ним по душам!
Ребенок наконец-то уснул, и Рита уложила его в кровать. За окном было темно, валил снег. Она подошла к окну и долго смотрела вниз, на припорошенные машины на стоянке.
В дверь звонили. Долго, настойчиво. Рита опомнилась, пошла открывать.
На пороге, держась за дверной косяк, стоял Паша. Он покачивался.
— Ты где был? — спросила Рита.
— А! — Паша махнул рукой, ввалился в прихожую, рухнул на калошницу, стягивая мокрые кеды.
Он прошел в комнату, не раздеваясь, упал на кровать.
— Меня засосала опасная трясина! — неожиданно громко пропел он.
— Ребенок спит! — сказала Рита, затыкая ему ладонью рот.
— Пусть спит, — сказал Паша, отворачиваясь к стене.
— Где деньги? — спросила Рита.
— Какие деньги?
— Жорины.
—Ах Жорины? — Паша повернулся, посмотрел на нее зло. — Мужа твоего, да? На, подавись! —Он сунул руку в карман рубахи, кинул ей в лицо мятые рублевые купюры.
Рита собрала деньги, пересчитала.
— Здесь всего семьсот рублей. Где остальные?
— Съел! — неожиданно ответил Паша. Во! — и показал ей язык.
—Опять укололся?-спросила Рита.
—А тебе-то что?
— Сволочь ты! Все вы сволочи! — Ритой вдруг овладело бешенство, и она принялась хлестать Пашу по щекам. — Мне ребенка нечем кормить, а он!..
Сначала Паша закрывал лицо руками, потом рассвирепел сам, съездил Рите по лицу. У нее из носа пошла кровь.
Рита заплакала, соскочила с кровати, бросилась в ванную. Паша полежал некоторое время, прислушиваясь к звуку льющейся воды, поднялся, пошел, пошатываясь.
Ванная была закрыта на шпингалет. Паша рванул дверь на себя. Шпингалет вылетел. Рита, склонившись над раковиной, смывала кровь. Паша попытался ее обнять, она дернула плечами.
— Ритуш, ну ладно, прости! — пробормотал Паша, глядя на свое отражение в зеркале. — Сорвался, с кем не бывает?
Рита молчала.
— Ну ладно, я тебе обещаю, что больше такого не повторится. Клянусь!
— Ты мне это еще два года назад обещал. И что?
— Нет, теперь серьезно. Я вылечусь. Просто у меня сейчас депрессуха. Помнишь того, который меня привез сюда?
— Вадим Георгиевич?
— Ну да, он самый. Это он у меня квартиру отобрал. Я тебе просто говорить не хотел.
— Вадим… квартиру? — Слезы на глазах Риты высохли. — Но это же!.. Надо в милицию, все рассказать!
— Документов-то у меня нет, — грустно сказал Паша. — Нет документов, нет человека.
— Что за ерунда! — Рита повернулась к нему, крепко обняла. — Документы есть, будут… В общем, мы все сделаем! Это же сумасшедшие деньги, Паша, на них всю жизнь можно жить! Ты только не колись. Обещаешь?
— Постараюсь, — вздохнул Паша. — У тебя еще кровь капает. — Он взял со стеклянного подзеркальника ватный тампон, приложил к ее носу. — Ты ведь меня больше не бросишь?
— Не брошу, — пообещала Рита.
Вадим Георгиевич несколько раз позвонил в дверь, но ему никто не открыл. Он полез в карман за ключами.
В прихожей было темно. Часы в гостиной пробили одиннадцать часов.
— Александра! — позвал он, стараясь придать голосу веселый тон. — Сашка!
Никто не отозвался. Вадим заглянул во все комнаты, в спальню. Постель была не тронута. Он удивился и разозлился одновременно. У него одно несчастье за другим, а жена где-то шляется! Переоделся, умылся, пошел на кухню.
На кухонном столе лежала записка. Вадим, прежде чем ее прочесть, приподнял крышки на сковороде, на кастрюле. Ужин был приготовлен, как всегда. «Наверное, на дне рождения у какой-нибудь подруги!» — предположил Вадим, накладывая себе еду.
Он сел за стол, придвинул к себе записку.
«Вадик, несколько раз пыталась дозвониться на мобильный, но у тебя все время было занято. Умер папа. Поешь и немедленно приезжай! Пожалуйста, на завтра отмени все свои сделки и дела!»
Вадим не поверил глазам, перечитал записку еще раз и еще.
— Твою мать! — Он стукнул кулаками по столу так, что тарелка с едой подпрыгнула и упала на его домашние спортивные штаны.
БЕГСТВО
Алексей топтался рядом с памятником Пушкину, перекладывал из руки в руку букет роз. Хотелось есть. Целый день носился как савраска — даже перекусить было некогда. И теперь он поглядывал не на подземный переход, а на киоски, стоящие чуть поодаль на аллее: в одном из них продавалась картошка с наполнителями, в другом датские хот-доги. Сейчас Бредов походил на известного осла, которого нерешительность довела до голодной смерти. В конце концов голод переборол другие чувства, и Алексей направился к киоску с хот-догами. Взял пару, пошел на свое место, на ходу жадно их уплетая.
— Алексей!
Он обернулся и обомлел. Марина была до того хороша (вечерний костюм и бабочка, немыслимая прическа с блестками, яркий, почти театральный, макияж), что он так и застыл с недоеденным хот-догом в руке. Тоже Ромео нашелся! Опомнился, выбросил еду в урну, запоздало поднес букет.
— Это тебе, Мариночка, — неловко чмокнул ее измазанными кетчупом губами в щеку.
Марина усмехнулась, но ничего не сказала. Они направились вниз по бульвару. У Алексея была идея повести свою риелторшу в какую-нибудь пиццерию, но она так вырядилась, будто на прием к английскому посланнику! — куда теперь? Он лихорадочно соображал, в каком из злачных московских заведений цены могут быть более-менее приемлемыми для его худого кошелька. Вспомнил о Домжуре, в который, еще будучи корреспондентом, заглядывал довольно часто. Это сейчас его приперли работой, а раньше он был свободной птицей. Интересно, не взлетели ли цены в тамошнем ресторане?
Цены, слава богу, оказались приемлемыми, он усадил Марину за столик и слегка приободрился — есть еще порох в пороховницах!
Заказали пива, мяса, салатов. Алексей начал охмурять риелторшу. Рассказывал ей веселые байки из своей прошлой жизни, одновременно прикидывая, пригласит ли она его сегодня к себе домой или ему придется вести барышню в свою коммуналку? Марина смеялась, пила пиво и с завидным аппетитом уплетала мясо по-баварски.
— Знаешь, у нас тоже много всяких историй случается. И смешных и грустных, — произнесла она, когда Алексей выдохся. — Больше, правда, грустных, потому что в нашем бизнесе большие деньги. А где большие деньги — там обязательно все грустно бывает.
Алексей поймал себя на мысли, что Марина настолько «въехала» в этот свой бизнес, что ни о чем другом просто говорить или думать не может. Они встречались уже третий раз, и все время она говорила только о сделках, деньгах, квартирах. Дважды Марина убегала от него, ссылаясь на усталость, головную боль и некормленого кота, но сегодня-то уж ей не отвертеться! Мужик он или кто, в конце концов?
— Слышал про «Гарант плюс»?
— Нет. — Бредов отхлебнул из кружки пива. — Что, жуликами оказались?
— Да нет, как раз наоборот. Их директора, Кравцова, миллионов на десять, говорят, «кинули».
Алексей выпрямил спину и подался вперед, совсем как охотничья собака.
— На десять? — переспросил он.
