— Не говори «гоп»! Сложные случаи есть?
— Можно сказать — нет. Соня с Мишкой проводят грандиозную работу по опусканию слишком заносчивых клиентов. Их бы премировать надо. Действительно, волчья работа.
— Ладно, ладно. Вот проект до конца доведем — всем хорошие премии будут в зависимости от участия, — пообещал Вадим. — Что еще?
— Подрядчик интересуется, переведены ли оставшиеся деньги.
— Подожди, подожди. Как это — они еще работать не начали, а мы им уже треть перевели и еще должны?
— Вадик, ты меня, конечно, прости за назойливость, но по договорам мы им шестьдесят процентов предоплаты должны сделать. Им ведь материалы покупать, сантехнику, рабочих нанимать. Я вчера там был — с улицы уже начали леса строить… Да и перед другом неудобно, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Вадим. — Ладно, завтра перечислим, раз пошла такая пьянка. Что еще?
— Конфиденциальный вопрос, так сказать. Вадим кивнул и посмотрел на полуоткрытую дверь кабинета. Владимир Иванович встал, дверь прикрыл.
— Через неделю у дочери свадьба. Впервые замуж — это не баран чихнул. Родственников понаедет — человек сорок. Все деньги дочке на квартиру да на застолье ушли. В общем, взаймы две тысячи до первой приличной сделки. Хочу их в свадебное путешествие отправить, в круиз какой-нибудь… средиземноморский…
— Жених-то — ничего? — спросил Вадим Георгиевич, открывая сейф.
— Ничего. Толковый парень. Аккумуляторами торгует.
— Автомобильными?
— Да нет, автономное питание для кассовых аппаратов и систем сигнализации.
— Жаль, а то бы пригодился. Значит, на аккумуляторах свадебное путешествие не заработать?
— Да он только начал. Не раскрутился еще.
Вадим отсчитал Владимиру Ивановичу две тысячи долларов.
— Желательно побыстрей, а то я с этим проектом на мели сижу — даже машину поменять не могу.
— Как только, так сразу, — кивнул Владимир Иванович, сунул доллары в карман пиджака и вышел.
Вадим вздохнул и вспомнил, как все начиналось у них с Александрой. Был он тогда нищим студентом четвертого курса философского факультета, на кольцо невесте денег едва наскреб. Если б не Ведмедек… Может, Дина права и женился он тогда не на Александре вовсе, а на ее обеспеченном папе, поскольку хотел беззаботной и обеспеченной жизни? Хотел бессознательно, не желая себе в этом признаться? Нет- нет, неправда это! Был он романтиком, любил Александру искренне, и никаких меркантильных мыслей в его голове тогда не витало. Просто потом любовь превратилась в привычку. А от привычек человеку романтичному не так-то легко избавиться, да и зачем? Впрочем, от юношеского его романтизма сейчас остались одни только ножки да рожки…
Вошла Соня:
— Вадим Георгиевич, а что мне с вашей Людмилой Павловной делать?
— Что такое? — насторожился Вадим, откладывая в сторону бумаги. — По-моему, вполне приличная старушка. Я в свое время ее квартиру продавал. Первый мой клиент.
— Ну да, приличная! Только она теперь эту квартиру назад просит. Ностальгия у нее, видите ли. А по- моему, это не ностальгия, а маразм старческий. Новые хозяева, конечно, против. Она скандалит, настаивает, говорит, будто это мы виноваты, что она на старости лет без жилья осталась.
— Насколько я помню, она у сына жила. — Вадим понял, что поработать в офисе ему сегодня не дадут. Слишком много народу и бестолковой суеты — не сосредоточишься .
— Видать, не ужилась. Говорит, будет теперь на нас в суд подавать.
— Да ради бога! Сделка была абсолютно чистая. Ни один суд в ее пользу не решит. Только если она недееспособна.
— Вот этого-то я и боюсь. Вы, Вадим Георгиевич, когда сделку оформляли, справку с нее о психическом здоровье не требовали? К психиатру не ходили? Может, она десятый год на учете в Кащенко состоит?
— Присядь, Соня, в ногах правды нет. И объясни, пожалуйста, в чем причина для беспокойства?
