто стоял рядом с верхушкой власти, «призвали учиться».[269]
Считал ли Пол Пот этих бывших своих близких соратников действительно виновными? Биограф Сталина Роберт Таккер, исследуя советские чистки 1930-х годов, задавался похожим вопросом: «Что заставляло Сталина верить безосновательным обвинениям?» Таккер доказывает, что «лишь веря в предательские замыслы жертв… [Сталин] мог примириться с их нежеланием преклоняться перед ним». Для обвинения Пол Пота в таких же репрессиях этого объяснения недостаточно, однако вероятно, что он считал предателями людей с другими стратегическими взглядами или тех, кто не желал умерить свои личные амбиции. Они предавали тот сплав революции и партии, с которым Пол Пот и Нуон Чеа («организация») себя отождествляли. Существование врагов было необходимо для классовой борьбы. В свою очередь классовая борьба являлась важнейшим элементом маоистской теории перехода от социализма к коммунизму. Противоречия в народе двигали партию вперед. Для сохранения движущего импульса нестабильность была просто необходима. Подозрения подпитывали вождей партии, и они гордились своей способностью раскрывать заговоры. Подозреваемые в предательстве и обеспечивали ту неустойчивость, в которой нуждалась нация, чтобы двигаться дальше. Однако был ли хотя бы один из них действительно виновен — выяснить очень сложно.[270]
Разрозненные свидетельства указывают на то, что во второй половине 1978 года сложились условия для возникновения культа личности Пол Пота. Если бы его режим продержался чуть дольше, то под влиянием культа личности его немногословная, секретная манера управления могла стать более персонифицированной и усилить преемственность с предыдущими нереволюционными режимами. Подобно многим коммунистическим лидерам — здесь приходят на ум Мао, Кастро и Тито — Пол Поту приходилось бороться с обожествлением, исходившим от некоторых его соратников. Как ни крути, именно благодаря его дальновидной тактике и стратегии Камбоджа вырвалась из-под контроля Соединенных Штатов и их феодальных марионеток; именно «Брат Пол» уничтожил врагов партии, хранил бдительность, заключил союз с Китаем и являлся идейным вдохновителем Четырехлетнего плана. Товарищи по партии считали, что именно ему нация обязана своими достижениями. Другим казалось, что так говорить гораздо благоразумнее: они хотели удержаться на своих постах. Кроме того, они видели, как часто Пол Пот прибегает к террору.
В признаниях 1977–1978 годов Пол Пот стал называться замысловатей, чем прежде. Вместо «Брата Пола» и «Брата номер один» премьер-министра (кстати, так Пол Пота в признаниях никогда не называли) стали именовать «Дядюшкой-секретарем»
Однако культ личности в Камбодже так никогда полностью и не расцвел, потому что самореклама давалась Пол Поту нелегко, а частые появления на публике, вытекавшие из такого культа, шли вразрез с его манией преследования. По-видимому, он чувствовал, что его открытость имела тактические преимущества в объединении страны против Вьетнама. Возможно, на эти преимущества ему указали советники из Китая и Северной Кореи, питомцы общества, где почитание героев было нормой.
Наиболее конкретное доказательство культа личности представляют собой написанные маслом портреты Пол Пота, найденные в центре S-21 в начале 1979 года. На некоторых из них Пол Пот изображен до плеч; на одном, скопированном с фотографии 1973 года, он стоит спиной к водопаду. По словам Онг Тонг Хоёнга, работавшего в созданном позже Музее геноцида, эти портреты были написаны одним из заключенных. Его держали в S-21 больше двух лет, пока в январе 1979 года он «не сбежал». В 1979 году посетителями тюрьмы были также обнаружены формы для бетонных бюстов Пол Пота. Один из них был отлит из серебра. По утверждению австралийского журналиста Джона Пилджера, эти бюсты были изготовлены еще одним уцелевшим узником Туолсленга.[272]
В разговоре с Дэвидом Эшли в 1996 году выживший заключенный из S-21 Ванн Нат, нарисовавший в тюрьме несколько портретов Пол Пота, вспомнил, что к концу 1978 года появились планы создания более величественной скульптуры в честь Пол Пота:
«Мы должны были придумать революционный монумент. Сначала рисунок показали Нуон Чеа, который его одобрил. Потом набросок предполагалось показать Пол Поту, чтобы получить и его одобрение. Скульптурная композиция напоминала китайские и корейские памятники и изображала Пол Пота во главе шеренги людей. Его правая рука была выброшена вверх, а в левой он сжимал экземпляр революционных сочинений. Фигура Пол Пота была единственной, наделенной индивидуальностью. Позади него стояло несколько людей, изображавших прогрессивное развитие революционной борьбы: они начинали стопоров и ножей, а заканчивали современным оружием и Б-40 [ракетная пусковая установка]. [Начальник S-21] сказал, что планировалось разрушить храм в Ватпноме, а на его месте воздвигнуть этот монумент. Если бы вьетнамцы не напали, думаю, что это действительно бы случилось».[273]
По сравнению с продуманными культами, окружавшими Сталина, Мао и Ким Ир Сена, на фоне основательно организованного антиличностного культа Хо Ши Мина и угодничества перед Сиануком и Лон Нолом, в этих фотографиях, статуях и портретах Пол Пота есть что-то от эксперимента, импровизации и искреннего преклонения. Похоже, что сотрудники S-21 заставили заключенных делать статуи и писать портреты Пол Пота без указаний лиц сверху. Когда режим потерпел крах, Пол Пот быстро восстановил свою анонимность. Можно представить себе его облегчение. Даже в то время, когда он находился у власти, биография «Брата номер один» ни разу не транслировалась по радиостанции «Пномпень» и не публиковалась в «Тунг Падеват». Его фотографии не появлялись в партийной литературе. Никакие анекдоты о детстве Пол Пота, его преподавательской карьере и времени, проведенном среди партизан, не попали в камбоджийский фольклор. В Камбодже не устраивались посвященные Пол Поту представления, не звучали песни о нем и не издавались его «мысли». С другой стороны, если принять во внимание его всеохватывающий контроль над партией, склонность подавлять любое несогласие и уничтожать каждого, в чьей популярности чудилась угроза, становится ясно, что, отказываясь от собственного культа, он устранял всех конкурентов. Возможно, он расценивал популярность коммунистов вроде Хоу Йоуна и Саб Фима как попытку отстранить его от власти. Вновь напрашиваются параллели со Сталиным, однако безликий стиль
