страдание.
Юбка ее по-прежнему развевалась, когда Лисса садилась в автомобиль, не подозревая, что за ней могут наблюдать.
Слэйдер последовал за ней. Лисса покинула пределы города. Ее длинные волосы неслись сзади нее темным вихрем. Слэйдер представлял себе, как он погружает руки в эти волосы, чувствует их аромат, и это возбуждает ее.
Сможет ли он заставить Лиссу понять, что произошло на самом деле? Сможет ли она, наконец, поверить его словам, а не очевидному вранью Бью и Джека?
Он ехал за ней по магистрали, мимо кинотеатра под открытым небом для автомобилистов, мимо площадки для игры в бейсбол, мимо склада, с которого продавали оборудование для ферм.
Куда же она направлялась?
Он получил ответ, когда увидел полосатый, желто-белый тент, края которого хлопали на ветру. Каждый год на школьной автомобильной стоянке проводился праздник книги, а Лисса поглощала книги, как городские пьяницы виски.
Слэйдер и Лисса были жертвами системы воспитания детей без родителей. Их самым счастливым днем был тот, когда они были помещены в один дом. Когда они были еще совсем юными, ему повсюду попадались ее наполовину прочитанные книги. Лисса использовала любую возможность незаметно увильнуть от работы на ферме, чтобы притулиться где-нибудь с книгой. Он брал на себя ее работу всегда, когда это позволяли ему его собственные обязанности. Он не понимал пристрастия Лиссы к чтению, сам никогда не притрагивался к книге, разве что к школьным учебникам. Но он любил ферму в той же степени, в какой Лисса ненавидела ее. И он не избегал дополнительной работы.
Он проехал мимо школы, дав Лиссе время припарковаться и направиться к столам, доверху заваленным подержанными книгами всех размеров и сортов. Проехав милю, он развернулся на посыпанной гравием площадке и направился обратно. Слэйдер припарковал свой черный мотоцикл возле белого автомобиля Лиссы, потом потянулся, чтобы размять затекшее за несколько часов пребывания в седле тело. Медленная приятная волна прокатилась по его телу от плеч до бедер. Слэйдер снял шлем, прищурился на солнце, машинально запустил руку в густые белокурые волосы, он сообразил, что никто не узнает его сейчас, даже если предположить, что они хорошо запомнили пять лет назад его имя. К тому же он недавно отпустил усы и бороду. Восемнадцатилетний юнец, отправленный в тюрьму, никогда не вернется, он исчез навсегда. Тем не менее, он достал зеркальные солнечные очки и надел их, чтобы скрыть глаза. Они все еще были узнаваемы. У них был необычный светло-зеленый цвет олимвина — по зодиаку камня Лиссы. Именно из-за цвета его глаз она говорила, что Бог создал его специально для нее. И она обладала какой-то мистической силой над ним. Это сделало его мнимое предательство еще более ужасным для них обоих.
Постепенно он пробирался через площадку к столам с книгами, выложенными по тематике. В них рылись любители. Слэйдер встал в сторонке от них, среди ветреных молодых девушек, старых дев и пожилых мужчин. Если бы Лисса не была так захвачена покупкой своих сокровищ, не перебирала так страстно и любовно эти книги, она бы заметила молодого человека, который заставлял девушек поглядывать на него и хихикать, а старых дев — прихорашиваться и чистить перышки.
Девушка с коротко подстриженными волосами, принимавшая за кассой деньги, определенно приметила его: каждый раз, когда Слэйдер смотрел в ее сторону, он ловил ее взгляд. Он решил, что, видимо, сохранил определенную привлекательность, и теперь девушки-школьницы пытались опробовать на нем свои чары.
Когда Слэйдер перелистывал томик с картинками из жизни старого Запада, ему в голову пришла идея. Группа молодых девушек смущенно захихикала, когда он протискался сквозь них к столу, который облепили женщины, явно напоминающие старых дев и ощетинившиеся от негодования, когда он вторгся на их территорию. Слэйдер быстро подхватил одну из книг и пробрался к кокетливой девушке за кассой. Она взглянула на книгу, которую он положил перед ней для оплаты, потом на него, и ее светлые глаза широко раскрылись от изумления.
— Ну как? Нравится? — спросил Слэйдер, смущенный выражением ее лица.
— Нравится? — переспросила она, вся вспыхнув.
