честный. Не держите зла. А коли еще Василиске хоть немного поможете — вам на том свете зачтется.
— Мать ее сюда не приезжала?
— Нет. Ей в Италию звонили — говорит, дел много, не сможет пока приехать. Лучше бы уж вообще от ребенка отказалась, чем так.
— М-да, хорошая у них, видать, семейка.
— Не вам судить! — Тон у соседки опять стал резким. — Может, мать еще опомнится, пожалеет свою душу. Ведь страшный же rpexl
— Грех, — согласился Вадим Георгиевич.
Он поблагодарил соседку за адрес, попрощался и вышел за дверь. Василиску действительно было очень жалко. Он сам не знал — почему. Чужой ребенок, первый раз в жизни ее видел, скоро свой будет, родной. И так хлопот полон рот, к чему ему все эти хлопоты? А вот защемило сердце, засвербило в душе, не проходило и дня, чтобы он не вспоминал о Василиске.
У них с Александрой детей быть не могло. Много раз пытались, но каждый раз все заканчивалось неудачей: то выкидыш, то вообще — ничего. Пришлось идти в центр планирования семьи, сдавать анализы, проходить обследование. Генетическая экспертиза выявила наличие в крови антигена. Во всем они были совместимы; и по характерам, и в сексе, и в быту. Почти не ссорились. Александра всегда понимала его, шла на компромиссы, он тоже ей уступал. А тут надо же — генетическая несовместимость! Каждый раз при наступлении беременности организм Александры вырабатывал антитела, которые отторгали плод. На семейном совете решили: раз Бог не дал, значит, не судьба, и не будут они больше по этому поводу дергаться, для себя будут жить, в свое удовольствие. А тут у него появилась Дина…
…Паша сидел на подоконнике, упершись ногами в оконный проем. Ему было скучно, грустно, плохо. От «Примы», которой угостил его местный сторож дядя Вася, щипало язык, во рту скапливалась горькая слюна, свербило в носу, а кайфа не было никакого. Все попытки проникнуть в ординаторскую к заветному шкафчику с таблетками были тщетны — за ним следили очень строго и все так же запирали на ключ в его крохотной палате, как какого-нибудь преступника.
Кормили скудно, но ему, впрочем, было все равно, потому что вкуса пищи он почти не ощущал.
Ломки теперь стали намного слабее, он даже иногда стал забывать о своих обычных утренних желаниях — хотя бы маленькую дозу! Впрочем, Паша прекрасно знал, что все это самообман, ложное утешение — стоит только добраться до заветного шкафчика!..
Ключ в замке повернулся, и на пороге возникла строгая медсестра в очках — Валентина Сергеевна. В правой руке она держала стойку от капельницы.
— Все сидишь, бездельничаешь? — сказала она, опуская стойку на пол.
— А че делать-то? — с вызовом спросил Паша. — Заперли, как обезьяну в клетке.
— Поработать хочешь?
— Поработать? — удивился Паша.
— Ну да, хватит уже даром больничный хлеб жрать.
— Нет, работать я не могу, — отрицательно покачал головой Паша. — У меня все исколото: задница, плечи. Скоро живого места не останется.
— А что ты хотел? Любишь кататься… Зато здоровым человеком выйдешь, семью создашь, детей нарожаешь, может, чего хорошего в жизни сделаешь. А то в свои двадцать — уже как старикашка восьмидесятилетний, под себя ходишь, хоть сейчас на кладбище неси!
— Ничего не старикашка! — обиделся Паша. — Это у меня, может, с детства болезнь. Вовремя не вылечили.
— Ну да, не вылечили! Вся твоя болезнь от героина. Если не бросишь колоться, еще пару лет — и все!
— Неправда, у меня еще вся жизнь впереди!
— Значит, так. Работать не пойдешь — сегодня же и выпишем, — предупредила медсестра. — Будешь сам себя кормить.
— У меня денег нет. — Паша вздохнул. — Вы же и повытаскали. А тут до Гусевки, откуда меня Eгop привез, далеко?