— Если все так, как мы сейчас предполагаем, сделка будет признана незаконной и аннулирована.
— Ну и что дальше?
— Значит, кто-то из клиентов теряет в деньгах, да и наша репутация, прямо скажем, подмочена.
— Насчет репутации ты. Соня, особо не переживай — еще не из таких передряг выходили. А из клиентов потеряет только сама же Людмила Павловна, чтоб ей ни дна ни покрышки с ее выкрутасами! Я эту сделку хорошо помню — она по полной сумме проходила, так что ей придется возвращать все деньги до копеечки, а она наверняка часть из них потратила. Так что. Соня, ты объясни ей все популярно и предложи другой вариант. Если она не совсем сумасшедшая — поймет.
Когда Соня ушла, Вадим, заглянув в свой рабочий блокнот, сгреб со стола все бумаги по новой сделке в портфель и покинул кабинет. Ему надо было кое-кого навестить.
Ободранная дверь на Подбельского была опечатана. На бумажках, приклеенных к двери и косяку, стояли подписи и печати.
«Хорошенькое дело — неужели и девчонку забрали? А где же папаша?» — подумал Вадим. Он вспомнил о Василиске, представил ее, прыгающую на пружинах дивана. Красивые глаза, короткие пепельные волосы. Вадим вдавил кнопку звонка соседней двери, особо, впрочем, не надеясь, что кто-то окажется дома. Было четыре часа — наверняка соседи все еще на работе. Однако за дверью раздались шаги, и дверь открыла та самая женщина, которая наорала на него в прошлый раз.
— Здрасте,-улыбнулся Вадим Георгиевич, надеясь, что женщина его не запомнила. Но она его тут же узнала.
— А, это вы, — сказала она сухо. — Что, Васькина квартира покоя не дает? Я же вам в прошлый раз русским языком все объяснила!
— Дело не в квартире, — покачал головой Вадим. — Не нужна мне она! Я хотел бы узнать, что с девочкой.
— Озаботились? Ладно, пройдите, раз уж пришли! — Женщина отступила в сторону, запуская Вадима. Закрыла дверь, дальше прихожей не повела. — Умер у нее отец-то.
— Как умер? От водки? — предположил Вадим.
— Ну не от воды же! — вздохнула женщина. — Привел в дом дружков, напились, подрались, вот он и упал неудачно виском об железку. Мгновенная смерть. Дружки, конечно, убежали со страху. Василиска пришла со школы, видит, папка лежит, не шевелится. Думала — напился, давай тормошить, а он уж остывать стал. Кинулась ко мне. Я и милицию и «скорую» вызвала — все как положено. Девочку до оформления опекунства в детский дом забрали, только не вижу я, чтоб родственнички торопились. Никому, видать, не нужна, — вздохнула соседка.
— А поймали этих дружков его? — спросил Вадим.
— Да чего их ловить-то? Вечером того же дня все в кутузке сидели. А вам-то что за интерес, если не квартира?
—Да так… хорошая девчонка. Жалко.
— Жалко ему! Опекунство у вас не выйдет, и не думайте даже. У нее своих родственников хватает.
— С чего вы решили, что я об этом думаю? Не думаю. Я просто помочь хочу. Вы ее в детском доме навещали?
— А как же! Гостинцы носила. Она сидит, плачет. Конечно, в десять-то лет без мамки-папки остаться — каково?
— Да уж, — согласился Вадим. — Адрес не дадите? Я ей тоже чего-нибудь вкусненького принесу.
— Добрый, что ли? — Женщина смерила его взглядом с ног до головы. — Ну ладно, дам. А то у меня денег-то в обрез — не напасешься. — Женщина ушла в комнату, скоро вернулась с листком бумаги, протянула ему. — Вот адрес.
— Спасибо, — поблагодарил Вадим, пряча листок во внутренний карман пиджака.
— Вы меня извините за прошлый раз, спустила на вас собак, — неожиданно смягчилась женщина. — Это ее папаши идея была квартиру продать, вы тут как бы ни при чем. Вам позвонили, вы и приехали. Отругала я вас тогда, а потом все переживала, что зря. По вам сразу видно — человек вы хороший,