— Книга...
— Книга, — повторила взволнованная девушка. — Странный выбор.
— Вы так думаете? — Слэйдер поддразнивающе улыбнулся. Ему повезло, у него были такие ровные и белые зубы, что ему не пришлось носить эти скобки, которые придали Бью улыбку как в рекламе зубной пасты. — Что ж, она и предназначена очень странной леди, — добавил он, пожав плечами.
При упоминании о леди кокетство девушки сменилось раздражением.
— Это обойдется в пять девяносто пять, — сказала она подчеркнуто деловым тоном.
Он вынул из бумажника десятидолларовую купюру и взял ручку, лежащую, возле кассы, потом нацарапал что-то на титульном листе.
Улыбнувшись девушке, которая пыталась краем глаза прочитать надпись, он взял сдачу и сделал попытку вернуть ее расположение:
— Такой хорошенькой девушке, как вы, мой выбор не должен казаться странным. Должно быть, вы ходите на свидания не с теми ребятами.
Она взглянула на него неуверенно. «Не те ребята» были как раз такими, которые и интересовали девушек-школьниц. Такими, как он. А затем, сообразив, что он назвал ее хорошенькой, она улыбнулась.
Слэйдер пошел обратно к мотоциклу и остановился возле автомобиля Лиссы, чтобы положить на заднее сиденье экземпляр «Унесенных ветром», который он только что купил. Он знал, что ему придется долго ждать. Он стоял, прислонившись спиной к стволу огромного тенистого дерева, ветви которого склонялись над машиной. Из прошлого опыта он знал, что Лисса не успокоится, пока не просмотрит каждую книгу на каждом столе. У нее был странный вкус: ее артистический глаз мог высмотреть иллюстрированные волшебные сказки, а ее любопытство — английские «ужасные» рассказы.
Со своего поста он мог видеть ее улыбку, когда Лисса подняла толстую книгу. Эта улыбка... Он хотел бы броситься к столу и поймать ее своими губами. Полегче, сказал он себе и опустился на траву рядом с мотоциклом, по-прежнему прислоняясь спиной к дереву. Он должен действовать медленно. Ему приходилось тратить огромные усилия, чтобы взять себя в руки и не ринуться к ней, не схватить в объятия. Ему отчаянно хотелось сохранить ее... О Господи, только бы сохранить ее.
Он закрыл глаза и стиснул руки над бедрами, как делал это в тюрьме долгими ночами, когда представлял, что удерживает ее, а потом, когда проходила галлюцинация, обнаруживал, что обнимает воздух.
Часа через два случайный прохожий мог бы подумать, что он спит. Но он не спал. Слэйдер в тюрьме очень хорошо научился наблюдать и ждать, и эта привычка не раз спасала его шкуру.
Солнце стало опускаться на послеполуденном небе, когда наконец Лисса подошла к кассе, чтобы оплатить ворох отобранных ею книг. Стопка едва помещалась в руках, достигая ее подбородка. Слэйдер наблюдал за ней, забавляясь. Он мог поспорить, что она не донесет книги до машины, не уронив. Слэйдер приподнялся. Когда она подошла ближе, порыв ветра кинул ей в глаза прядь длинных волос, и она зацепилась носком сандалии за выступающее наружу корневище дерева. Она попыталась устоять, но при этом книги из ее рук разлетелись во все стороны. Но Лисса не упала. Когда она летела вперед, ее подхватила пара сильных рук.
Слэйдер усадил ее на мотоцикл. Она сидела, как послушный ребенок, и наблюдала, как он подбирает разлетевшиеся книги и укладывает их аккуратно на заднее сиденье ее машины.
В ее карих глазах мелькнуло изумление, когда он провел большим пальцем по ее мягкой щеке. Жест был интимным, лишающим решимости.
Она соскользнула с седла мотоцикла, но рука в перчатке легла ей на шею и остановила.
Под густыми ветвями мощного дуба царила тень. Он чувствовал запах растущего под деревом мха. Они были здесь словно в укрытии, отделенные от окружающего их залитого солнцем ландшафта.
Слэйдер медленно привлек ее в свои объятия.
Он прижал ее к груди, как свою собственность, не в состоянии поверить, что наяву держит ее... наконец держит ее в своих руках. Это не было сном. Волна дрожи пробежала по его телу, а потом он