— Километров пятнадцать, наверное.
— Пешком не дойдешь. — Паша кивнул на заснеженные поля за окном, снова вздохнул. — А попутки до деревни бывают?
— В Гусевку? Да вряд ли кто возьмет. Зимой автобусы не ходят, поэтому всяк норовит в машину напроситься. Кто родственников возит, кто друзей. Без пассажиров не ездят. Да и куда ты пойдешь, парень? Одежонка у тебя хлипкая, домашняя. Замерзнешь по дороге.
Медсестра была права — до деревни ему не дойти. Да и что ему там делать без копейки? А что, если не до деревни, а в Москву? Прийти к ментам да и рассказать им все. Эх, хоть бы какой документ завалящий! Паша вспомнил злое лицо Кравцова, предупреждение: из дома ни ногой…
— Ладно, чего делать-то? — спросил он, слезая с подоконника.
— На кухне поможешь. Баки там тяжелые, девчонки не справляются, рабочих нет. Пьют все. — Валентина Сергеевна вздохнула. — Скоро все пропьют!
А может, оно и к лучшему, что он наконец-то выберется из своей крохотной палаты, посмотрит, что к чему. Может, так и до шкафчика скоро доберется… Паша пошел следом за Валентиной Сергевной по длинному больничному коридору.
Вадим обошел здание детского дома, поднялся на крыльцо, позвонил в дверь. В руках у него было два больших пакета. Долго никто не открывал, потом неожиданно щелкнул замок. Вадим вздрогнул. На пороге стояла дородная женщина в белом халате.
— Вы к кому? — спросила она, окинув Вадима взглядом.
— К Василисе Полуниной.
— Сейчас вообще-то ужин. Ладно, проходите, — сказала женщина, впуская его внутрь. — Вы ей кто, родственник?
— Дальний, — соврал Вадим.
— Как вас зовут? Что мне девочке сказать?
— Скажите — дядя. Вадим Георгиевич меня зовут.
— Присядьте. — Женщина кивнула на жесткую кушетку в углу и ушла.
Через минуту она вернулась вместе с Василисой. На ней был все тот же спортивный костюм, в котором она тогда скакала на диване. Девочка посмотрела на него исподлобья.
— Здравствуй, Василиса, — излишне весело и бодро произнес Вадим Георгиевич. — Ты меня помнишь? Помнишь, я к вам недавно в гости с тетей Полей приходил, ты еще открывать не хотела?
Девочка неуверенно кивнула, все так же исподлобья глядя на Вадима.
— Ну ладно, вы тут побудьте, — сказала женщина и ушла.
— Садись, — предложил Вадим и сам уселся на кушетку. — Как ты тут? Кормят хорошо? — Честно сказать, он совершенно не знал, о чем с ней разговаривать.
— Нормально кормят, — кивнула Василиска. — Евгения Григорьевна сказала, что вы мой дядя. Вы не мой дядя. Вы в прошлый раз приходили нашу с папой квартиру покупать. Я помню, как тетя Поля на вас кричала.
«И эта туда же!» — огорченно подумал Вадим.
— Да не нужна мне ваша квартира! У меня своя есть. Я тебя навестить приехал. — Он полез в пакет. — Здесь вот вещи теплые: свитер, штаны шерстяные, колготки. Мерзнешь, наверное?
— Нет, не мерзну. Здесь тепло. Чьи вещи, детей ваших? — спросила девочка.
— Почему детей? — удивился Вадим. — Все новое, только что купил. Возьми, пригодится.
Он протянул ей пакет, но Василиска отрицательно мотнула головой и пакет не взяла.
— Не надо мне от вас ничего!
— Слушай, Василиса, я тебя, конечно, уговаривать не буду — дело твое, но я ведь просто помочь тебе хочу. Тяжело теперь тебе одной. Здесь, кстати, фрукты, шоколад. Сама поешь и детей угостишь. — Вадим положил на кушетку второй пакет.
— А я и не одна! — с вызовом сказала Василиска. — За мной скоро мама приедет и в Италию заберет.
